Махтану стало неописуемо обидно и неприятно, однако мысли о семье заставили смирить гордость — вдруг Владыки разгневаются и изгонят в Средиземье?

— Вы не можете нормально научить моих сородичей вашим ремёслам, — заявил вдруг Ольвэ, и мастер ошарашенно расширил глаза. — Вы не в состоянии их заинтересовать! Не делитесь самыми главными секретами!

— Вовсе нет, — заговорил, наконец, кузнец, и без того уставший от службы Тэлери, — твои сородичи обучаются наравне с другими, если хотят! Но они обычно не хотят и просят делать всё за них!

— Потому что вам только дай волю — всю самую тяжёлую работу переложите на нас!

Ольвэ самодовольно посмотрел на море.

— Ладно, позже разберёмся, — отмахнулся, сверкнув украшениями, король, — я поговорю с Вала Ауле, спрошу, что с вами не так. А пока — полюбуйся со мной на подаренную нам надежду. Помню, вам тоже что-то говорили про эстэль. Кажется, это была Фириэль? Что ж, каждому народу своё будущее — то, которое они заслуживают.

***

Орёл взлетел с балкона дворца, засверкав золотым оперением в свете Итиль.

— Для непокорных нет доброго Слова, а значит, не будет никакого, — очень печально вздохнул Манвэ. — А для моих Майяр у меня есть лишь надежда на верность и искренность. Нам всем тяжело, Эонвэ, искажение сильно и больно ранит меня. Но я знаю — вместе мы справимся, и Арда будет цвести и петь, несмотря ни на какое предательство. Это и есть Слово Валар.

Драная дырка какая-то

Пробравшись сквозь холод, ветер и колдовскую тьму, для человеческих глаз выглядевшую клубами плотного дыма, юный Хатол зашёл в покосившийся дом, задержал дыхание, осторожно переступил через кучи плесневелого гниющего мусора, открыл дверцу в полу и с наслаждением спустился в светлый чистый тёплый погреб, где, наконец, стало возможным делать вдохи полной грудью, не боясь выблевать всё, что недавно ел.

— Сынок! — Магор обнял Хатола так крепко, как никогда прежде.

Остальные разведчики радостно поприветствовали молодого соратника, освободили место у огня и дали горячего бульона.

— Знаете, братья, — согревшись и осознав, что находится среди своих, заговорил юный воин, — а правы были эльфы. Зря я спорил.

Магор жестом показал, что считает мысль верной и гордится наследником. Дав старшему из детей эльфийское имя, устроив из этого целый ритуал, сын вконец зазнавшегося вождя боялся, что его поступок не оценят ни в народе, ни сам Хатол. И причины были веские.

В племени Солнечных существовала традиция, сильно упрощавшая быт: всех мальчиков называли Мах, а девочек — Хал. Кто доживал до сознательного возраста, получал имя в соответствии с умениями, внешними особенностями или в честь кого-то из родни, как правило, умершей. Живя на востоке, Солнечные хоть и знали эльфийское наречие, не заимствовали имена и названия у вечных друзей, а Магор совершил нечто неслыханное! Нарёк наследника словом, сказанным даже не королём, а всего лишь посланником! Это же разрушение незыблемых устоев! Зачем это нужно? Что за бессмысленные новшества?

Однако, побоявшись спорить с бесстрашным воином, люди промолчали.

***

В тот день Магор, «снова наслушавшись всяких вредителей», начал спорить с отцом, зачем-то попытавшись его вразумить и объяснить, что друзья — не те, кто преподносят дары и льстят, за что, разумеется, услышал гневные речи на грани проклятий.

Вернувшись домой, Магор застал своих братьев и детей в компании эльфов из Барад Эйтель, собиравшихся уезжать из Дор-Ломина и готовых взять с собой всех, чей путь лежит в Земли Мрака и Ужаса под Чёрным Пологом Зла.

— Расскажи, как ты будешь убивать вражьих чудищ? — спрашивал Алмарил у детей и отроков, и Магор заметил во взгляде Нолдо неверие в доблесть людей.

— Вот этим топором! — перекричал других старший из внуков вождя Арадана, с пелёнок привыкший к мысли, что именно ему защищать весь народ, когда не станет отца и деда. — Р-раз! — размахнулся тяжёлым инструментом лесоруба малец, достаточно сильный, чтобы колоть дрова, несмотря на возраст. — Р-раз! Р-раз!

Другие будущие воины, воодушевившись и вдохновившись примером Маха Первого, сына Магора, похватали кто что нашёл и тоже начали демонстрировать доблесть.

— Хорошее войско, — похвалил один из эльфов в фиолетовом плаще.

Магор посмотрел на посланников Барад Эйтель, потом — на сына, который принялся демонстрировать на полене, как покромсает в труху любого врага, и вдруг понял, какое имя надо дать наследнику, прежде чем взять его с собой на войну — как раз дорастёт по пути до достаточного возраста.

— Как на твоём языке будет «топор»? — спросил Магор у Алмарила, и эльф вдруг изменился в лице, словно вспомнил что-то очень плохое.

— Хатол, — ответил всё-таки посланник героя Астальдо.

— Прекрасное имя для воина! — сын Малаха Арадана воодушевился.

В голове уже сложилась картина «посвящения наследника в эльфийское наследие», которое будет означать, что Старший Народ может давать не только льстивые прозвища, но и вдохновлять на подвиги.

***

«Первый из Махов, чьё имя дано эльфом! — провозглашал Магор за столом, вручая счастливому сыну новый боевой топор, специально для него сделанный оружейником, знавшим Мараха. — Пусть эльфы ведут нас, пусть наставляют и учат справедливой войне! Мы будем чтить их героев, словно своих, и сами не будем менее доблестными и стойкими, какие бы страшные испытания ни выпали на нашу долю!»

***

— Зря я спорил, прости, отец, — Хатол потёр покрасневшие ладони и пальцы.

Да, сын не сразу принял наставление родителя — во всём слушать Старший Народ.

«Они живут дольше, но ведь мир постоянно меняется! — говорил юноша. — Что древние могут знать о жизни сейчас?»

— Эльфы не просто так давали нам написанные тексты, чтобы мы говорили их во вражеской земле, — довольно кивнул Магор, но его взгляд тут же изменился, став встревоженным: — Что произошло, сын?

Хатол опустил глаза.

— Многое, — сказал он и замолчал.

Чтобы продолжить рассказ, потребовалось собраться с духом.

***

Во всей округе вечно воняло гарью и не только.

Смрадный дым от горящей в отдалении свалки поднимался до неба и вливался мерзостным потоком в пучину накрывавшей земли Моргота тьмы.

— Занесло же нас, — то и дело бурчал себе под нос Баранор, — на самое дно выгребной ямы!

— Это ещё не дно! — посмеивался Хатол, гордясь своей стойкостью — за время пребывания среди орочья и полулюда, сына Магора тошнило реже, чем остальных, несмотря на кошмарную еду, отсутствие возможности нормально помыться и воздух, которым было невыносимо дышать.

План действий был простым, по крайней мере, так утверждали эльфы, посылая Младшее войско туда, куда сами попасть оказались не в состоянии: необходимо всего лишь всячески мешать Морготу и его сообщникам собирать и готовить армию.

«Орки глупы, — писал руководство к действию какой-то эльф, имя которого выговорить никому с первого раза не удалось, а второй раз пытаться не стали, — и люди, живущие у Моргота, тоже, поэтому не стоит говорить с ними грамотно — вас высмеют и не станут считаться с вашим мнением. Однако вы должны понимать, что глупы орки и люди Моргота не потому, что у них нет способности мыслить, а потому, что их не учат. Поэтому не стоит недооценивать хитрость врагов. Да, они не смогут написать грамотных красивых баллад, которые будут звучать от рассвета до заката, не повторившись ни одной строкой, однако вычислить подозрительного чужака способны. Вы должны быть похожи на них, а в идеале — казаться хуже».

Дальше следовал длинный список выражений, состоявший из различных вариаций всего двух слов: «драная дырка». Эльфы утверждали, что с помощью этой универсальной фразы можно сказать абсолютно всё, и быть понятым на интуитивном уровне.

«Действовать надо аккуратно, — продолжалась ну очень простая инструкция от какого-то умника с ну очень простым именем, — вы должны наняться на работу к оркам или людям, но так, чтобы в вас не видели конкурентов: мойте полы, подавайте-приносите, не будьте слишком усердны. Лучше, если трудиться станут юноши, а взрослые не будут высовываться вовсе, чтобы не вызывать подозрения, пусть занимаются разведкой и редкими нападениями на одиночек-бойцов. Гибель врагов должна выглядеть проклятием, пугать ощущением преследования некоей высшей незримой силой. Девушек к подданным Моргота не подпускайте!»