Пытаясь представить будущую супругу внука, Элеммиро повёл гостей на улицу.
Искрящийся серебром водопад струился по сверкающей алмазной крошкой скале, журчание завораживало, заставляло вслушиваться, пытаться понять, о чём поёт вечно куда-то стремящаяся вода.
Как бы случайно, на берегу сидел Майя Палландо, серебристо-синий, словно отражённое в реке летнее небо.
— Музыка сотворила Арду, — спокойно произнёс Айну. — И в каждом из нас звучат её отголоски. Увы, Тему Изначальную не вместить ни одному существу, и даже Арда не вобрала в себя всей Айнулиндалэ. К счастью или сожалению, часть музыки рассеялась в бездне Эа, и каждый из Айнур смирился с потерей значительной доли трудов. Ныне мы имеем то, что имеем, и всё, поющееся голосами живых, тоже основано на Песне Творения.
— И почему же тогда папу осудили за музыку? — задали вновь свой вопрос дети Лауранаро и Тинденис.
— Не было суда, — покачал головой Палландо. — Для чего нужен суд, если Лауранаро — не преступник? Валар просто извлекли урок из прежней чудовищной ошибки, когда не помогли Феанаро Куруфинвэ в момент скорби.
Взрослые и детские глаза посмотрели без веры, Финдиэль взглянула на Майя с мольбой о помощи.
— Я решил, что прежде, чем принимать приглашение короля Ингвэ, нам стоит посетить Сады Вала Ирмо, — твёрдо произнёс Элеммиро, сжимая руку жены, не дожидаясь ответа Айну. — Но не Лауранаро и Тинденис, поскольку они остались в Лориэне, выбрав уединение, и никого к себе не звали. Мы посетим тех, кто…
Последние слова удивили даже вроде бы всезнающего Айну. Воцарилось молчание.
— Собираемся в путь, — улыбнулся менестрель. — Палландо, проводишь нас, чтобы мы добрались быстрее?
Получив согласие, Элеммиро посмотрел куда-то сквозь священную твердь горы Таникветиль.
— Уходя в Сады, сестра оставила мне песню, — произнёс он отрешённо. — Сказала: она должна быть спета. Полагаю, лучше именно тем строкам звучать здесь сейчас, нежели бессмысленной злобе, направленной общим врагом против наших благодетелей устами бессильного перед могуществом Творцов эльфа.
Финдиэль всхлипнула и крепко обняла супруга. Эльфийка помнила, как поначалу пыталась протестовать, кричать, будто старший сын ни в чём не виновен, но, немного остыв, поняла — на этот путь вставать поздно. Если не нравится покровительство Валар, следовало уходить в Средиземье. Но момент упущен, этого больше нельзя сделать, поэтому…
— Налей ещё вина, мой венценосный брат,
Я так устала пить его одна…
В бокале плещет влага хмельного серебра,
Один глоток — и нам пора
Умчаться в вихре по Дороге Сна! — запел Элеммиро, и его голос зазвучал словно издалека, незнакомыми нотами, будто это и не аманэльда пел вовсе.
— Мы не выбираем, — сказал неожиданно для всех, кроме дочери Нарнис, Майя Палландо, — когда и где родиться. Мы не можем предусмотреть всего. Но как жить ту жизнь, что выпала на нашу долю, решать только нам.
— По Дороге Сна пришпорь коня!
Здесь трава сверкнула сталью,
Кровью — алый цвет на конце клинка.
Это для тебя и для меня — два клинка для тех, что стали
Призраками ветра на века.
Тинданаро и Лауренис переглянулись. В Форменоссэ никогда не ощущалось столь могущественное волшебство, и музыка не звучала так… Нереально. Песня походила на пугающее пророчество, двойняшки насторожились.
— Так выпьем же ещё — есть время до утра,
А впереди дорога так длинна.
Ты — мой бессмертный брат, а я — тебе сестра,
И ветер свеж, и ночь темна,
И нами выбран путь — Дорога Сна.
Эльфы и Айну оседлали коней, поспешили петляющей тропой вниз по склону. Валинор погружался в вечерний сумрак, жара спадала, ветер с гор принёс прохладу и бриллиантовую пыль.
— По Дороге Сна — тихий звон подков,
Лёг плащом туман на плечи,
Стал короной иней на челе.
Остриём дождя, тенью облаков стали мы с тобою легче,
Чем перо у сокола в крыле.
Так выпьем же ещё, бесславна наша роль,
Лихая доля нам отведена:
Не счастье, не любовь, не жалость и не боль —
Земля одна, метель одна,
И вьётся впереди Дорога Сна.
Палландо сосредоточенно молчал, и дорога под копытами проносилась всё стремительнее.
— По Дороге Сна — мимо мира потерь.
Мимо душ, что полнятся гневом.
Что нам до того, как живёт земля?
Только никогда, мой брат-менестрель,
Ты не найдёшь себе королеву,
А я не найду себе короля.
И чтоб забыть, что кровь моя здесь холоднее льда,
Прошу тебя — налей ещё вина;
Смотри — на дне мерцает прощальная звезда;
Я осушу бокал до дна…
И с лёгким сердцем — по Дороге Сна!
По Дороге Сна.
Примечание к части Песня гр. Мельница "Дорога Сна"
Любимый народ Моргота
Мелинаро посмотрел в окно на стремительно уезжающую семью. Ощущение неправильности происходящего поначалу огорчало, но быстро растворилось в осознании: можно безнаказанно делать, что хочется. Сейчас никто не осудит за попытки осуществить мечту.
Тайную. Пугающую. Прекрасную! И безнадёжную.
Руки сами собой взяли одну из любимых лир отца. Серебристые струны напоминали покрытую росой паутину, их пение всегда казалось Мелинаро каким-то особенно волшебным.
Сегодня это, как никогда, к месту.
Поспешив прочь из дома, напоминавшего хрустальную статуэтку, эльф не замечал привычной сверкающей красоты вокруг, думая лишь о цели пути. Только бы получилось поговорить! Только бы не струсить!
На Валимар опускался прозрачный, трепещущий алмазным блеском сумрак. В эльфийском городе, россыпью дивных кристаллов выросшем на теневом склоне священной горы, всегда гостили Майяр, готовые поддержать беседу или песню, но шанс встретить именно ту, кого ищешь, был не слишком велик.
— Я люблю тебя! — прошептал, представляя прекрасный таинственный образ, эльф. — Пожалуйста, не останься безразличной!
Остановившись на нешироком перевале между отвесными склонами и посмотрев на загорающиеся в темнеющем небе искры, Мелинаро заиграл. Вдалеке остановились гулявшие около города Эльдар, заслушались, оценивая.
— Ночь закрыла прошлого листы, — полилась песня. Образ любимой всё ярче рисовался перед глазами, Мелинаро уже почти поверил, что видит Майэ на самом деле. — Одни мы в мире — я и ты,
В руке твоей моя рука.
Шанс судьбой даётся только раз.
И мир всё лучшее отдаст,
Что берегли для нас века.
Слышавшие музыку пары вдалеке обнялись, начали двигаться в танце.
— Вместе мы неслучайно,
Знаем все тайны грёз,
И после этой встречи
Всё будет всерьёз.
Звёзды нас ждут сегодня,
Видишь их яркий свет?
Эльдар проснутся завтра,
А нас уже нет…
Образ из фантазий действительно оказался материальным. Струны вдруг перестали слушаться, зазвучали совсем по-другому. Красивее, ярче, волшебно. Закружилась голова.
— Прочь отбросим скучные дела, — поддержал песню способный разрушить весь мир прекрасный голос. — С ума нас музыка свела,
Сомненьям места больше нет.
Жизнь, поверь, прекраснее, чем сон.
Оставить стоит старый дом,
Что был твоим так много лет.
— Илмариэ, — выдохнул Мелинаро, не видя ничего, кроме прекрасного сияющего лица.
— Ты пришёл неслучайно,
Знаю я тайну грёз,
Но после этой встречи
Всё будет всерьёз.
Звёзды нас ждут сегодня,
Видишь их яркий свет?
Кто-то проснётся завтра,
А нас уже нет.
— Илмариэ…
На плечи эльфа легли лёгкие ладони, прохладные и горячие одновременно.
— История Арды не знает союзов между Айнур и Эльдар, кроме отношений учителей и учеников, — спокойно пояснила помощница Варды. — Может быть, ты попытаешься спорить, мол, Валар лечат эльфов, карают, защищают и делают своими подмастерьями, но это не так. Это ложь Моргота. Искажение проникает в сердца, и уста произносят слова, нашёптываемые врагом. Но ты, светлый аманэльда с чистой душой, должен знать: исцеляя, Владыки учат справляться с хворью, осуждая — показывают верный путь, прося помощи в ремёслах — делятся секретами мастерства. Пойми, Мелинаро, Валар не нуждаются в слугах-эльфах, игрушках-эльфах, защитниках-эльфах. Мы всё можем и делаем сами. И не приемлем иного отношения, кроме как у учителей и учеников, ибо таков Замысел Эру Илуватара.
