Ветер, бей сильней! Раздувай огонь в крови!
Дух мятежный, непокорный, дай нам знать, что впереди,
Чтобы жить вопреки!
Нолдор и Синдар подхватили настроение командира. Подбросив угля в костёр, чтобы пламя взвилось выше, и огонь снова стал другом, а не врагом в осадном лагере, эльфы начали вскидывать оружие, в небо полетели искры и стрелы. На фоне чёрной ночи засиял заточенный металл, затмевая свет творений Варды, зато звёзды на знамёнах вспыхнули ярче прежнего.
— Снова бежать по лезвию бритвы, — пел Астальдо слова, не давшие пасть духом в Хэлкараксэ. — Словно загнанный зверь, не считая потерь,
И вновь рисковать собой.
Может лучше лежать тенью забытой
На горячем песке от страстей вдалеке,
Где царит тишина и вечный покой?!
Лучше честная боль, чем фальшивая радость!
Зло под маской добра не приемлет душа, хоть разум готов принять.
Мне судьбою дано подниматься и падать,
И я знаю теперь: одиночества плен
Лучше праведной лжи нового дня.
Дышит кровью рассвет, но не сыграна пьеса.
Время крадёт каждый наш шаг, безмолвье своё храня.
Что нам грядёт? До конца неизвестно,
Но я знаю одно: никому не дано дрессированным псом сделать меня!
Пусть пророчит мне ветер северный беду,
Я пройду и через это, но себе не изменю.
Ветер, бей сильней, раздувай огонь в крови!
Дух мятежный, непокорный, дай мне знать, что впереди!
Чтобы жить вопреки!
— Жить вопреки! — закричали воины, и погрузившаяся в безмолвие равнина, где из-за нападения морготовой твари стихли бодрые победные возгласы, запела снова.
Примечание к части Песни:
Владимир Высоцкий "Было так"
Гр. Кипелов "Жить вопреки!"
Моргот тоже может ошибаться
Ветер влетел в открытые окна, принеся грохот телег, камней, перекликающиеся голоса и бравое пение.
Карнифинвэ поёжился, поймал едва не упавшие со стола бумаги, однако интуитивно чувствовал, что не стоит трогать ставни и говорить о том, что их следует затворить. Наверное, роль играло полное невнимание к сквозняку со стороны военачальника Телперавиона, оруженосца Хеправиона и неожиданно появившегося в осадном лагере Канафинвэ Феанариона, упорно делавших вид, будто всё в порядке.
Кажется, только сейчас заметив, что окна во всех постройках на равнине Ард-Гален выходили на север и восток, а двери располагались с запада или юга, сын старшего Амбарусса осторожно взглянул на Маэдроса, неподвижно стоявшего, опираясь на подоконник, смотревшего мёртвыми глазами в одну точку где-то вдалеке на высоте горного хребта.
Он точно слышит, что говорят на совете? Может быть, нужна помощь?
— Я им всем показал, где гоблины испражняются! — видимо, пытался разрядить обстановку Азагхал, говоря о серьёзном громко, беззаботно и шутя. — Финвэ Третий, твой Чёрный Краснолицый брат — крайне своеобразный аманэльда! Я бы сказал, что он мыслит, словно и не эльф вовсе, а сын Великого Махала! Ты знаешь, что он оценил твою землю в одну семидюжинную от своей?
— Я не собираюсь продавать Химринг, — попытался улыбнуться старший Феаноринг, однако губы, дрогнув, скривились, словно сведённые судорогой. Глаза оставались неподвижными.
— Знаешь, что меня удивило? — белегостский король беспечно засмеялся, однако собиравший с пола всё-таки слетевшие от ветра бумаги Карнифинвэ заметил, как неприятно изменился взгляд гнома. — Твой героический племянник, спасённый из-под завала, сказал, что приехал сюда один, оставив брата дома, однако Алмарил-младший меня не встретил, когда я прибыл в Таргелион. Или всё же встретил?
Маэдрос развернулся. Шире распахнув веки, ардгаленский военачальник впервые за всё время совета отошёл от окна и взял в металлическую руку бокал с вином.
— Я не был в Таргелионе, — сухо сказал Феаноринг, — а мои верные обеспечивают безопасность в окрестностях земель Карнистира, так как после падения Поющей Долины орки могли расселиться на восточных территориях до самого Семиречья.
— Мы можем обсудить после совета, — испытующе посмотрел на друга-эльфа гномий король.
— Нет, — взгляд горящих белым огнём ненависти глаз заметался от северного окна к собравшимся в небольшом зале для переговоров гостям. — Я не стану обсуждать то, чего не знаю ни сейчас, ни после. Что же до торговых вопросов, Таргелион не предоставляет мне никаких ресурсов и изделий, однако пользуется моей военной мощью. Полагаю, не Морифинвэ устанавливать цены на мои земли, а наоборот. Его границы и дороги стóят мне на данный момент трёх сотен прекрасно обученных бойцов. Полагаю, их ценность невозможно занизить.
— Пусть попробует, — очень мило пропел Макалаурэ, любуясь ножкой резного деревянного кубка.
Шутка показалась смешной всем, и Азагхал, одним махом опустошив свою чашу, не стал говорить о том, как его встретили в землях Чёрного Феаноринга.
«Рад видеть тебя, — трупного цвета лицо нолдорана с багровыми кругами под глазами было похоже на чудовищную маску, руки подрагивали, глаза влажно блестели. — Что же задержало в пути славного Тханэ?»
Тогда владыка наугрим начал гневно высказываться насчёт безопасности Тракта, заявил, что химрингские воины помогли расправиться с орками, и в итоге напавшие были перебиты все до одного, и в этот момент таргелионский король неожиданно покинул совет, став ещё бледнее, сказав, что должен отлучиться.
Не возвращался Карантир долго. Многие на совете были уверены, что Пилинэль будет присутствовать на продолжении обсуждения важных торговых дел, особенно теперь, когда владыка ушёл, но её нигде не было, что тоже показалось странным.
Осколки мозаики в голове гномьего владыки складывались в очень некрасивый витраж, а масла в огонь подливали косые взгляды ногродских собратьев, однако неожиданное письмо от Дурина Рыжего изменило всё.
— Я им все-ем показал, где нора дохлого тролля! — хлопнул ладонью по кулаку Азагхал, с плохо скрываемой тревогой смотря на снова застывшего у окна Маэдроса. — А ногродский глава оказался умнее, чем многие думали. Он решил, что надо возродить правление семерых отцов, как это было изначально. Семь владык должны разделить обязанности, выбрав для себя наиболее подходящую сферу деятельности. И предложил мне отвечать за военные дела! Я теперь король-воин! Все достойнейшие мужи отныне станут вершить правосудие под знамёнами Азагхала Освободителя! Финвэ Третий, слышишь, я рассчитываю затмить славой тебя! Как думаешь, что для этого необходимо сделать?
— Убить того золотого червяка, — ответил за промолчавшего брата Макалаурэ, любуясь плачущей свечой, пламя которой едва не сбивалось ветром. — Даже великий Астальдо не смог.
— Он объяснил, почему? Сможем в следующий раз добить тварь? — поинтересовался белегостский король.
Маэдрос, не отворачиваясь от окна, вдруг заговорил, тихо и хрипло:
— Что, если какая-то из крепостей атакована, уже пала, но не успела подать сигнал, поэтому мы не знаем? — старший Феаноринг стал похож на призрака. — Что, если из земли восстали чудовища и убили всех ядовитым дыханием, поэтому нет дыма от пожаров? Я знаю, что говорю полный бред, но не могу об этом не думать. Мы должны быть уверены, что в тылу всё хорошо! Я не понимаю, что это была за вылазка, когда на нас напал червь! Но я должен понять! Объясните мне!
— Что? — попытался говорить успокаивающим тоном король Поющей Долины. — Меня здесь вовсе не было, а по рассказам можно сделать вывод, что никто ничего не понял. Почему ты не допускаешь возможности ошибки со стороны Моргота? Может быть тварь вырвалась на волю, хотя вовсе не должна была.
— Не должна, — согласился Маэдрос, стараясь дышать ровнее, — ты понимаешь, что значит, если ошибка Моргота стоила нам настолько дорого?! Думайте! Говорите, что это могло быть, кроме случайности?!
— А что тебе дадут домыслы? — менестрель встал из-за стола, подошёл ближе к брату, смахнувшему перчаткой пот со лба.
— Хотя бы примерное понимание, к чему готовиться. Повторю, нам нужен безопасный тыл! Мы не можем защищаться со всех сторон, но пока мне некого отправить на восток за горы. В итоге мои воины гибнут из-за ошибок Моргота!
