Ловушка или ловушка

Снова оказавшись окутанным туманом, Асталион невольно поёжился: воспоминания о кровопролитии в лесу, когда не видно, куда стрелять, и в любой момент из плотной белёсой пелены может броситься смертоносная тень, напрочь перебили все прежние ассоциации с влажной лёгкой дымкой. Нолдо сейчас даже не мог вспомнить, что раньше происходило в тумане. С огромным трудом выуживая из памяти картинки, Асталион всё-таки увидел, как наяву, охоту в лесах Амана, когда ещё всё было хорошо…

Потом туман стал холодным, пробираюшим до костей. Форменоссэ. Да, кажется, именно в тот момент Асталион и Майтимо и стали друзьями по-настоящему, когда Нельо, приятель с детства, задал прямой вопрос: поддержит ли тот, кто называл себя другом, решение старшего сына Феанаро Куруфинвэ бросить всё и уйти на север, в глушь, где нет дворцов и роскоши, песен менестрелей и фонтанов, и жить в небольшой крепости на скале. Только сначала её надо построить. Асталион согласился и вместе с супругой уехал из Тириона. Дети к тому времени уже выросли и завели семьи, поэтому перемены совсем не пугали. Напротив, казались интересным приключением.

А после… После был туман, накрывший Альквалондэ.

И теперь Митрим.

— Мы почти на месте, командир, — появился из плотного сумрака Нолдо, отправившийся вместе с Асталионом и его младшим сыном в оставленный лагерь.

«Какие вести мы принесём… — печально подумал друг Майтимо. — Войско Моргота разбито, но и наше тоже. Король ранен, вожди Авари мертвы… И приказ Нельяфинвэ: оставаться в лагере, но быть готовыми выступить в любой момент. Только… Куда выступить?..»

С моря прилетел ветер, хлестнув воинов по лицам, сдул туман, и глазам Нолдор открылся погружённый во мрак и тишину лагерь на Митриме, с приспущенными флагами на сторожевых башнях.

***

Караульные на стенах стояли с луками наготове, у ворот, снова надёжно держащихся на мощных петлях и укреплённых стальными пластинами, дежурили мечники в полном доспехе.

В лагере царила мертвая тишина, а редкие короткие разговоры велись полушёпотом.

— Время, кажется, потекло в обратную сторону, брат мой, — печально сказал «бывший Тэлеро», один из членов команды корабля Тэлуфинвэ, которых Асталион тайно провёл к себе на грузовое судно, спасая от гнева Феанаро.

Сельмо был весь в бинтах, бледный и измождённый, тяжело опирался на толстые палки: эльфа за лодыжку укусил волколак, и чтобы спасти жизнь воину, пришлось отрезать ногу по колено.

Асталион смотрел вокруг, слушал путаные рассказы собратьев, и ловил себя на мысли, что происходящее — дурной сон. Почему о смерти короля в лагере на Митриме узнали от гонца Моргота? Почему лишь после этого прискакал едва живой от усталости посланник Нельяфинвэ, сообщив, что король Куруфинвэ мёртв, и теперь правит его старший сын. Почему Асталион с уже никому не нужными вестями прибыл после этих обоих, и как же так случилось, что вслед за ним подошло войско, которое не дотягивало по численности даже до отрядов Авари, присланное Дориатом на помощь в битве с Морготом?!

Что происходит?

— Может быть, теперь уделят внимание мне? — с нажимом произнёс странный высокий свистящий голос, и на Асталиона села огромная, размером с рысёнка и такого же окраса, летучая мышь, впиваясь клыками-иголочками в восьмиконечную звезду, прикреплённую к плащу на плече.

Через мгновение на Нолдо, всё так же кусая серебряный знак отличия, висела уже не мышь, а худенькая девочка с пятнистой черно-оранжевой кожей, крепко обнимая Асталиона за шею правой рукой.

— Я пришла с миром, — нечётко произнесла посланница, и лишь потом отпустила звезду. — Но уже поняла, что не по адресу.

— Она утверждает, — пояснил Сельмо, с трудом садясь на лавку, поставленную у одного из костров, — что не имеет представления, где остановились Феаноринги, но при этом знает о смерти Феанаро.

— А что такого? — пожала худенькими плечиками посланница. — У моего господина иные источники информации, нежели у вас. Заметьте, более надёжные и быстрые.

— Прикрылась бы чем-нибудь… — недовольно сказал Амдир, подходя ближе.

— Другим воплощением, — подмигнуло существо, обращаясь летучей мышью. — Какие вы стеснительные! Хм… — голос посланницы стал ещё более писклявым. — А я тебя помню, воин. Я следила за тобой, когда ты пытался строить из себя героя, представляя интересы двух королей, и проливая кровь своих сыновей.

Амдир побагровел.

— Не злись, — свистнула мышь. — Ни один из вас не способен убить меня. Умертвите тельце, мой дух вернётся домой, и получит новенькое. К тому же, я не шпионю. В данный момент. Я с предложением. Но так как здесь короля нет, говорить не стану. Кстати, как вы теперь называете моего любимого владыку?

Асталиону очень хотелось стряхнуть с себя странное существо, пахнущее тиной и несвежим мясом, и Нолдо сам не знал, почему до сих пор этого не сделал.

— Погладь мой мех, — прошипела на ухо Асталиону мышь, — он очень мягкий. И мне приятно будет. Ну погладь же! Только не латной перчаткой! У меня очень чувствительный животик!

Сделав над собой усилие, Асталион почесал оказавшийся и правда удивительно мягким и тёплым мех, и посланница захихикала:

— Ты добрый. Судя по тому, как тебя обвешали звёздами, один из главных. Но даже тебе, сколько бы ты меня ни чесал или гладил, послание не передам. Но именно ты отнесёшь меня к своему королю. Другим бойцам я не доверю чесать мех.

Асталион осмотрелся. Рядом с ним у костра сидели пятеро эльфов: двое пришли с ним, Сельмо и два Нолдо, которых он видел лишь мельком. Вокруг то и дело ходили воины Дориата, выздоравливающие аманэльдар, редко попадались Авари, и все, абсолютно все косо смотрели на Асталиона, гладящего слугу врага по шёрстке. Хуже всего было то, что друг Нельяфинвэ действительно оказался в лагере самым главным, и должен был принять решение, как поступить с гонцом Моргота. Разумеется, «нести» летучую мышь в горы не стоило, отправлять вести открыто — тоже, ведь эта тварь точно здесь не одна.

— Если почешешь ещё, — пискнула мышь, — намекну, что за послание.

Асталион видел, как на него смотрят, и чувствовал себя предателем. Поняв, что не дождётся ласки, мышь принялась с упоением грызть звезду на плече Нолдо.

Видимо, желание избавиться от существа заставило воина принять решение немедленно. И способ родился в голове сам собой.

***

Шестеро гонцов по очереди выехали из лагеря на Митриме, отпуская предшественника примерно на милю. Двигались по одной и той же дороге до места первого боя, данного Феанаро, а дальше каждый поворачивал в своём направлении: первый поехал к морю, второй свернул вглубь леса, к бывшей стоянке войска Туркафинвэ, третий и четвертый двинулись через перевалы, использованные орками для атаки, скрылись среди скал, и лишь один из них отправился к королю, пятый гонец поскакал к горам на востоке, а шестой — в лес на границе Топей Сереха.

***

Амдир отпустил кожистое крыло, и мышь метнулась вверх, сев на зубцы стены, покрытые сколами, оставшимися после вражеской атаки.

— Ты плохой! Злой! — пропищала мышь. — Где мой Асталион? Он меня не обижает! И животик почешет!

— Твой Асталион и просил меня подержать «вражеского шпиона», пока он писал письмо королю.

— А кто теперь король? — поинтересовалась посланница Моргота.

— Не твоё дело! — Амдир взялся за лук. — Покажи, как ты ловишь стрелы.

— С радостью!

Тетива пропела, и когтистая лапка ловко схватила древко.

— Давай ещё! — вскрикнула мышь с азартом ребёнка. — Люблю играть! Я верну тебе стрелы! Чем хочешь поклянусь! Только поиграй со мной!

Амдир хмыкнул и, видя, что Асталион возвращается, собрался уходить к своим воинам, чтобы ждать распоряжения короля Нолдор. Нового короля.

Собрался. Но почему-то обернулся и выпустил стрелу. Очень высоко.

Посланница Моргота с радостным визгом взмыла вверх и схватила зубками оперённое древко. Её счастью сейчас позавидовал бы любой эльф, находящийся в лагере.