— Как ты хочешь штурмовать Ангамандо? — серьёзно спросил Маэдрос, сжимая и разжимая руку. — Сколько у тебя воинов?

— Мало, — рыкнул Телперавион. — Три сотни. Но я и не говорю бросаться в бой немедленно!

— Это хорошо, — отозвался Феаноринг. — Я не об этом спрашивал. Я хочу знать, по какой причине ты можешь, — Нолдо сделал паузу, — отречься от меня.

— Я был юнцом! — с жаром повторил Телперавион. — Во время Исхода за меня решал отец!

— Который погиб во льдах?

Воин кивнул.

— Я понял, — снова улыбнулся старший сын Феанаро, — мне нужны два воина, с которыми я смогу упражняться в бою на мечах: один — сражающийся правой рукой, второй — левой. В ближайшее время мы уйдём от нолдорана на восток, и должны быть готовы встретить там любого врага. Ты, вижу, соскучился по сражениям.

Серо-голубые глаза воина загорелись. Маэдрос встал и взял в руку меч.

— Спасибо за клинок, — поблагодарил Феаноринг соратника, вспоминая, как впервые сжал рукоять подаренного отцом меча. Тогда Нельяфинвэ Руссандол точно так же, как и сейчас, не знал, как обращаться со смертоносной сталью. Ещё только предстояло научиться ей владеть.

***

«Меня начала подводить интуиция, — обречённо подумал Макалаурэ, узнав скачущих впереди эльфов, разгонявших тьму пламенем факелов. — Я был уверен, что оказался один против всех, вернее… Один я, и все против меня: Нельо ненавидит за то, что бросил его в плену, остальные братья — потому что оставил их и побежал в одиночестве вымаливать прощение, Нолофиньо и его верные — за то, что я один из тех, кто жёг корабли, Моргот и его рабы — это вовсе не обсуждается, местные эльфы тоже ненавидят за что-нибудь… И вдруг — подарок судьбы!»

— Нас прислала королева Артанис, — с гордостью заявил Айканаро, остановив коня совсем рядом с менестрелем. Холодный ветер сорвал с головы эльфа капюшон, растрепал золотые кудри. — Точнее, я приехал сам, а остальных пришлось присылать. — Нолдо захохотал, оборачиваясь на собратьев. — Их нельзя винить — к вам никто не захочет присоединиться, оставаясь в здравом уме.

Видя красноречивое выражение лица Ангарато, Макалаурэ согласился со сказанным, представив, о чём думает дальний родственник, и порадовался, что не умеет читать чужие мысли без добровольного согласия хозяина размышлений.

— Эльдалотэ, — процедил сквозь зубы брат-близнец Айканаро, — познакомься — это Канафинвэ Феанарион, величайший менестрель Амана.

«Будь он тысячу раз проклят» Нолдо из Третьего Дома не добавил, по крайней мере вслух.

Эльфийка ахнула, в синих глубоких глазах вспыхнул восторг и удивление: дева, похоже, представляла прославленного сына Феанаро Куруфинвэ не таким…

«Убожеством?» — с горькой насмешкой подумал Макалаурэ, учтиво кланяясь, невольно замечая, во что превратилась его дорожная одежда.

— Господин Феанарион! — синие глаза загорелись восхищением, эльфийка спрыгнула с лошади, быстро подошла к менестрелю. — Я так много слышала о тебе! Каждый певец мечтает превзойти тебя! Твоё мастерство не даёт покоя поэтам и музыкантам!

— И королевам, — засмеялся Айканаро.

Ангарато смерил брата тяжёлым осуждающим взглядом, но промолчал. Макалаурэ мило улыбнулся.

— Господин Феанарион! — синие глаза девы стали умоляющими. — Пожалуйста, послушай одну мою песню! Это очень важно для меня! Я хочу, чтобы она была совершенной, и только ты можешь мне помочь! Прошу!

Менестрель учтиво поклонился.

— Не смею отказывать столь прелестной леди, — произнёс Феаноринг. — Как только закончится совет у лорда Маэдроса, я сделаю всё, что в моих силах, ради помощи тебе.

— Скажи, Феанарион, — деланно серьёзно поинтересовался Айканаро, смотря в сторону, — почему Ноло светится? У меня есть одна догадка, ведь мой драгоценный король Финдарато — страстный любитель растений, но спешить с выводами не хочу.

Макалаурэ пожал плечами. По правде говоря, менестреля абсолютно не волновало, что, как и почему делает Нолофиньо, однако заданный прямой вопрос разжёг неподдельное любопытство.

— Однажды мы это выясним, — подмигнул Феаноринг, смотря на близнецов и их верных, озаривших колдовскую ночь алым огнём факелов. — Надеюсь, это произойдёт скоро.

Эльдалотэ весело закивала — юной эльфийке очень хотелось разгадать секрет волшебства или убедиться, что нолдоран поистине избранник Творца. Может, его дух действительно способен прогнать злые чары Моргота? Почему бы нет?

Примечание к части Иллюстрация от Ярино Подстолье

https://vk.com/photo-135271870_457239885 Женат на короне

От лохани поднимался пар, и неприятный холод ранней осени отступал перед ласковым теплом нагретой воды. Запах трав заполнил шатёр, смешался в терпкий аромат, слишком резкий для привыкшего к гармоничным валинорским аромамаслам Нолдо. Создавалось ощущение, что ещё чуть-чуть, и начнёт кружиться голова. Неожиданно ощутился новый оттенок в общем букете — круглые тёмные листочки оказались растёрты умелыми пальцами, и воздух стал свежим, словно утренняя ледяная роса. Запахи из лохани, от кожи и со столика, где готовилась новая смесь трав, столкнулись, смешались, стремясь полностью вытеснить друг друга, нагретый ароматный пар, клубясь, заполнил шатёр белой пеленой, которая, вроде бы, прогоняла редкие проникающие с улицы волокна тьмы.

Вода заискрилась бело-голубыми блёстками, угасающими ближе ко дну. Кожа на руках, с которых смывалась краска, стала сухой, лицо неприятно стянуло.

— Поменяйте воду, — сказала Зеленоглазка слугам нолдорана, оценивающе смотря в лохань. Ладони растёрли маслянистый зелёный плод, прикоснулись к щекам Нолофинвэ. — Так лучше?

Кожа быстро впитала целительный сок, неприятные ощущения пропали. Руки колдуньи нежно взяли предплечье Нолофинвэ, двинулись вверх, слегка надавливая. Нолдоран испытующе взглянул на таинственно улыбающуюся эльфийку.

— Дай мне готовое масло, — немного резко произнёс король, не позволяя больше себя трогать, — я сам в состоянии смазать свою кожу. Твоя задача — смешать необходимые ингредиенты в верной пропорции.

— Я умею не только приготовить настой, — кокетливо улыбнулась Зеленоглазка, — но и правильно его нанести. Чтобы было не только полезно, но и приятно.

— Я женат, не забывай, — в голосе прозвучало презрение, и колдунья подчинилась.

— Каждый на чём-то женат, — хмыкнула эльфийка с досадой, — ты, нолдоран, на короне, Аклариквет — на музыке, Маэдрос — на своей клятве, которую повторял даже во сне. Но это не значит, что нельзя…

— У меня есть жена, — с нажимом повторил Нолофинвэ, — живая, из плоти и крови. И то, что её нет рядом, не даёт мне права нарушать брачный обет.

«Я просто тебе не нравлюсь, — разозлилась эльфийка. — Не пытайся строить из себя честного мужа, нолдоран».

— Значит, — мило улыбнулась Зеленоглазка, — ты перед следующим выходом к подданным сам будешь втирать в кожу светящийся краситель? Помнишь, что сияния не будет, если не разогреть, как следует? А как обрабатывать ткань, чтобы она не горела пятнами или полосами, а слегка равномерно светилась?

— Я разберусь, Лайхениэ. Благодарю за помощь. Ты знаешь, я не забываю тех, кто мне помогает. Вообще никого и ничего никогда не забываю.

Зеленоглазка улыбнулась радостнее. Интуиция твердила, что нельзя возвращаться домой, нужно остаться здесь, с Нолдор, иначе… Иначе…

Нужно остаться. Любой ценой.

Приглашение на переговоры

Встреча была случайной и произошла лишь благодаря непроглядной тьме, в которой эльфийка не рассмотрела того, кто стоял у неё на пути, а когда поняла, с кем свела судьба, делать вид, что не знакомы, уже не было смысла: взгляды встретились, и между бывшими любовниками вспыхнула молния.

— Долго ты от меня пряталась, Дис, — печально хмыкнул Макалаурэ, поняв, что совсем забыл о своей главной советнице. Стало очень стыдно ещё и перед знахаркой, отчаяние вышибло дыхание, и жалкие попытки защититься насмешкой рассыпались прахом, разъедающим глаза до слёз. Менестрель понял, что не может больше сказать ни слова, поэтому через силу улыбнулся и пошёл своей дорогой — брат ведь велел не торопиться на совет, можно бесцельно бродить во мраке и ненавидеть себя. Никто не помешает.