Сидел, думал, думал, думал — работать не станет!
Взглянув на отцовское кольцо, утопая в его чарующем сиянии, сын валинорского нолдорана подумал, что даже не представлял, размышляя о власти, где и чем будет править.
— Молодую жену взять — его не полюбит.
Сидел, думал, думал, думал — его не полюбит!
А коли полюбит, то не поцелует.
Сидел, думал, думал, думал — ведь не поцелует!
А коль поцелует — отвернётся, плюнет.
Сидел, думал, думал, думал — отвернётся, плюнет.
Другой раз жениться — дело не годится.
Сидел, думал, думал, думал, думал — передумал!
Под дружное веселье мастера подошли к дивной красоты трону, который не уступал в роскоши драгоценному креслу Элу Тингола.
— Прими наш скромный дар, Фелагунд, — хитро улыбаясь, гном с цепочками, вместо лент, в бороде открыл шкатулку, и приготовившийся изображать фальшивый восторг Финдарато искренне восхитился: покоившееся на зелёном бархате короткое ожерелье было элегантным и роскошным. Несмотря на обилие сияющих камней, карканет не выглядел массивным и тяжёлым — украшение казалось тонким, словно льняная прядь. Наугрим подошли к работе основательно, и король изумился, как изящно его родовая символика превратилась в изделие из золота. Сомнений быть не могло — ожерелье делали именно для Друга Гномов, а не просто взяли имеющуюся заготовку.
Финдарато подумал, как красиво бы смотрелось дивное украшение на шее Артанис, смешанные с тоской и колкой обидой нежные чувства заставили глаза часто заморгать.
— Имя сокровищу Наугламир! — торжественно провозгласили в один голос ювелиры. — Примерь, Фелагунд!
Слуги быстро принесли зеркало и помогли поменять ожерелье из крупных бериллов на эталон изящества, моментально притянувший все взгляды и вызвавший вздох восхищения.
— Слава великим мастерам! — воскликнул Финдарато, крепко обнимая гномов и приглашая за стол.
Говорить о том, что в Валиноре подобному сокровищу вряд ли бы кто-то удивился, король, разумеется, не стал.
— Ну что, мои дорогие подданные, — хитро заулыбался владыка Нарготронда, демонстрируя новое украшение, — кто в этом зале самый красивый?
Дружный смех и аплодисменты рассыпались по узорчатым сводам пещеры.
— Финрод Фелагунд! — закричали гости. — Мудрый Прекрасный правитель дивного Нарготронда!
***
Тёплый летний ветер принёс свежий запах воды, смешанный с ароматами цветов, и охотник Индвэ с загадочной улыбкой показал маленькому внуку дорогу между заросшими лесом холмами. Гельмир, неохотно оторвавшийся от работы, впервые за долгое время повеселел и шутливо подтолкнул братишку вперёд, подмигнув отцу.
— Закрой глаза, Гвиндор, — сказал он мальчику, — иди, прислушиваясь и ориентируясь на каждое дуновение ветра, прощупывай ногами почву, ощути, как сама земля ведёт тебя.
Гуилин неслышно следовал за маленьким сыном, но тот, конечно, не знал, что отец рядом, честно не подглядывая.
Это был первый раз, когда юный лорд пошёл с семьёй на охоту так далеко, поэтому от волнения захватывало дух.
— Ощущаешь — загадочно спросил Гельмир, — как изменилось всё вокруг? Порой полезно для единения с миром прочувствовать его, не используя глаза. Необходимый навык для живущих под землёй может пригодиться и под небом.
Гвиндор закивал.
— Можно уже посмотреть?
— Да.
Мальчик убрал ладошки от лица и пискнул от восторга: золотое летнее солнце отражалось от лёгких волн синего озера, на берегах которого росли сиреневые и розовые цветы, порхали бабочки, а на деревьях пели птицы.
Халиндвэ сбросил одежду и прыгнул в воду, Гельмир последовал за ним, Индвэ помог внуку справиться с завязками и остался с малышом на мелководье, показывая, как найти на дне ракушки.
— Озеро Иврин, — сказал охотник, — самое красивое во всём Белерианде, в нём много рыбы и съедобных моллюсков. Может быть, тебе однажды повезёт, и ты найдёшь здесь жемчужины, но мне пока не удавалось.
Гвиндор коварно заулыбался, опустив руки в воду, делая вид, будто достаёт ракушку, а сам резко подбросил сложенные лодочкой ладони, обрызгав деда.
— Ах ты, маленький проказник! — погрозил пальцем эльф, делая вид, что сейчас обольёт внука с ног до головы.
Пронзительно вскрикнув, Гвиндор побежал от преследующих брызг на берег, спрятался в цветущем кусте.
От души хохоча, Гельмир вышел на песок и дал братику закрытую ракушку:
— Вылезай, сейчас обсохнем и пойдём обратно. Тайные тропы на то и тайные, чтобы много по ним не гулять. Но мы скоро снова сюда вернёмся.
Маленький лорд схватил подарок и неловко выбрался из куста, весь облепленный лепестками.
— Не смейся! — надул губки Гвиндор, видя, как брат снова над ним потешается. — Я обижусь. И домой не хочу!
Облака, на миг закрывшие солнце, погасили золотое сияние озера, а когда снова лучи заиграли на волнах, вернувшаяся красота заставила отвлечься от капризов. Ветер принёс ароматы трав с другого берега и крики чаек.
— Подрастёшь, — сказал Индвэ, — возьму тебя в дальнее путешествие, и мы обойдём Иврин кругом. Покажу тебе броды на реках, ягодные поляны, рощи. А пока, малыш, отряхни лепестки и топай вместе с братом домой. Ясно?
Гвиндор закивал.
Уходя с берега, маленький эльф постоянно оборачивался и думал о том, что обязательно нарисует дивное озеро, когда придёт домой.
***
На песок у воды вышел отряд воинов с зелёными флагами. Сопровождавшие короля эльфы подвели лошадей к выходу из нарогских пещер, и Финдарато, гордо и одновременно мило улыбаясь, запрыгнул в седло.
— Ну что, братья, — пропел владыка, — отправимся на прогулку на север? Мне кажется, засиделись мы под землёй, не так ли, Народ Звёзд?
Возражений, разумеется, не последовало, и Нолдор из блистательного Нарготронда двинулись вверх по реке.
Примечание к части Иллюстрация Беллы Бергольц https://www.deviantart.com/bellabergolts/art/Finrod-841938299
Песни "Золотого Кольца" "Ликуй и пой, земля!" и "Задумал да старый дед".
Гордость драконьих знамён
Небесного цвета флаги с поверженным золотым драконом взвились над башнями Минас-Тирита, яркое солнце заиграло на шпилях и куполах крепости, волнах могучего Сириона и стальном облачении участников праздничного турнира, устроенного в честь владычицы Тол-Сириона. Сверкая оружием и доспехами, воины выходили и выезжали верхом на арену под радостные крики трибун и летящие цветочные лепестки.
Толлунэль, блистая драгоценностями в платье и причёске, разрумянившаяся от вина и азарта, бросилась на шею супруга, готовившегося к бою.
— Мой герой, — ласково промурлыкала эльфийка, — я уверена, ты покажешь себя достойно!
— Ты так говоришь, — напрягся Артаресто, — словно не веришь, что я могу победить.
Толлунэль отстранилась, но руки по-прежнему оставались сомкнуты на шее супруга.
— Я? Не верю? — фыркнула леди. — И кто же посмеет быть лучше своего принца? Слышали? Кто посмеет быть лучше владыки Ородрета, будет иметь дело со мной!
Толпа дружно рассмеялась, Толлунэль впилась в губы принца.
— Я знаю, — с придыханием прошептала эльфийка, — противники сильны, знаю, — голос стал томным, взгляд манящим, — кто-то из них способен одолеть тебя. Но ты, — ладони ласково погладили по щекам, — должен сражаться так, чтобы я захотела прямо здесь повалить тебя на песок и придаться страсти. Сделай так, — грудь Толлунэль стала вздыматься чаще, — чтобы я изнемогала от желания, но была вынуждена ждать окончания торжества, а потом молила тебя о пощаде, прося скорее взять меня на супружеском ложе. Проигрывай, ничего не боясь, но делай это так, чтобы я стонала от изнеможения в ожидании ласк.
Артаресто почувствовал, что готов, но совсем не к тому бою.
— Знаешь, — мягкие ласковые губы приблизились к уху, коснулись мочки, кончик языка тронул кожу, — если выиграешь достойно, я рожу тебе сына. Иди.
От удивления эльф опешил. С детства привыкнув к тому, что женщины его никогда не уважали — любили, да, но не превозносили, а иногда и вовсе унижали: Артанис намеренно, а Толлунэль случайно, сейчас Артаресто вдруг ощутил, что супруга действительно им восхищается. И понимал, почему.
