«Я должен поговорить с Вала Манвэ о Куруфинвэ, — начал повторять про себя король. — Никто не смеет произносить вслух такое».

— Давай вместе отправимся на Таникветиль, — предложил нолдоран, смотря сквозь сына на живые розы, вьющиеся вокруг золотой арки. — Видишь, я не заставляю тебя, лишь говорю, что считаю это нужным.

— Зачем? — Феанаро снова выдохнул и заговорил тише. — Всё, что хотят, Айнур о нас и так знают. Что планировали, уже нам сказали.

Каменные глаза скульптур, отражая серебро Телпериона, демонстративно отвернулись от эльфов.

— Я поговорю с Вала Манвэ, — спокойно произнёс король, — и специально для тебя соберу совет Дома Финвэ. Мы встретимся без Айнур и обсудим всё, что тревожит каждого члена семьи. Ты согласен?

Феанаро ответил не сразу. Всё время молчания нолдоран тайно надеялся, что сын откажется, однако принц, осмотревщись и прислушавшись к чему-то безмолвному, кивнул и сказал:

— Да, это правильное решение. Встретимся без господ. Только рабы.

Озеро Надежды

Вдали слышался звон металла и выкрики. Громкий властный голос командовавшего тренировкой мечников Нолдо разносился далеко, и даже здесь, у озера на опушке леса, можно было расслышать слова. В отличие от Второго и Третьего Домов, Первый Дом Нолдор тренировался открыто, выставляя напоказ свою слаженную работу над техникой ведения боя. Правильно это или нет, внук Феанаро не знал, но ему определенно нравилось, что его родичи не шипят втихаря, прячась за высокими оградами, подобно клубку змей в траве.

Берега были пологие, белый песок с кварцевой крошкой искрился в свете Телпериона. С росших вокруг озера Эстэль деревьев, склонивших пышные розовые и нежно-салатовые кроны к зеркальной поверхности, сыпалась алмазными звёздочками пыльца, которая, смешиваясь с водой, давала ей целебные свойства.

Тьелпе хорошо помнил, как отец привел его сюда лечить ожог от расплавленного золота. Прожжёная местами до костей плоть сразу перестала болеть, волдыри исчезли, появилась новая кожа, на которой осталось лишь покраснение, но и оно вскоре ушло, превратившись в уродливый шрам. Зато пальцы сохранили ловкость и силу, несмотря на глубокое повреждение тканей. С тех пор юного эльфа время от времени тянуло прийти на берег чудесного водоёма. Здесь он чувствовал себя под защитой.

Осыпающаяся с деревьев пыльца ложилась на волосы, кожу, одежду, придавая волшебное сияние, играющее в магическом свете серебряного Древа. Тьелпе зачерпнул ладонями воду из Эстэль и отхлебнул, а оставшимися каплями умылся.

Слыша доносящиеся команды мечникам, юный эльф испытывал смешанные чувства: с одной стороны, ему хотелось владеть клинком, он видел, как красиво сверкает сталь в руках его родичей, но с другой, Тьелпе знал — изменившиеся обстоятельства заставят его вернуться в кузницу к отцу и деду. Теперь он точно не отвертится от создания оружия и доспехов, ведь работы много, мастера необходимы.

Мастера, да…

«Ничего, ты всему научишься!» — подбадривал отец, ища глазами поддержки Феанаро, и тот чуть заметно кивал.

«Мы справимся сами, — безапелляционно заявил тогда глава Первого Дома Нолдор, — Вала Ауле, внушая нам, что он наш друг, не сказал даже Махтану о планах Нолофинвэ и о том, что Второй Дом создаёт армию. А когда я прямо спросил об этом, он равнодушно ответил, что его не волнуют мелкие дрязги, что он лишь помогает совершенствовать искусство работы с металлом. Вот и вся дружба».

Выпив воды из Эстэль, Тьелпе почувствовал спокойствие, уверенность в своих силах стала возвращаться. Юный эльф знал, что отлучился надолго и скоро за ним придут, чтобы напомнить об обязанностях. Выпрямившись во весь рост, Тьелпе пошел обратно на тренировку. Он вспоминал, как отец рассказывал о подаренном Феанаро мече. Через слово повторяя «отец», «восхищение», «восторг» и «мощь», Куруфинвэ-младший изящно вращал в руке сверкающий клинок, в который можно было смотреться, как в зеркало.

«Оружие высокородных, — гордо сказал он сыну, незаметно наблюдая за испуганно-восхищенными маленькими дочерьми и женой, — должно быть украшено самыми красивыми камнями. Понимаешь, о чём я, Тьелпе?»

— Конечно, — сказал вслух на свои мысли юный мастер, — ножны и рукояти нужно украшать. И это буду делать я. Поэтому необходимо неустанно трудиться над техникой обработки камней. И их создания. Я обязательно стану лучшим мастером Амана!

После Феанаро, конечно…

«Отец выковал меч для меня, — хвастался Куруфинвэ-младший, — а ты, мой сын, сделаешь себе оружие сам, как посчитаешь нужным».

— И сделаю! Можно подумать, это так трудно!

Турнир Второго Дома Нолдор

Стрела с бело-золотым полосатым оперением вонзилась идеально в центр мишени, и Нолофинвэ, наблюдая с центральной трибуны за вторым сыном, стал аплодировать. Принц Турукано учтиво поклонился зрителям, принимая их восхищение как должное: он знал — никто из участников не посмеет превзойти сына главы Дома ни в одном соревновании, и с удовольствием пользовался этим. Конкурировать с ним могла бы сестра или старший брат, но Ириссэ крепко поссорилась с отцом из-за своего недостойного поведения и снова сбежала к любовнику. Сыну нолдорана Финвэ пришлось задействовать немало верных, чтобы представить ситуацию подданным в выгодном себе свете, выставив Феанариона коварным соблазнителем, который чарами затуманил разум юной девы. Теперь все ждали, когда же возмездие настигнет подлеца и как это произойдёт.

«Финдекано куда-то запропастился: видимо, задержался в постели супруги, трудясь над зачатием сына», — подумав об этом, Турукано вспомнил кем-то распущенные слухи, что наследник Нолофинвэ не сможет продолжить род из-за порченной крови жены, ведь её дед и отец готовы восстать против Валар! Поэтому рассчитывать на рождение сыновей Финдекано не придётся. Вот если аннулировать брак и жениться на «чистой» девушке…

Принц Турукано мог бы предположить, что подобные разговоры — дело рук его отца, если бы не знал, что именно Нолофинвэ явился инициатором заключения брака между Финьо и Нарнис.

Как бы то ни было, Турукано пришлось отдуваться на турнире за всю семью, в смысле, отстаивать её честь. В смысле, собрать все награды в соревнованиях с подданными отца, играющими в поддавки.

В данный момент времени это были лучники.

Принц спустил тетиву. Стрела каждого следующего участника вонзалась совсем рядом с центром мишени, но ни один не приблизился достаточно, чтобы конкурировать с сыном главы Второго Дома.

Когда оставалось лишь трое не стрелявших лучников, на арену быстрым шагом вышел эльф, облаченный в полный доспех, забрало шлема опущено, символ рода только на сине-фиолетовом плаще, зато шириной почти во всю ткань. Видимо, эльф собирался участвовать также в состязании мечников и облачился в сталь заранее.

Прямо на ходу вскинув лук, эльф остановился, выпустил стрелу, почти не целясь.

И попал точно в центр мишени.

Толпа на трибунах замерла. Да, сине-фиолетовый эльф не сделал ничего особенного: любой охотник мог поразить стационарную мишень на скаку, закрыв глаза, но игра в поддавки такого не подразумевала. Зрители начали присматриваться к дерзкому участнику: рост средний, телосложение обычное, движения как у большинства эльфов, ничего примечательного.

Нолофинвэ переглянулся с Анайрэ, обвёл взглядом трибуны, оценивая обстановку, а потом стал громко аплодировать смелому сопернику сына. Толпа сразу же поддержала своего принца.

Турукано удивлённо рассматривал смельчака, хлопая его дерзости, пытаясь узнать в нём старшего брата. И вдруг увидел Финдекано в парадных одеждах, присоединившегося к отцу на трибуне.

Что ж, тем интереснее.

Трое оставшихся лучников переглянулись и, осмелев, стали стрелять метко.

— Забавно получилось, — заговорщически улыбнулся Финдекано, наклонившись к отцу, — те, кто стреляли до этого «фиолетового», теперь серьёзно проигрывают по очкам. Это им урок на будущее — не быть подхалимами.

— Действительно забавно, — напряжённо растянул губы Нолофинвэ. — Ладно, объявляем второй тур.