***
Из земли поднялся дивный цветок, в одно мгновение сформировав крупный бутон на уровне груди пришедших в Сады эльфов. Напоминающие капли, заострённые к кончикам лепестки, сиреневые сверху, золотые внутри, распахнулись, открыв ласковое сияние, из которого поднялась девочка в простом платьице с отражающими свет волосами. Подпрыгнув и затрепетав расправившимися за спиной крыльями, как у бабочки, Майэ мило улыбнулась и поздоровалась, выбросив в сияющий воздух искрящуюся пыльцу.
— Мы все ждём чьего-то возвращения, — пропела Айну, вставая на ноги. Крылья исчезли, волосы перестали выглядеть зеркальными. — В Садах скучают по Мелиан, но мы все знаем, она скоро вернётся.
— Какую надежду ты ищешь здесь? — спросила Валиэ Эстэ, лишь контуром проступив из сверкающего радугой воздуха. — Какую надежду несёшь? Кого хочешь забрать?
— Со мной уйдут те, кто готов, — спокойно произнёс Арафинвэ, бросив беглый взгляд на жену и сына. — А ещё, я должен кое в чём убедиться.
— Твоя вера слабеет, — без обвинений сказала Владычица Садов Лориэна, — ты сам это понимаешь, пытаешься бороться, но всё безуспешнее и безуспешнее?
— Да, — эльфийский король упал перед Эстэ на колени, жена и сын сделали так же. — Я должен увидеть, должен убедиться.
— Идём, — Валиэ стала зримой и ласковой.
Впереди расступились деревья и цветущие кустарники, птицы разлетелись в стороны, чертог, казавшийся далёким, стремительно приблизился, вырастая перед эльфами с каждым ударом сердца.
Арафинвэ хорошо помнил это место, и легко отличил бы иллюзию от реальности. Сомнений не было — сейчас нолдоран стоял на пороге тех самых покоев, возведённых среди благоухающих садов и журчащих фонтанов, где всегда светло, но можно спать, не прячась за шторами.
Комната была покрыта золотой искрящейся пылью, убранная постель пустовала.
— Видишь, Мириэль здесь нет, — улыбнулась Эстэ. — И больше никогда не будет. Однако её наследие никогда не оставит в покое Арду, её кровь снова и снова будет напоминать о себе. Впитается в землю одна — воспрянет другая.
Арафинвэ дал знак жене и сыну выйти.
— Я пришёл, чтобы поддержать тех, кто отчаялся, — склонил голову нолдоран, — но сначала мне самому необходима помощь. — Он снова опустился на колено, трепетно взял руку Валиэ, прижался щекой. — Я чувствую, знаю, мой сын идёт не по тому пути, и это сводит меня с ума! Прошу, пообещай, что он не погибнет, что бы ни натворил! Умоляю, заверь меня! Мне необходимо это знать, иначе я паду духом, возненавижу себя и… — По щекам эльфа скатились прозрачные капли. — Я не справлюсь, не оправдаю доверия!
— Новая жизнь, — произнесла Эстэ, кладя руку на лоб Арафинвэ и ласково проводя по направлению к затылку, — это всегда новая надежда.
Наугламир. Символ дружбы Эльдар и Кхазад
Тёмные своды пещеры постепенно покрывались изящными узорами, и было сложно поверить, что украшения — творение рук не эльфов или Айнур, а гномов, никогда не стремившихся к воздушному изяществу.
— Всё ради тебя, Мудрый Повелитель Камня! — не уставали повторять наугрим, возводя новые и новые чертоги, расширяя нарогские пещеры, вывозя из них руду и минералы.
Нарготронд рос на глазах.
Воины, патрулировавшие тайные лазы и окрестности, приносили исключительно добрые вести, и Нарготронд всё громче звучал весёлыми песнями. Первые родившиеся в новом городе на Нароге мальчики получили титулы лордов и собственные подземные залы, которые ещё предстояло обустроить, однако архитектор Гельмир с энтузиазмом взялся за работу, одинаково вкладывая душу в проекты дворцов и для своего первенца, и для недавно появившегося на свет братика, и для остальных собратьев. Гномы старались строить всё сами, однако некоторые мастера-Нолдор завоевали особое доверие, и сын Гуилина входил в их число.
Нарготрондские охотники, в шутку называвшие себя Секретной Гильдией Добытчиков, проложили тайные тропы от города через леса и поля, и теперь можно было безбоязненно ходить за дичью и на разведку.
Жизнь снова стала казаться лёгкой и прекрасной.
***
Парадный зал сверкал драгоценным убранством, и, восседая на троне, Финдарато Инголдо, то и дело прикасаясь унизанными перстнями пальцами к расшитой самоцветами мантии, смотрел на спешивших к нему мастеров-наугрим, прокручивая в памяти предыдущий большой пир по случаю открытия новой богатой золотоносной жилы.
***
— День за днём уносит ветер, год сменяет год, — пела чарующим голосом Ауриэль, держа на руках младенца, ей подпевали сидевшие за столами эльфы и гномы, — пусть сегодня каждый песню для души найдёт.
Север, юг, восток и запад, горы и моря,
Все друзья сегодня с нами, мы одна семья.
Мы дарим вам сердца свои,
Примите их, друзья.
Пусть не погаснет свет любви,
Ликуй и пой, земля!
— Как ты назвал сына? — спросил у Халиндвэ Финдарато, подняв глаза на гобелены со своим гербом.
— Гвиндор, — с улыбкой ответил охотник.
— Мальчику повезло с отцом, — загадочно произнёс король.
— Владыка Фелагунд! — кланяясь, подбежали наугрим, отталкивая друг друга. — Наша находка прекрасна! Золото чисто, как свет солнца! Если бы не ты, нам никогда не добраться бы до неё! Мы хотим по-особенному отблагодарить тебя!
Перед Финдарато на пол с грохотом поставили сундук.
— Выбирай любые драгоценности, и мы сделаем тебе какое пожелаешь украшение! Ему не будет равных!
Эльфийский король опустил взгляд на сверкающие в свете факелов и фонарей камни.
— Север, юг, восток и запад, звёзды и цветы, — лилась песня. Маленький Гвиндор что-то лепетал и пытался играть мамиными волосами. — Не прожить на свете этом нам без доброты.
Мы дарим вам сердца свои,
Примите их, друзья.
Пусть не погаснет свет любви,
Ликуй и пой, земля!
На сердце стало тяжело. Финдарато снова вспомнил свои предчувствия, что впереди только тьма и стыд, и ощущение, что предвиденное будущее уже наступило, сдавило грудь.
— Мне не нужны драгоценности — своих хватает, — стараясь говорить как бы в шутку, сказал король, чувствуя, как немеет челюсть. — Но от дружеского подарка не откажусь. Пойдёмте в мою сокровищницу, и вы сами выберите камни, которые вдохновят вас на работу. Уверен, привезённые мной из Валинора драгоценности не оставят ювелиров равнодушными.
Глаза наугрим загорелись ярче факелов на стенах, и Финдарато вымученно улыбнулся.
— Это будет символично, — певуче произнёс владыка Нарготронда, — дружба Эльдар и Кхазад воплотится в прекраснейшем творении лучших мастеров, объединив средиземское искусство и валинорские сокровища. Я уже в предвкушении чуда!
— Слава Фелагунду! — завопили гномы. — Слава!
— Ликуй и пой, земля!
***
Финдарато снова посмотрел на гномьих мастеров, несших шкатулку из золота и крупных изумрудов, перевёл взгляд на пирующих. Халиндвэ с семьёй снова в центре внимания, рассказывают о тайных тропах и безопасности окрестностей, только Гельмира с ними нет — видимо, занят работой, не смог отвлечься на веселье. Рядом с Индвэ сидит его друг с супругой, у которой вот-вот родится сын. Имя мальчику дали заранее — Эдрахиль. Тоже будущий лорд нового города.
Король поймал себя на мысли, что под землёй дни, отсчитываемые огромными часами со светящейся жидкостью, и пением арф, слишком похожи друг на друга, ведь нет смены погоды. Да, в Валиноре при свете Древ тоже всегда было одинаково светло и ясно, за редким исключением, когда сияющую росу Лаурелин и Телпериона поднимали облаками в небо и проливали дождём, однако растения цвели по-разному, плоды созревали в своё отведённое время, а камень? Он всегда остаётся камнем.
Нынешний пир очень походил на предыдущие, разве что песня звучала новая: миловидная гномиха с белыми кудряшками пританцовывала и заставляла гостей водить хороводы.
— Задумал да старый дед другой раз жениться.
Сидел, думал, думал, думал — другой раз жениться.
Если стару жену взять — работать не станет.
