Возможно, в другой ситуации, Феаноринги осудили бы брата, но не теперь, ибо тот же самый вопрос Нельяфинвэ, Карнистир и Куруфинвэ-младший задавали сами себе: как можно было не заметить армию, напавшую на южный берег Митрима?

Войска эльфов построились и приготовились дать бой. Враги приближались быстро, уверенно. Орки явно хорошо знали эти места, ориентировались в болотах и поэтому не блуждали и не проваливались.

Не проваливались, пока их не начали сбрасывать в зыбкую трясину мечи Нолдор и Авари. Воины в шлемах с мордами прикрывали соратников со знамёнами с Сильмарилями, помогая тем обойти войско эльфов с правого фланга.

Вклинившись в строй врага, орки разделили армию, рубя и калеча. Бой затянулся, и уставшие эльфы с трудом держались в сёдлах, едва не роняя мечи. Пехота валилась и от ран и от усталости, даже лёгкие доспехи казались неподъемными.

Оба войска стремительно таяли — создавалось ощущение, что исход сражения ясен: две армии перебьют друг друга, и Моргот отпразднует победу в вымершей земле, но вдруг где-то в вышине послышался пронзительный свист, переходящий в визг, и орки с Сильмарилями на флагах и доспехах, как по команде, побросали знамёна в грязную воду болота и бросились бежать на север.

Войско в звериных шлемах ещё яростнее кинулось на эльфов, давая собратьям спастись.

— За ними! Не дадим уйти! Смерть врагу! — закричал Феанаро, разворачивая коня. — На север! Халдор! Халдир! За мной!

Отрезанные от отца Феаноринги, как бы ни хотели, не могли броситься вслед за ним, пока не перебьют несколько сотен тварей Моргота. Придётся сделать это быстро.

***

Звёзды сияли вслед удаляющемуся на север Феанаро, ветер дул в спину, белоснежные горы, словно треугольные флаги, сверкали на фоне черного неба и звали покорить себя. Попробовать. Рискнуть. Ведь где-то там, среди холода и мрака, томятся в плену вероломного похитителя три прекраснейших творения, когда-либо рождённых руками мастера, облачённого в уязвимую плоть дитя Эру.

Дагор-нуин-Гилиат. Битва-под-Звёздами. Пламя Утумно. Бой с Балрогами

Под копытами коней зыбкие серые мхи сменились мясистой бордовой травой, сначала высокой, потом — практически вытоптанной. Ветер, свободно летящий по равнине, кружил вихри, нанося резкие хлещущие удары то в спину, то в лицо.

Орки рассредоточились, не давая замкнуть вокруг себя кольцо, и воинам Феанаро тоже пришлось разделиться, чтобы добивать врагов поодиночке. Уже давно потеряв хотя бы приблизительный счёт нанесённым смертельным ударам, эльфы преследовали остатки войска Моргота, постепенно продвигаясь севернее.

Горная цепь приближалась, равнина стала каменистой, земля уплотнилась, пошла трещинами, словно при длительной засухе. Всё чаще под ногами попадались булыжники, на пути то и дело встречались валуны, за которые прятались орки, чтобы бросить камнем в морду лошади или в лицо эльфу, а потом напасть с мечом.

Воздух вдруг замер и уплотнился, из колюче-холодного стал сухим и горячим. Воины Моргота, даже те, кто в этот момент сражались, сорвались с места и ринулись к горам, сходясь все вместе, словно для них где-то среди скал открылись спасительные ворота.

— За ними! — прокричал Феанаро, и в его голосе почти не слышалась усталость. Потерю сил выдавало лишь отсутствие множества произносимых обычно слов. — Это наш шанс узнать, где засел враг, и сломать ему хребет!

Оказавшиеся далеко впереди орки бежали плотной группой, остальные, сходясь вместе, то и дело тормозили эльфов, бросаясь на всадников с яростью волколаков.

Воздух стал горячим, земля содрогнулась. Над равниной разнёсся похожий на раскат грома напев, вкрадчивый и оглушающий одновременно, сдавливающий грудную клетку и разрывающий виски. Голос прозвучал коротко, но всем, кто его слышал, показалось, будто прошла вечность. Вечность в тисках терзающих плоть чар.

Сухая почва растрескалась паутиной, затряслась, мелкие камни запрыгали, лошади заржали, встали на дыбы, сбрасывая всадников, и лишь валинорские скакуны не испугались, продолжая погоню и бой.

Воздух стал горячим, послышался низкий гул, и с грохотом и рёвом между горной цепью и эльфами разверзлась пышущая жаром пропасть, из которой вырвались семь столпов пламени.

***

Хлынувший вместе с призрачным, лишённым сияющей основы, огнём поток энергии, ударивший в эльфов семью разрядами тонких ветвистых молний, мощной взрывной волной раскидал и всадников, и коней, которые, покатившись по камням, ломали кости. Туши лошадей обрушивались на тела эльфов и превращали их в кровавое месиво.

Трижды перекувырнувшись, потеряв шлем и щит, Феанаро, как смог быстро, поднялся на ноги, краем глаза заметив, что лишь малая часть воинов ещё подаёт признаки жизни, поднял щит и снова был опрокинут ударной волной. Все семь молний на этот раз устремились в короля эльфов, подставленный щит разлетелся, раня оплавленными осколками Феанаро в лицо и прошивая руку насквозь. Кратковременная вспышка боли мгновенно забылась, Куруфинвэ отбросил то, что осталось от щита, и, чувствуя, что напавшие чудовища сродни Майяр, воздел меч, отбивая новые разряды молний. Сталь раскалилась и начала плавиться прямо в руке, сжигая ладонь потекшей латной перчаткой.

Закричав от боли, Феанаро выронил меч, сбросил перчатку и что-то похожее на обугленную кожу, поднял левой рукой клинок, выроненный кем-то из мёртвых воинов, и, снова пытаясь высвободить заложенный в феа Изначальный Огонь, отразил удар семи… Это были уже не молнии.

Дав отпор волне энергии, направленной в него, Феанаро почувствовал: напавшие сущности заметались. Тёмное пламя обрело форму, и теперь перед королём стояли семь высоких мощных созданий, лишь отдаленно напоминавших эльфов, в рогатых шлемах, шипастых доспехах на голое тело, с мечами и пылающими бичами.

Одновременно напав со всех сторон, существа разом стегнули Феанаро, который лишь чудом увернулся, перекатившись по земле. Поднимаясь на ноги, Куруфинвэ почувствовал хлесткий удар бичом по спине, потом по плечу, снова отскочил и перекатился между тварями, увернувшись от огненных клинков и оказавшись вне кольца врагов. Стремительно, как смог, развернувшись, Феанаро напал на ближайшего монстра, воткнув меч тому в бедро между латными пластинами, и клинок начал плавиться. Удар пылающим бичом прилетел словно из ниоткуда, но не обжёг, лишь снова опрокинул на землю.

Воины Моргота опять окружили Феанаро, уворачиваться от их ударов не оставалось сил. Перекатившись по земле, уйдя от одного бича, Куруфинвэ оказался под ударами сразу трёх, спутавших короля эльфов по рукам и ногам.

Высвобождая последние резервы пламени феа, теряя силы и падая на землю, уже не в состоянии быстро двигаться, Феанаро как-то выпутался из казавшихся ему холодными бичей, твари напали опять, нанося удары клинками. Подхватив новый меч, выроненный чьей-то мёртвой рукой, Куруфинвэ отражал удары, наносимые спереди, снова и снова позволяя ранить себя сзади и справа. Даже твари Моргота не могли пробить броню выкованного в Валиноре доспеха с первого попадания, но второе и третье достигали тела, боль смешалась со струящейся кровью, сражаться левой рукой было неудобно, а правая не слушалась. Мелькающие перед глазами сполохи пламени смазались, расплылись, и, когда новый удар бичом повалил Феанаро на землю, встать он уже не смог.

***

Мир в одно мгновение перестал существовать. Больше не было ни орков, ни падающих окровавленных собратьев, не было пахнущего смертью болота и усталости, которая уже не чувствовалась. Ничего не было…

Кроме удаляющейся фигуры всадника, гордо восседающего на прекрасном валинорском жеребце, в шлеме с высоким алым гребнем и плаще со звездой.

А ещё — обрушившегося понимания, что все проблемы, казавшиеся неразрешимыми, доводящие до края и едва не швырявшие в пропасть, на самом деле вполне решаемы… Все. Кроме одной: беспощадно стремительно увеличивающегося расстояния между отцом и сыном, которое невозможно преодолеть.

— Прорываемся! Вперёд! — срывающимся и каким-то чужим голосом закричал воинам Майтимо. — За королём! В атаку! На Моргота!