Проводив сына взглядом, уже гораздо более спокойным, Феанаро заговорил:

— Нельяфинвэ, пусть те, кому ты доверяешь, следят, чтобы бывшие Тэлери не контактировали с местными. Если не найдём им лучшего применения, будем посылать в бой в первых рядах. Если отец не ошибался, в Средиземье очень много их собратьев. Нам не нужна дурная слава.

— А что насчёт бывших Нолдор? — задавая этот вопрос, Майтимо чувствовал себя бросающимся с кулаками на тяжело вооруженного воина в латах.

— Не бывает бывших Нолдор, — удивительно спокойно ответил Феанаро. — У нас есть более важные задачи, Нельяфинвэ. Например, как поступить с кораблями.

— Разве этот вопрос не решён?

— Не решён.

Феанаро осмотрелся. Стоявшие чуть поодаль Макалаурэ и Карнистир явно ждали возможности переговорить с отцом. Король встретился взглядом со старшим сыном. Да, Нельо, даже ребенком, никогда не отводил глаза до последнего. Мальчик рос, взгляд менялся. От дерзкого колючего, как игла вышивальщицы, до острого и решительного, словно кинжал, а потом — тяжёлого и холодного, будто сталь двуручного меча. Если ему не позволить защищать? Нападёт?

— Отец, — Карнистир не выдержал, подошёл сам, — это были орки Моргота. Сомнений нет. Они говорят на Квэнья.

Феанаро замер.

— Будь трижды проклят их владыка! — воскликнул король Нолдор. — Он посмел осквернить даже нашу речь! Он всё отнял у меня, что смог!

— Не всё, отец, — улыбнулся Макалаурэ.

— А тебя, — Куруфинвэ покачал головой, — у меня едва не отняли собратья.

Менестрель равнодушно пожал плечами, давая понять, что это уже не имеет значения.

— Как только поставят шатёр, поговорим все вместе, — Феанаро обвел взглядом корабли, собравшихся Авари, занимающихся порученными им делами Нолдор. — Каковы потери в стычке?

— С нашей стороны только несколько легкораненых, — хмыкнул Карнистир.

— Сколько именно?

— Я видел восьмерых. Стрелы орков не пробивают наши доспехи.

— У них есть гораздо более мощное оружие, — мрачно произнес Феанаро. — Рано делать выводы. Сожгите трупы! Позаботьтесь о раненых. И, пока ставят мой шатер, попробуйте понять местную речь. И ещё, — король прищурился, — пусть мои новые подданные отправятся в лес и доставят пленных орков. Послушаем их наречие. Уверен, оно нам сложным не покажется.

Проклятое озеро

— Здесь всё такое непривычное… — Тьелпе дотронулся до коры.

— Что? — хмыкнул Туркафинвэ. — Не отваливается?

Юный эльф согласно кивнул. Он заметил, что, чем дальше его дядя уходил от лагеря отца, тем больше приободрялся и лучше выглядел.

— Здесь очень трусливые птицы, — сказал после долгого молчания Тьелко, переливчатым свистом подозвав Хуана.

Эльфы пробирались сквозь густую поросль, стараясь не оставлять за собой сломанных веток или примятого мха. Нолдор радовались живым растениям, словно дети подаркам, и даже возможность внезапного нападения орков не омрачала удовольствия.

Большинство растений были с листьями-колючками, у других на ветвях росли мясистые бархатные «капли», лиловые, бордовые, черные с красными вкраплениями и прожилками. Свежий влажный воздух наполнялся ароматами то белесых цветов, то фиолетовых бутонов, то разнотравия… Даже с закрытыми глазами можно было найти обратный путь, ориентируясь только по запахам.

Слушая речь Авари, Тьелпе постепенно привыкал и начинал их понимать лучше: язык не так сильно отличался от Тэлерина, чтобы казаться совсем чужим. И, когда эльфы стали объяснять, что вперёд идти нельзя, потому что место проклято, это было прекрасно понятно.

— Интересно, в чём выражается проклятье? — усмехнулся Туркафинвэ, гладя Хуана. — Пёс, подаренный Вала, не беспокоится, значит, опасности нет.

Маленькие серо-сиреневые птахи выпрыгнули из дупла, вспорхнули и разлетелись в разные стороны.

— Жаль, — вздохнул вдруг Тьелпе, — что здесь нет розовых птичек, пёрышки которых обожает Ириссэ.

Туркафинвэ сдвинул брови, закрыл глаза.

— В Амане их тоже больше нет, — покачал он головой, — там всё мертво. Зато живы мы. Поэтому нас нет в Амане. Живым не место среди трупов.

***

Разведчики разделились. Туркафинвэ с племянником, несколькими Нолдор и Авари остановились на привал, обойдя с восточной стороны «проклятое» место, а остальные рассеялись по лесу.

— Так почему нельзя ходить в той части бурелома? — спросил беловолосый Феаноринг, разделывая подстреленного оленя.

Авари занервничали.

— В давние времена, когда ещё звёзд было меньше или не было вовсе, — сказала дева с двумя косами, — однажды задрожала земля. Очень сильно задрожала. И раскололась. Овраг, который мы проходили перед прошлым привалом, остался с тех событий. Разломов было много. Одни глубже, другие — как обычная яма. Но там, в проклятом месте, образовался провал в огненную бездну. Семь пламенных столпов поднялись из недр.

— Всё ясно, — неслышно хмыкнул Туркафинвэ, обращаясь к племяннику, — здесь был вулкан.

— А потом они пошли на зов хозяина, — непонятно к чему сказала эльфийка.

— Так почему туда нельзя ходить спустя столько времени? — совсем без насмешки поинтересовался Туркафинвэ.

— Рана на земле не зажила и в любой момент разверзнется снова. На месте разлома озеро, но вода в нем зелёная, пузырится и шипит. Ступишь в неё — исчезнешь в дыму и собственных криках.

Феаноринг переглянулся с племянником.

— Ты тоже об этом подумал? — спросил Туркафинвэ.

— Мы обязаны увидеть озеро, — кивнул Тьелпе. — И проверить свойства «воды».

— Проклятой воды! — ещё серьёзнее поправил племянника Феаноринг. — Проклятой.

***

Чем ближе эльфы подходили к «проклятому» месту, тем меньше встречалось птиц и мелких зверьков, щебетание стихло, лес становился непроходимее. Чаще и чаще возникало желание бросить затею, но любопытство всё же брало верх.

Внезапно подувший ветер принес странный кислый запах, и следовавший за хозяином Хуан фыркнул.

— Похоже, мы близко к цели, — улыбнулся Туркафинвэ.

Пёс вдруг поджал уши и присел на лапах. Эльфы схватились за луки. Тьелпе осмотрелся и понял, что сейчас ему, скорее всего, придется стрелять в орков, и руки почему-то занемели.

Рванув с места, Хуан бросился в просвет между кустарниками, из невысоких крон деревьев с мягкими темно-синими листьями-колючками вылетели три стрелы. Толкнув племянника в кусты, Феаноринг вскинул лук.

Два орка один за другим упали на мох, заливая его кровью. Третьего сбил с дерева Хуан и откусил голову.

***

— Мне всё же интересно, что здесь искали морготовы рабы, — мечтательно произнес Туркафинвэ, медленно сдвигая труп в зелёное озеро и с интересом наблюдая, как плоть шипит, пузырится и превращается в странно пахнущий пар.

Постепенно все три орка растворились без следа.

Тьелпе тоже было интересно, но и досадно: дядя яснее ясного дал понять, что не рассчитывал на него, не ждал помощи и не относился как к равному себе. И зачем взял в разведку? Заботу проявил? С ним в лесу безопаснее, чем…

В небо над кронами взвились клубы дыма. Эльфы разом рванули обратно к лагерю. Продираясь сквозь бурелом, Нолдор молчали, понимая, что очень вряд ли пожар, увиденный ими, не имеет отношения к их родне, но думать о худшем не хотелось.

Феанор сжигает корабли. Гибель самого ценного для Тэлери

Когда Нолдор разбивали временный лагерь, средиземские эльфы вдруг забеспокоились. Даже те, кто увлеченно рассматривали валинорских лошадей, восторгаясь и ахая, посерьёзнели.

— Передай своим владыкам, — сказал Асталиону эльф, помогавший выводить с корабля скакунов, — на этой земле небезопасно вырубать леса. Пастыри Деревьев могут разгневаться.

Находившийся рядом Эртуил изумлённо поднял брови:

— Но ведь нам позволено использовать творения Валиэ Йаванны на своё усмотрение.

Рианаро многозначительно посмотрел на друга, словно забывшего сказанные на суде Валар слова, когда Феанаро Куруфинвэ припомнили всё, сделанное из творений Айнур без личного согласия каждого Творца.