— Безумно интересно, — приложил палец к губам на манер отца Финдекано, — стрелять по подвижным мишеням с места будут снова, будто после бочки вина, или как обычно?

— А где твоя супруга, сын? — перевёл тему нолдорский принц, глаза недобро сверкнули. — Правящим семьям положено посещать торжественные мероприятия совместно. Твоя матушка всегда меня сопровождает.

— Мы с моей бесценной леди рушим привычные устои.

Нолофинвэ не стал демонстрировать, что об этом думал.

***

Второй тур состязания лучников — стрельба по движущимся мишеням с места — продолжался очень долго: участники стреляли честно, попадали чётко, лишь случайно допуская еле заметные глазу «промахи». Турукано внимательно наблюдал за эльфом в фиолетовом плаще, но ничего необычного в его поведении не было. Стрелял как все. Метко.

Турнир затягивался, и чтобы зрители не устали наблюдать за однообразным действом, было решено устроить перерыв на выступление мечников.

Обслуга поспешила разровнять песок арены, зрители разразились овациями, приветствуя облачённых в сталь участников.

— Мне страшно смотреть на это, — отвернулась в сторону Анайрэ. — Любезный супруг, позволь уйти.

— Нет, — поглаживая пальцем губы, жёстко отрезал Нолофинвэ, — можешь не смотреть, если не хочешь. Можешь слушать только сопровождающую зрелище музыку Аклариквета. Можешь сидеть и пить вино, пока не станет безразлично происходящее здесь. Но уходить нельзя. Пойми, мужчины должны почувствовать азарт, вкус стали. Они ДОЛЖНЫ видеть, что на них, таких грозных и могучих, с мечами в руках, смотрит прекраснейшая эльфийка Амана. А их жены должны брать пример со своей госпожи и восхищаться мужьями, когда те берут в руки клинки. Думаешь, любезная супруга, легко заставить мирных эльфов, не знавших угрозы, полюбить боевую сталь? Но это мой долг. А значит, и твой тоже. И мне очень жаль, что супруга моего старшего сына отсутствует на празднике.

Финдекано равнодушно пожал плечами.

— Там участвует ещё один наш сын, — дрожащим голосом произнесла Анайрэ, — я за него волнуюсь, как ты не понимаешь?!

— Тебе не о чем беспокоиться, мама, — улыбнулся Финдекано, — никто не посмеет ударить Турукано. Это не по мишеням стрелять.

Шелестя роскошным синим платьем с длинным шлейфом, расшитым серебристыми звёздами по подолу, рукавам и лифу, с собранными в причудливую прическу тёмно-каштановыми, отливающими бордовым и красным волосами, сопровождаемая двумя служанками, на трибуну поднялась супруга Финдекано и, одаривая присутствующих прелестной улыбкой, села рядом с мужем, ласково взяв его под руку. Сын Нолофинвэ просиял.

— Простите, что задержалась, малышка не отпускала, — смущённо опустила прозрачные серые глаза эльфийка, обращаясь к родителям мужа. — Но самое интересное впереди, и я ничего больше не пропущу.

— Нарнис, — Анайрэ посмотрела полными слёз глазами на невестку, — не пускай мужа калечить себя.

— Я и сам не пойду, — отмахнулся Финдекано, — это все глупые игры. Одно дело тренироваться, и совсем другое — на потеху толпе строить из себя великого бойца, хотя ещё ни разу никого не спас с мечом в руке.

Нарнис приблизила губы к уху мужа и, чуть касаясь кожи, что-то зашептала. Финдекано, смутившись, расплылся в счастливой улыбке.

На арене лязгнула сталь. Удары становились все чаще, звук громче, послышались короткие выкрики участников, сопровождающие каждый мощный взмах.

Турукано, без усилий уворачиваясь от атак соперника, подумал, что, может, стоит последовать примеру «фиолетового» эльфа, снять знаки отличия и поиграть честно. Кстати, где он?

Удар о щит оказался сильнее, чем отвлёкшийся на размышления сын Нолофинвэ ожидал, и рука разжалась. Анайрэ вскрикнула от ужаса так громко, что Турукано услышал голос матери среди гула толпы. Высокородный Нолдо посмотрел на противника из никому неизвестной семьи и понял по глазам в прорези шлема, как сильно тот испугался.

Сделав успокаивающий жест рукой, Турукано поднял щит и замахнулся. Соперник неловко увернулся, закрываясь от удара, потом подставил под клинок сына своего господина щит и, почти натурально изобразив, что удар был сокрушительный, разжал руку.

Турукано выругался.

Замахнувшись мечом и остановив лезвие за миг до попадания сопернику в шею, сын Нолофинвэ вышел из поединка победителем. Овации оглушили. Младший принц посмотрел на ликующие трибуны и попытался понять, на самом деле подданные рады за него или это такой же фарс, как и весь турнир?

Хотя… Нолдо вдруг окончательно осознал: ему всё равно.

Дав знак, что нужен следующий соперник, Турукано крутанул клинок. Пусть бой будет красивым, пока остальные сражающиеся продолжают поединки, чтобы в конечном итоге определить, кто проиграет сыну их господина в финале.

Вдруг на песок брызнула кровь. Сталь на шлеме одного из участников промялась под ударом тупого клинка, разрезав кожу на лбу эльфа, вовремя не закрывшегося щитом. Трибуны ахнули, но это был не страх: вид крови зажёг в сердцах пламя войны. Раненый эльф, намеренно демонстрируя, что его только раззадорила бегущая по лицу алая струя, стал яростнее нападать на рассмеявшегося соперника.

Заметив под ногами бойцов багровые брызги, Турукано ощутил, как его охватывает азарт. Принц понимал: он может безнаказанно ранить любого, кто вышел на песок, обагрить арену кровью, и ему будут аплодировать все, даже родня побежденных.

Всё-таки власть — приятная штука!

Анайрэ закрыла лицо руками.

— Прошу тебя, — начала умолять мужа эльфийка, — отпусти меня. Я не хочу смотреть! Не могу!

— Нет, — жёстко ответил Нолофинвэ.

— Мой господин, — встала со своего места жена Финдекано, отпустив руку супруга, — мы с матушкой хотим прогуляться немного, выпить вина, посекретничать. Вернёмся скоро. Идём, матушка.

Нолофинвэ встретился взглядом с невесткой. Холодные, почти бесцветные серые глаза, как у её отца, смотрели прямо в душу, пугающе контрастируя с лучезарной улыбкой Нолдиэ. Коротко кивнув, Нолофинвэ снова устремил взгляд на арену. На арену! Не вслед Нарнис — той женщине, которой почему-то уступил.

Меч предательства

— А потом он дал мне меч, — задумчиво сказал Туркафинвэ, обнажая клинок и рассматривая идеально отполированное лезвие. В стали, как в зеркале, отразилось любимое лицо. — Это было… Странно.

Феаноринг замолчал. Ириссэ, лишь для вида набрасывая на плечи алый со звёздами плащ Тьелко, оставила грудь открытой. Обняв возлюбленного сзади, принцесса запустила руки ему под рубашку, лаская упругое гибкое тело, проводя пальцами по каждому изгибу рельефных мышц. Туркафинвэ поймал её руку и сдавил, поднося к губам, прижимая к щеке.

— Мы не можем прятаться вечно, — прошептал Феанарион, — но я не вижу другого выхода для нас.

— Его нет, — равнодушно отозвалась Ириссэ, — живи здесь и сейчас, люби меня и не думай о будущем. И пусть всё катится в бездну к Намо.

— Мой отец дал мне меч, — сильнее сжимая ладонь любимой, чуть громче сказал Тьелкормо, — чтобы я обнажил его против тех, кто мне дорог. Он сказал, что Валар сделали нас рабами, что утаили от Народа Звёзд грядущее пробуждение Младших Детей Эру, что это как-то связано с нашей свободой, что Валар нам не друзья. Ириссэ, — Туркафинвэ обернулся к ней, и в голубых глазах отразилось отчаяние, — я не могу говорить за всех Нолдор, но… Вала Оромэ мне друг. На остальных мне плевать, пусть что хотят делают. Но без Оромэ я не смогу. Он мне даже больше чем родня, Ириссэ. Он часть моей души, большая её часть! Ты же понимаешь меня, Ириссэ?

Дочь Нолофинвэ кивнула. Она знала, как сильно некоторые эльфы привязываются сердцем к Валар, хотя сама никогда не испытывала подобного. Да, Владыка-Охотник казался принцессе интересным, проводить время в его компании было гораздо лучше, чем дома, но дружба с Айнур не могла заменить душевную и не только близость с эльфами.

— Мой меч, — вздохнул Туркафинвэ, — заточен ради войны с твоей семьёй. Отец говорит, вы первые начали всё это, но мне плевать, Ириссэ. Наши дома всегда были странной роднёй, не любившей друг друга. Майти пытался что-то исправить… А я упустил шанс. Это я должен был скрепить Первый и Второй Дома узами брака с тобой. А я…