— Нолофинвэ хочет объединить Нолдор, но не ради твоего благополучия, отец, — злость сделала прекрасное лицо Феанаро пугающим, и даже гротескно уродливые морды скульптур по сравнению с ним показались королю милыми и добрыми. — Он мечтает о троне нолдорана и всячески показывает тебе, что ты плохой король, потому что не в силах смирить старшего сына! Но сына Мириэль не смирить никому, а этому подлецу тем более!

— Тебе совершенно не о чем беспокоиться, — милейше улыбнулся Финвэ, — ни Ноло, ни ты не сможете стать королями Нолдор, так как я — избранник и ставленник Валар, а их решения неоспоримы для аманэльдар.

— Мне не нужна твоя корона, отец! Ты до сих пор этого не понял? — принц остановился и посмотрел в глаза родителя. — Я борюсь не за трон, но за твою отцовскую любовь, которую у меня пытаются отнять слишком многие! Тебе наговаривают на меня, и вот я уже становлюсь главным злодеем твоих сказок!

— На то они и сказки, чтобы придумывать нечто, чего не может быть, — развёл руками король. — Ты же знаешь, что я душой всегда на твоей стороне. Моё сердце всецело отдано тебе, потому что ты — мой первенец, долгожданный и желанный. Мне обидно, когда ты сомневаешься в этом.

Феанаро пошёл вперёд. Хотелось припомнить отцу слишком многое, уличить во лжи, но тогда выйдет ссора ещё с одним близким эльфом. Нет! С кем угодно, но только не с ним!

Финвэ двинулся следом.

Скульптуры, красивые и страшные, следили за гуляющими, каменные глаза отражали волшебный свет Древ и казались живыми.

— Феанаро, сынок, — прервал молчание король, — я готов… я хочу помочь тебе. Расскажи, почему Нерданель уехала к отцу? Что заставило Нельо отправиться в горы? Хочешь, я верну их указом нолдорана?

— Зачем? — искренне удивился сын Мириэль. — Ты понимаешь, что нельзя заставить быть верными? Если нет единства взглядов и стремлений, насильное удержание рядом приведёт к ещё худшему предательству! Или Индис горюет, что лишилась шпионки, которая докладывала о моих делах? Вы все действительно думали, что я ничего не вижу и не понимаю?! Да, я молчал, но не потому, что не знал! Мне дорога моя семья, я хотел её сохранить, но теперь мне открылась правда! Я вижу — если не идти одной дорогой, пути неминуемо разойдутся навсегда! И я больше никого не стану удерживать рядом ни добром, ни злом, ни силой, ни уговором! Хватит!

Фонтан выстрелил струёй воды в небесный купол, капли засверкали серебром, которого вокруг становилось всё больше на фоне угасания золота.

— Примерно так же говорил Вала Оромэ, когда звал Квэнди в Валинор, — опустил глаза Финвэ. — А потом Валар назвали Народом Звёзд только тех, кто пошёл за море.

— Валар обманули вас, — Феанаро снова остановился, приобнял отца за плечи. — И продолжают кормить нас сладкой ложью, но я прозрел, меня уже тошнит от их вранья!

— Что? — глаза короля выразили неподдельный ужас.

— Я понял главное, отец! Просто выслушай меня! Я бы перестал считать роднёй того, кто посмел уничтожить мои труды! Любого, кто посягнул бы на мои исследования и наработки! Но Валар поступают иначе, прощая Мелькору любое вероломство! Понимаешь, что это означает? Это означает, отец, что Владыки не дорожат Ардой, не ценят нас, наши жизни и благополучие. Они любят не своё воплощение Замысла Илуватара, но свой статус в мире и среди эрухини! Ты понимаешь разницу, отец? Я осознал это в полной мере лишь теперь, создав Сильмарили! Раньше тоже не понимал — не задумывался.

Фонтан забил равномерно и невысоко, сияя серебром и радугой. Скульптура прекрасной девы улыбнулась проходившим эльфам в ореоле бриллиантовых капель.

— Ты хочешь это как-то изменить? — очень осторожно спросил нолдоран.

— Надо уходить из Амана, — словно нечто гениальное, выпалил Феанаро, испепеляя взглядом тирионский дворец. — Надо уходить, потому что здесь Мелькор. Ты говорил про ворон и орлов, так вот орлы в Благословенной Земле слишком сытые, чтобы охотиться! Ворона привольно гуляет среди нас. И каркает в своё удовольствие.

— Куруфинвэ, — нолдоран изменился в лице, — ты хочешь бросить Валинор, как очередную недописанную книгу?

— Это тоже слова Нолофинвэ, да?

Король осуждающе покачал головой.

— Знаешь, отец, — Феанаро заговорил тихо, но постепенно голос начал становиться громче, — теперь, когда я создал Сильмарили, нам больше не нужен трон здесь, в Валиноре. Нам больше не нужны Валар! Ты когда-нибудь думал, зачем на самом деле эльфов увели с родины? Думал? Нет? Так я тебе расскажу: Валар так поступили, чтобы держать эльфов в рабстве, усыпляя бдительность мнимым благополучием! Мы, свободный народ, стали жалкими прихвостнями Валар, смотрящими им в рот! Нас убедили в том, что сами мы ничего не можем, что мы слабы! Но я доказал обратное! Я сам создал свет! Я сам, без чьей-либо подсказки выковал оружие и доспехи! Я могу вернуть эльфам свободу, отец! Только представь! Мы вернёмся на родину, перебьём чудовищ, поселившихся там, а Сильмарили станут нашими светилами. И мы заживём свободно!

— Сынок, — вздохнул Финвэ, — а что, если нам не нужна свобода? Жизнь в Амане легка и беззаботна, а главное, безопасна. Мы пришли сюда добровольно, понимаешь? Добровольно, Куруфинвэ! Ты хочешь отвоевать родные берега, но кто-то неминуемо погибнет. Ты решаешь за других, кому жертвовать собой ради твоих амбиций?

— Отец, очнись! Я сам первым готов пожертвовать собой ради свободы своего народа! — Феанаро снова схватил короля за плечи. — Лёгкость, безопасность и беззаботность Валинора — это ловушка! Валар нас наставляют, учат, да, но на самом деле — обманом заставляют полностью подчиняться!

— Валар прислушиваются к нам, Куруфинвэ, — король попытался улыбаться, — ты забыл, что периодичность урожаев — решение аманэльдар? Мы просили Валиэ Йаванну сделать созревание плодов и злаков строго в определённое время, чтобы можно было не думать о добыче еды постоянно, а единовременно собирать, запасать и заготавливать, обеспечивая себя пищей, легкодоступной из погреба, которую можно взять и съесть. Если бы урожай созревал постоянно и в малых количествах, мы бы тратили всё своё время на еду!

— Одна уступка ничего не меняет! Я говорю о большем, нежели урожаи. Пойми же, мы ничего не вольны делать без «благословения» Валар! А теперь наши господа решили плести интриги против меня и моего Дома! Не веришь? Так слушай, отец! Сыны Индис тайно строили крепости, ковали боевую сталь, не предупредив меня ни о чём. Это что, заговор? И почему Валар такое допустили? Почему никто из них не говорил со мной? Не знаешь? А я отвечу. Они хотят забрать моё сокровище, потому что это не просто милые побрякушки. Это символ свободы, символ нашей силы, знак того, что Валар не нужны эльфам! Но они ведь хотят повелевать. Им нужны рабы!

— Сынок, ты всё неправильно понял, позволь я объясню!

— Это ты не понял, отец. Знаешь, зачем Тэлери строили огромные корабли? Майя Оссэ учил их мастерству, чтобы создать иллюзию свободы: пожалуйста, плывите на родину в любой момент. Но только страх перед неведомыми чудовищами, которых, может быть, не существует, и гневом Валар не пускает наших любителей жемчуга сделать шаг в сторону свободы!

— Феанаро, прошу, выслушай. Чудовища существуют. Поверь отцу. Я был за морем, жил там. И свобода — это не прекрасная лёгкая жизнь. Это часто и смерть тоже, ты сам об этом говорил. Здесь мы защищены.

— Валар не станут защищать мой род от сынов Индис. Валар выпустили к эльфам того, кто убивал и калечил первых Квэнди! Ты тоже наивно веришь, что Мелькор исправился? Верь, твоё право, но я не поверю! Первый Дом Нолдор теперь тоже облачился в сталь, и однажды я поведу наш народ к свободе. Услышь, отец, и пойми: если меня поставят перед выбором, заставив заплатить за свободу жизнью, я выберу смерть, пройду Чертоги и вернусь в Валинор, чтобы снова покинуть его. Я знаю, что ты скажешь, отец. Да, никто из твоих собратьев, погибших в Эндорэ, ещё не возродился. И мама не вернулась. Видишь, какая чудовищная ложь нас окружила? Но знай, даже если смерть окончательна, меня это не остановит. Не понимаю, как ты можешь жить здесь, не содрогаясь от отвращения?