— Что мы трепетные создания, — мрачно отозвалась дочь Нолофинвэ, затачивая короткий кинжал.

— Принцесса Ириссэ! — послышался голос со стороны порта. — Принцесса Эленнис!

— Эленвэ! — раздражённо поправила воина жена Турукано.

— Король Нолофинвэ вас срочно зовёт к себе!

Удивлённо переглянувшись, эльфийки покинули пристань. Мальчишки с сетями проводили их внимательными взглядами, а потом всмотрелись вдаль, туда, где небо касалось моря. Словно кого-то ждали.

***

Родник с прозрачной журчащей водой был совсем тоненьким, почти незаметным во тьме, и вовсе не привлекал бы внимания, если бы не плохо замаскированная широкая труба водостока, проходящая под всем портовым городом и оканчивающаяся здесь.

Аракано осмотрелся. Эльфы, ходившие по лесу на разведку, говорили, что птиц и зверьков не осталось, и среди мёртвых деревьев теперь стоит мёртвая тишина, но сейчас племянник Нолофинвэ время от времени слышал далёкий присвист, доносившийся с разных сторон. Это настораживало, и двое воинов отделились от основной группы проверить, нет ли поблизости нежелательных путников. Хорошо хоть не поднимался ветер, поэтому не падали сучья и не скрипели угрожающе толстые стволы.

Карты, составленные Глорфинделем, было очень сложно читать: молодой военачальник говорил, это делается специально на случай попадания секретных сведений в руки врага. Самым раздражающим для Аракано был тот факт, что Глорфиндел, даже раненый, зная, что не примет участие в задании, не рассказал всех кодов шифрования и значений символов. Кроме того, масштаб карты был разный в разных секторах, меняясь плавно, искажая изображение местности почти незаметно. От безумной головоломки вскипал мозг, и когда нужное место находилось, это каждый раз становилось неописуемым счастьем для нового лидера.

— Заделываем слив! — скомандовал Аракано, и в этот момент короткий свистящий шорох со всех сторон рассёк воздух.

Истины свет

Он увидел свет. Не мягкий серебристо-золотой, не жгучий алый и оранжевый, не таинственный едва заметный звездный. Нет. Совсем другой. Свет был… Живой. Как в ладонях Феанаро Куруфинвэ, когда он с любовью и нежным трепетом держал Сильмарили, разговаривая с ними. Только сейчас свет не был играющим и шаловливым. Он был ровный, величественный, плавно меняющий оттенки. И ничего прекраснее не существовало нигде и никогда.

Среди волшебного сияния проступили совершенные контуры прекрасного лица.

— Владыка Манвэ? — с трудом прошептали пересохшие, полопавшиеся губы.

Ответом стала добрая сочувствующая улыбка. Всё знающая и понимающая. Всепрощающая. А потом лица коснулось тепло. Стало так хорошо, что из глаз полились слёзы, и в них было исцеление израненной души.

Тепло медленно разлилось по телу, прогоняя истощение и бессилие, залечивая превратившиеся в кровавые корки колени.

Осторожно приподнявшись с земли, Арафинвэ вдруг понял, что свет угасает, и снова пал на колени.

— Нет! — закричал он, что было сил. — Нет! Не оставляй меня, молю! Я всё сделаю, только не исчезай!

— Поднимись с колен, — с нежностью произнес Манвэ. — Ты не раб, а всего лишь заигравшийся потерянный ребёнок. Но теперь ты снова дома. Там, где свет и любовь.

***

По телу разлилась странная лёгкость, словно при погружении в воду. Постепенно возвращалось понимание происходящего, сознание прояснялось, воспоминания всплывали одно за другим, но… Картина мира полностью поменялась. Арафинвэ вдруг почувствовал, какое на самом деле все неважное, мелочное и бессмысленное. Но… Такое хрупкое и прекрасное! И такое любимое! Чувство единения с чем-то великим породило в сердце бесконечное счастье. Как можно было жить, не зная его? Не почувствовав, не осознав…

— Мой народ… — с любовью, страхом и желанием всем помочь спросил Арафинвэ владыку Арды. — Мой народ… Прощен? Что я могу сделать, чтобы спасти от кошмаров бездны моих собратьев?

— Вы здесь, — улыбнулся Манвэ, кладя ладонь на голову эльфа, и от прикосновения у Арафинвэ возникло ощущение полета. — Тьма не коснется вас. Ты боишься за свой народ? Посмотри, он с тобой.

Обернувшись по сторонам, третий из сыновей Финвэ увидел тех, что следовали за ним, подносили воды, делились едой, укрывали плащами и помогали добрым словом. Все они были здесь, у подножья священной горы Таникветиль.

Слёзы счастья снова побежали по щекам.

— Но… — Арафинвэ перевел взгляд во мрак, вспоминая о мертвых деревьях, высохшей траве, осыпавшихся цветах. — Здесь всё мертво…

— Это заблуждение, — заботливо ответил Манвэ, проведя ладонью по голове эльфа. — Иди за мной. Я покажу тебе.

Арафинвэ пошёл. И за ним последовал его народ. Обернувшись на них, Нолдо Третьего Дома увидел стоявшего чуть поодаль Эонвэ. Он снова выглядел, как эльф-ванья, просто одетый, и лишь орёл, вышитый на груди, выдавал в нем верного слугу Манвэ. Смотря себе под ноги, Эонвэ был неподвижен, словно статуя. А потом Майя поднял глаза, прекрасные, синие, глубокие, и Арафинвэ поспешил отвернуться, чтобы не видеть… застывшее в них… Что-то очень нехорошее.

***

Чем ближе подходили к холму, на котором рождался свет, пока были живы Древа, тем сильнее казалось, будто воздух звенит, словно тысячи разноголосых колокольчиков. Мелодии не было, гармонии тоже, но звук лился непрерывно, звонко и жизнерадостно. Сердце ликовало, окутанное нежным трепетом переливов и трелей.

Арафинвэ вдруг понял: здесь Йаванна. Она… Везде. Не облаченная в телесную оболочку, Валиэ окутала своей творящей мелодией весь холм, проникла под землю и поднялась до самых звёзд. Её присутствие ощущалось так сильно, что становилось не по себе: возникало чувство, что Йаванна сливается с плотью, наполняя ее силой, зарождающей жизнь, но это не предназначенная для эльфа энергия, она чужая и слишком мощная. Арафинвэ задрожал, словно разрываемый изнутри, но руки Манвэ, коснувшиеся груди и головы, помогли справиться с нахлынувшим потоком и позволить ему свободно протекать сквозь плоть, не задерживаясь.

Младший сын Финвэ сам не понял, как оказался у подножия погибших Древ. Черные и страшные, теперь они не вызывали ужаса: их было бесконечно жаль, ведь это две загубленные жизни, два средоточия любви и света, лучи которого делали Валинор прекрасным.

Со вздохом опустив глаза, Арафинвэ вдруг увидел под ногами сиреневую траву и поднимающиеся из нее состоящие из прозрачного пуха цветы в форме шариков. Растения… Были живые! Не веря своим глазам, ощутив прилив бесконечного восторга, Арафинвэ упал на колени, стал гладить шелковистые листья, и сотни золотых бабочек вспорхнули в чёрное небо.

— Жизнь продолжается, — улыбнулся Манвэ. — Её нельзя оборвать, ибо таков Замысел Эру. Мы сделаем Валинор снова прекрасным, но без эльфов даже Владыкам Арды не справиться.

— Я всё сделаю! — выдохнул Арафинвэ, целуя пушистый круглый цветок. — Всё! Клянусь! Чем угодно клянусь!

— В таком случае, — Манвэ стал серьёзно-благожелательным, — с этого момента, Арафинвэ из Третьего Дома Нолдор, ты — король своего народа. И пусть Истина и любовь к Валар ведёт вас по пути света.

Примечание к части Комикс по главе https://vk.com/wall-150464714_161

Тайное наречие разума

Подходя к резиденции отца, Ириссэ посмотрела на алые флаги и подумала, что это могли бы быть её цвета. И у нее могли бы быть дети-потомки Феанаро. Плохо это или хорошо, эльфийка не знала, к тому же мысли упорно сосредотачивались на другом: улицы Альквалондэ снова пустели, среди прохожих почти не попадались Тэлери, а рыбаки уплывали бо́льшими группами, чем потом возвращались. Или это только кажется?

— Если твой отец начнёт пытаться нас оберегать и прятать, — фыркнула вдруг жена Турукано, — я буду вынуждена ослушаться его. Что мне за это будет, как думаешь, моя чёрная звёздочка?

— Отстранит от командования самопровозглашенного полководца, у которого в полку от силы три дюжины воинов? — Ириссэ сказала это без иронии. — Уверена, Эленвэ, тебе ничто не угрожает. Мой отец слишком любит своего младшего сына и твоего брата. Но, знаешь, — эльфийка обернулась на море, — отец не будет паниковать без причины.