Выйдя в широкий коридор, ведущий к слиянию двух ручьёв, наполняющих озеро, эльф и дева-наугрим остановились. Осмотревшись, молодуха вдруг покраснела так, что это стало заметно даже в сумраке, окрашенном факелами.

— Можно тебя потрогать? — спросила, запинаясь, дева. — Там…

— Думаю, не нужно, — покраснел в ответ Тьелпе, не зная, смеяться или бежать.

— Ты такой высокий, — приободрилась родственница покойного. — У тебя должен быть большой!.. Он.

— Да-да, всё соразмерно и пропорционально, — выпалил Нолдо, разворачиваясь и быстрым шагом направляясь обратно на пир, однако дева не думала отступать:

— Хотя бы просто покажи! Мне же интересно!

— Послушай, — попытался обойти упорную гномиху эльф, но даже в широком коридоре это оказалось непросто, — я показываю ЕГО только жене!

— Сразу бы сказал, что женат, — расстроилась, было, дева, но вдруг снова взбодрилась: — Но ведь твоей жены здесь нет! Она ни о чём не узнает!

«Что же делать?!» — запаниковал Тьелпе.

— Хорошо, — краснея, бледнея и снова краснея, выдохнул Нолдо, — Я покажу. Только не стой слишком близко. Я боюсь, что ты что-нибудь со мной сделаешь.

Пристально наблюдая за радостной юной шалуньей, Куруфинвион дождался, когда расстояние между ним и ей будет достаточным, и бросился бежать. Постаравшись зайти в зал незаметно, чтобы не привлекать излишнее внимание, эльф услышал, как чернобородый певец, найдя-таки свои гусли, голосил:

На небе ночь сменила день.

Поймал сову я — и шмяк её об пень!

Что совой об пень, что пнём об сову:

Перья в стороны летят, ого-го!

Наряжен в шкуры я и феньки из костей,

Люблю пугать собой детей!

Что совой об пень, что пнём об сову:

Мозги в стороны летят, ого-го!

А почему я сов ловлю?

Да потому что слишком много пью!

Что совой об пень, что пнём об сову:

Кишки в сторону летят! Ого-го!

Быстрее подсев к захмелевшему другу, Тьелпе, осторожно осматриваясь, выдохнул:

— Дуилино, тебе снова придётся меня защищать. И на этот раз враг страшнее тролля!

— За тобой гнался Моргот? — поинтересовался Нолдо.

— Хуже!

— Понятно… ладно, приму удар врага на себя. Встречу грудью…

— Грудью, увы, здесь не отделаться.

Эльфы посмотрели друг на друга и в голос расхохотались.

— Да, — вытирая слёзы, произнёс Дуилино, — здешние похороны определённо веселее наших праздников.

Примечание к части Песни гр. "Тролль Гнёт Ель":

"Тролльборода" и "Что совой об пень, что пнём об сову"

и "Борода" не знаю, в чьём переводе, везде по-разному написано.

Здравствуй, Эндорэ

На закате ударил мороз. Ярко-розовое небо с оранжевой полосой у горизонта на западе, где отныне по вечерам, почему-то поменяв направление движения на противоположное, скрывалось дневное светило, слишком резко контрастировало с чёрной пеленой на востоке. Там должен был по утрам сиять рассвет.

Но не сиял: лучи Анар не пробивали волокнистый мрак, порождённый чарами Моргота.

Море осталось позади. Ломаная разновысотная береговая линия с чёрными, бурыми и серыми скалами протянулась с севера на юг, огибая заливы, теряясь во тьме. Эндорэ…

Родина Старших Детей Илуватара…

— Я устал, — неожиданно для самого себя вдруг сказал Финдекано, оседая на грязный, покрытый коркой снег.

Перед глазами всё смазалось, но даже сквозь кружащуюся туманную пелену принц Нолдор видел — многие его верные тоже не в состоянии продолжать путь: понимание, что Хэлкараксэ остался позади, подкосило ноги и вышибло слёзы.

Вытирая дрожащими руками лицо, сын короля повернул голову и посмотрел на север, часто моргая. Где-то там, наверно, всё ещё продолжают путь отец, брат и сестра, их народ… Как они? Не замерзают ли? Не голодают?..

— Мы должны найти короля Феанаро, — с трудом поднявшись на ноги, выдохнул Финдекано. — Нам надо на юг. Пойдём, братья.

— Смотри, Нолофинвион! — крикнул ушедший севернее Нолдо, спустившись к воде. Голос прозвучал… страшно. — Братья! Быстрее!

Борясь с головокружением, принц поспешил на зов. Остановившись на краю невысокого обрыва, Нолдо, сжав кулаки, переглянулся с верными.

— Думаете, это послание для нас? — чувствуя, как грудь сдавливает злоба, дрожащим голосом проговорил Финдекано. — Это… Кто он?

— Не знаю, — ответил снизу эльф. Осторожно перетащив с подтопленной льдины, прибитой к берегу волнами, стянутый верёвками труп, Нолдо развернул его лицом к собратьям. — В такой лёгкой одежде он замёрз быстро. Недолго мучился. Если…

— Да, — часто дыша, свирепея от увиденного, произнёс принц, всматриваясь в посиневшее опухшее лицо с примёрзшими к щеке чёрными волосами, надеясь никого в нём не узнать, — мучился недолго… на льдине. А до того, как на ней оказался?.. Сними с него одежду.

Нашедший мертвеца эльф удивлённо посмотрел на своего командира, но потом понял. Помогая себе кинжалом, он быстро оголял мёртвое тело, движения рук становились всё более дёрганными и неверными, и в конце концов воин выронил клинок, не вынеся увиденного: труп был покрыт застарелыми шрамами, пересекающими кожу, а также совсем свежими кровавыми ранами. Нолдор пока не знали, что это следы от кнута.

Спустив с мертвеца штаны, эльф покачал головой — ожидаемо.

— Сожгите! — сорвавшимся голосом приказал Финдекано. — И уходим на юг. Найдём укромное место, разобьём лагерь. Мы пришли воевать, братья. И теперь знаем, что за твари наши враги.

Как не помочь врагу

Тёплые лучи Анар согрели воздух, и юная эльфийка сняла капюшон, демонстрируя красивого медового оттенка волосы. Эльдалотэ знала — оба её воздыхателя сейчас сойдут с ума от восторга. Вот Умник уже язык проглотил, дар речи потерял, хотя болтал без умолку с самого рассвета.

— Ангарато! — позвала девушка возлюбленного, который шёл впереди, о чём-то переговариваясь с Халиндвэ и совершенно не обращая внимания на сияющие золотом на фоне снега и неба локоны эльфийки. — Что мне записать? Куда мы сейчас идём?

— Не отвлекай военачальника короля Финдарато Инголдо от важного разговора, юная леди-летописец, — неожиданно возник рядом совсем не тот, на кого рассчитывала Эльдалотэ.

— Господин Лаурэфиндэ, — гордо подняв голову, ослепительно улыбнулась эльфийка, — моя миссия крайне важна! Чтобы передавать знания из поколения в поколение, нужны книги.

— Ты когда-нибудь думала, что записи могут быть вредны или опасны? — вдруг совершенно серьёзно спросил военачальник короля Нолофинвэ. — Или считаешь, что твоё занятие есть абсолютное благо?

Эльдалотэ растерялась. Усмехнувшись, Глорфиндел натянул девушке на голову капюшон и очень заботливо заправил под него волосы. Подволакивая правую заднюю лапу, к хозяину подошёл лис, ткнулся мордой в ногу и бросил рядом на снег пойманную рыбу.

— Спасибо, Питьо, — с грустью улыбнулся Нолдо, видя, как стремительно стареет его четвероногий друг. — Что скажешь, Эльдалотэ? — вернулся воин к разговору. — А ты, юный светила науки? Вам никогда не приходило в голову осознание, что ваши труды могут обернуться против вас и тех, кого вы любите?

— Чтобы этого не случилось, — в сузившихся глазах ученика Квеннара вспыхнула злость, — надо сначала думать, а потом писáть!

— Да, — серьёзно согласился Глорфиндел, провожая взглядом побежавшего вперёд лиса, — надо сначала подумать. Но о чём? Например, мой друг и соратник Эктелион обычно, прежде, чем что-то сделать, думает о женщинах: понравится ли его поступок, не понравится?

— Финдэ, — возмутился идущий позади воин, — это неправда, ты прекрасно знаешь! Я далеко не всегда думаю о женщинах!

— Разумеется. Иногда ты спишь без сновидений. Однако, мои юные историки, мы отвлеклись. Подумайте, чем могут навредить летописи и при каких обстоятельствах?

— Когда Эльдалотэ перевирает факты, это несомненно может принести вред, — нахмурился Умник. — Говорит, что она дочь принца Аракано, сына короля Нолофинвэ.