***

— Орков поблизости нет.

Прозвучавшие в очередной раз слова с одной стороны обнадёжили, но с другой — разочаровали. Морифинвэ убрал меч в ножны и поднялся в седло.

— Продолжаем путь, — скомандовал Феаноринг. — Опасности либо нет, либо она недостаточна, чтобы остановить нас.

Воины рассмеялись и начали спешно сворачивать лагерь. Таргелионский владыка отъехал в сторону едва заметной тропки вокруг трясины. Даже светлый день казался здесь сумрачным, пахло гнилой тиной, то и дело раздавался то ли шёпот, то ли шорох, то ли тихий стон. Над мутной жижей едва заметно блеснула одинокая искорка. Сначала она показалась просто бликом на поверхности болота, однако скоро стало ясно — это не отражение луча.

Искра медленно поднялась над булькнувшей водой, стремительно приблизилась.

Расхохотавшись, Морифинвэ отмахнулся:

— Ты опасна лишь для боящихся тебя. А я не боюсь.

Развернув коня, четвёртый Феаноринг поскакал в лагерь, а над задрожавшей топью загорелись ещё два огонька, и все три крошечные звёздочки закружились в едином танце, словно были одной семьёй.

***

Своды ногродских пещер сияли праздничными огнями, однако веселье то и дело прерывалось грустными разговорами из-за долетавших печальных вестей.

— Руины горелые! — начал сокрушаться напившийся с таргелионскими эльфами бородатый торговец. — Я, как обычно, ехал по Рыночной петле севернее Тракта, где Четыре Озера, думал, поторговать там, знакомых повидать, а никого нет.

Оэруиль услышала эту речь на грани плача, вздохнула, однако не стала отвлекаться от крайне непростого разговора со знакомыми гномихами и младшей племянницей короля Дурина о проблемах закупки снежной и пурпурной глины, необходимой для производства косметики.

— Ты же знаешь, тари, — называла по-эльфийски царицей таргелионскую владычицу гномья принцесса, — кому уходят все ресурсы красоты. Мы пытаемся договориться о закупках, но ответ всегда один: либо становимся частью «королевства очарования», где правит известно кто, либо можем покупать сырьё у неё же, но только лучшие сорта она всё равно не продаст, рецепты тем более. В итоге нам приходится искать новые месторождения, придумывать удобрения и всё остальное, но до той, кому покровительствует нолдоран Карантир, нам, как шахтёрам до митрила. Наше дело не процветает, тари.

В голову Оэруиль полезли самые разные мысли, но в одном жена Морифинвэ была абсолютно уверена: даже намекать нельзя, что проблемы с Пилинэль больше не существует. Как и её самой.

Самым сложным в сложившейся ситуации было удержаться на грани продолжения жизни, обогащения и поиска новых партнёров в прибыльных делах, не радуясь при этом личной трагедии мужа. Оэруиль помнила, как тяжело переживал Карантир исчезновение сына, хоть и не говорил об этом открыто, однако трагедия не мешала королю спокойно говорить о пополнении рядов воинов. Но так ли будет в этот раз?

— Оссирианд богат ресурсами, — уклончиво ответила королева, — я постараюсь помочь вам. Главное, чтобы орки скорее исчезли с нашей земли. Я хочу посильно поддержать всех, кому не успели помочь воины нолдорана.

Несмотря на то, что столы в пещере не ломились от яств, блюда не пустели — гости праздника не ели много, мало кто танцевал, зато вино и эль заканчивались быстро. Таргелионские Нолдор, которых никто с самого начала войны не видел трезвыми, затянули песню, а гномы принялись ритмично хлопать в ладоши, не всегда попадая в такт.

— Ты поёшь, словно птица небесная, — грустно исполнял балладу молодой эльф с валинорской брошью в форме золотого листка, с каплями-кристалликами, — но, как все, на земле рождена.

Даришь радость живущим в безвестности,

В ожидании светлого дня.

От зари до закатной агонии,

До молитвы вечерней росы,

Ты поёшь — ведь тебе так дозволено

Тем, кто создал бездонную синь.

У самой же гнездо разорённое,

Гулкий ветер да пепла следы,

Горе горькое тварью бессонною

На тебя неотрывно глядит.

Чем пронзительней боль, чем отчаянней,

Тем твой голос хрустальней звучит,

Чистота в нём до дрожи хрустальная,

И спасёт, и от бед сохранит.

И ни слова о том, что ждёшь помощи,

И ни слова о том, что нет сил.

Ты надежду даёшь душам тонущим,

Хоть об этом никто не просил.

— Король Карантир приехал! — прибежал стражник от городских врат, тряся в руке низкоголосый колокольчик. — Радуйтесь, жители и гости Ногрода! Наш друг-эльфийский владыка посетил нас! Встречайте!

Оэруиль побледнела, попыталась улыбнуться, но голова закружилась так, что пришлось отойти от собеседниц и сесть за стол. Сердце бешено заколотилось, стало невыносимо холодно.

— Радуйтесь! Встречайте владыку!

Королева немного справилась с собой, дала знак слугам, чтобы сопроводили свою госпожу к мужу. Нечего ждать, надо самой идти навстречу страху.

— И терновника шип разорвёт твоё платье —

Разве это несчастье? — продолжал петь Нолдо с брошкой. — И терновника шип раскровит тебе руку —

Лишь минута испуга.

И терновника шип пронзит твоё сердце —

Как легко и свободно тебе будет петься,

Птица небесная!

Птица небесная…

Примечание к части Песня гр. «Гранд-Куражъ» «Птица небесная»

Полезный друг-эльф

Поднявшийся под утро ветер зашумел в высоких кронах, запел меж стволов, сбил на замшелую землю шишки и иголки. Тучи рваным тряпьём пролетали низко над лесом, словно где-то рядом разгорался пожар, однако дымом не пахло, лишь то и дело аромат смолы и хвои сменялся сыростью болот.

Рассеявшиеся по лесу и окрестностям воины осадного лагеря договорились о встрече на третью ночь, а после отдыха — продолжить патрулирование территории. Сулион был рад, что соратники остались на севере Таргелиона и готовы расправиться с врагами, которых придётся искать и преследовать. Да, сложно, да, опасно. Но как иначе? Морготовых рабов нельзя оставлять в живых.

Пробираясь сквозь очередной овраг, Авар вдруг услышал далёкие шаги. Кто-то старался двигаться осторожно, однако это не получалось. Судя по звуку, путник не был гномом — ступал слишком редко и легко для коротконогого бородача, который не прячется.

Значит, орк. Один! Возможно, раненый.

Сулион снял со спины лук, посвистел собратьям тревогу, но вдруг обнаруженный враг побежал. Он знает эльфийские сигналы? Откуда?!

Понимая, что думать некогда, разведчик выпрыгнул из укрытия и бросился вслед за орком. Под ногами попадались скользкие корни, ямки, кочки, не представлявшие проблемы для эльфа, однако становившиеся серьёзной трудностью морготову воину. Сулион был почти уверен, что сможет убить врага метким выстрелом, однако орк на удивление правильно уходил от преследования, и всё же расстояние между охотником и дичью сокращалось.

Прыжок через поваленное дерево, топкая земля, корни, корни, корни, мелкие заросли, снова корни, ручей, упавший наклонный ствол, под который надо подныривать, яма… Корни, корни, корни…

Светоч Анар далеко продвинулся по небесному куполу, расстояние между преследователем и целью уменьшилось значительно.

Сулион понял — орк устал. Однако, к удивлению Авара, этот враг не пытался спрятаться или стрелять. Неужели знает, что с эльфом это бесполезно?

Повернув от очередного бурелома к оврагу, морготов воин прыгнул вниз. Сулион остановился. Понимая, что не знает, как выглядит склон, можно ли там спрятаться и неожиданно напасть, эльф осмотрелся. Соратники то ли не услышали его, то ли не смогли прийти на помощь, а теперь уже точно звать бессмысленно — преследование увело воина осадного лагеря слишком далеко от своих.

Выбрав узкое место и перепрыгнув овраг, Сулион осторожно пополз, прячась в густых кустах, прислушиваясь и присматриваясь. Орк буквально исчез, и это настораживало. Судя по следу на склоне, враг скатился в ручей и прошёл по воде, но куда?

Кусты закончились, эльф подобрался к краю обрыва и, наконец, увидел небольшую пещеру вниз по течению, к ней и вёл едва различимый след, вероятно, для морготова воина и вовсе невидимый. Проверив кинжал на поясе и лук, Сулион приблизился достаточно, чтобы положение орка стало безвыходным, и выпустил стрелу, вонзив её в глину у входа пещеры.