— У Пилинэль здесь погиб брат, — пояснил Лепасур, — эти твари подвесили его на дереве и подожгли.

— Я буду поступать с ними ещё хуже! — выкрикнула эльфийка. — Они не заслуживают быстрой смерти!

— Хорошая девочка, — расплылся в улыбке Карнистир, — ты мечтаешь о воплях ужаса и боли, которые станут для тебя сладчайшей песней? Хочешь умыться в крови врагов, словно в чистейшей росе, а брачное ложе выстлать содранной с живых тварей кожей?

Слова Чёрного Финвэ заставили содрогнуться всех, кроме той, кого должны были напугать. Пилинэль удивлённо посмотрела в глаза Феаноринга, и её взгляд заиграл злым огнём.

— Да, — сказала дева, — этого я и жажду.

— Что ж, — усмехнулся Карнистир, — тогда веди меня к могильнику. Надеюсь, трупы ещё хотя бы немного напоминают себя живых.

Эльфийка пошла вперёд в сгущающийся дым.

— У многих павших, — вновь заговорила она, — были жёны, сёстры и дочери, и у всех — матери. Мы решили поставить здесь небольшой мемориал, когда погаснет пламя пожара.

Дева продолжала говорить, но Карнистир её не слышал: среди дыма и скорби Феаноринг вспомнил то, о чём мечтал забыть, и не мог. Разговоры о мемориале неожиданно создали в воображении образ высокой ажурной белой башни, которой ещё нет, но она обязательно будет построена.

И губы еле слышно прошептали:

«Будь ты проклята, вечная память!»

***

В конце обоза появилась новая небольшая телега, содержимое которой укрыли особо тщательно. Когда два огня — северный и южный, встретились, пожар начал угасать, и дорога в Оссирианд стала серой от пепла. Кое-где вдоль просеки ещё тлели обугленные стволы, сажа оседала на лица и одежду, дым заметно ухудшил видимость.

— Ветер, мой ветер, — напевал кто-то позади, видимо, рассчитывая таким образом изменить погоду, призвать шквалистые порывы и рассеять удушливую дымку. — Ветер, мой ветер…

«Манвэ плевал на твои песенки с вершины Таникветиль», — мысленно усмехался Карнистир.

Проехав дымовую завесу, эльфы остановились на привал. Песни стали громче, постепенно угасали скорбные ноты, уступая место весёлым.

— Я бы рассказала колдунам про этот поход, — неожиданно оказалась у костра рядом с Морифинвэ Пилинэль. — Прости, владыка, я не знала, что ты король Гелид, а имя твоё Морфин.

— Оставь это, — отмахнулся Феаноринг, уже успевший выпить вместе с Синдар новоизобретённое совместными усилиями зелье, — меня твои соплеменники называют Карантир, и пусть так и будет. Не хочу быть роднёй Тваре-фину даже по имени. Выпей с нами и расскажи, что за колдуны, и почему у тебя рыжие волосы?

Эльфийка смутилась.

— Владыка Карантир, — хихикнула она, — на берегу озера с голубыми камнями растёт трава, которая красит не только ткань или шерсть. Можно не раскрывать секрет приготовления настоя? Я хочу быть единственной, кто умеет так делать.

— Если я приглашу тебя в свои будущие владения, где ты разбогатеешь на своём знании, ты поедешь? — серьёзно спросил Морифинвэ и с интересом наблюдал за испугом и интересом во взгляде девы. Значит, устрашить её всё-таки возможно!

— Твой путь в новые земли, — прошептала дева, — лежал через огонь очищения! Но ты всё равно взял с собой скверну, утверждая, что ради науки. Это очень символично! Колдуны…

— Я и сам могу придумать пророчество, не хуже этих фантазёров! — рассмеялся Карнистир, налив Пилинэль настоя. — Но если я скажу, что это доброе предзнаменование, ты поедешь со мной? В моих владениях ты будешь жить во дворце! В собственном крыле огромного белоснежного замка! И девы со всего Белерианда станут приезжать к тебе, чтобы перекрасить волосы. Они будут платить тебе серебром или золотом!

— Я умею строить мосты и маяки, — слегка заплетающимся языком сообщил Лепасур, — лучше всех! И тоже свои секреты мастерства не выдаю. Можно поехать с тобой и жить в собственном дворце?

— Я хочу выстроить высокую белоснежную башню до самого неба, — голос Феаноринга стал очень странным, — воздушную, словно лебяжий пух. Она должна стоять у воды и отражаться в поверхности. Украшать своды станут изображения прекрасной девы с рыбьим хвостом, вместо ног, а называться башня будет Эаринэль.

— Морская звезда? — удивился один из верных Морифинвэ, начиная понимать.

— Её судьба навек сплетена с моей, — выпив ещё, продолжил речь Карнистир. — Я стал королём, у меня будет всё, о чём я мечтал, но прошлое не уйдёт. И она всегда будет частью меня. Если бы она могла смотреть моими глазами и видеть то, что я вижу, что бы она подумала? — сделав паузу, Феаноринг расхохотался. — Она бы прокляла меня, и я бы не обиделся!

— Ты книги читаешь моими глазами, — запел вдруг Лепасур, который, казалось, мгновение назад спал. — Ты тело ласкаешь моими руками,

Ты носишь мой запах, ты пьёшь мои вина,

Тогда почему же мне так тоскливо?

Морифинвэ удивился: эльф очень точно уловил настроение, пусть и понял ситуацию неправильно — бедняге никогда бы не пришло в голову, что за тайна связывает Феаноринга и призрак из прошлого.

— Я вижу на солнце лишь тёмные пятна, — подсказал продолжение Морифинвэ.

— Я делаю шаг — ты два шага обратно, — подняла кубок Пилинэль. — Никак не дойти нам навстречу друг другу,

Как солнце с луной бежим мы по кругу.

— Мы таскаем друг друга за волосы, — рассмеялся Карнистир, — мы толкаемся около пропасти,

Мы вдвоем босиком на луне.

— Мы рядом, но ты уплываешь все дальше, — запел дальше Лепасур, давая понять, что певцу пора налить ещё. — Мы оба не можем простить этой фальши,

Я тоже не сахар, я рву наши нити,

Мне трудно дышать, мне так хочется выть!

Я ночью один, ты одна днём и ночью,

Тебя я зову, ты не можешь помочь мне!

Как загнанный зверь, я мечусь под огнями,

И холод на сердце, и снег под ногами.

Я готов рушить и строить крепости,

Я сломаю все копья о мельницы!

Долечу! Доплыву до тебя!

Я готов рушить и строить крепости,

Я сломаю все копья о мельницы,

Я пойду босиком по луне!

Не придумав дальше, Синда замолчал, выпил. По щекам Пилинэль вдруг побежали слёзы, и, осторожно приобняв Карнистира, дева прошептала:

— Как солнцем вечерним над глохнущим садом,

Я, даже исчезнув, с тобой буду рядом.

— Я сброшу, как змей, свою старую кожу, — подпел Морифинвэ. — Я стану мудрее, я стану моложе.

— Мы залезем на небо по лестнице, — ожил Лепасур. — Только так суждено с тобой встретиться.

Мы пойдем босиком по луне!

Пилинэль выпила ещё и стала обниматься смелее.

— Майя Тилион, — сказал Морифинвэ, глядя в небо, — вряд ли обрадуется моему присутствию в своих владениях. Но я его спрашивать не стану. Подвинется!

Примечание к части Песня гр. Ва-Банк "Босиком по луне"

Иллюстрация от Ярино Подстолье

https://vk.com/photo-135271870_457239973

А как же легенда?

— И тогда, в миг гибели последней надежды, когда мир рушился, а в небе гасли звёзды, прилетела птица с синими перьями, — рассказывала собравшимся детишкам эльфийка, продающая изящные кружевные ленты. — Птица была столь прекрасна, что её красота исцелила Арду и вновь зажгла крошечные светильники на небосклоне.

— Смотрите! — крикнула девочка, примерявшая браслет из речных ракушек, вставленных в мельхиор. — Красные флаги! Чьи они?

— Это легенда! — ахнула кружевница, теребя за рукав подругу. — Смотри, Туивьель! Воины, победившие полчища врага, пришли в наши земли!

Эльфийки восхищённо засмотрелись на алый звёздный шёлк. Как создать столь тонкую лоснящуюся ткань и добиться такого роскошного оттенка, мастерицы не представляли.

***

Визит был настолько неожиданным, что Линдиэль растерялась: брат давно не заходил к ней сам, обычно сообщая о письмах отца через слуг. Подруги и служанки дочери Новэ Корабела, не дожидаясь соответствующих распоряжений, вышли из покоев, оставив лорда и леди наедине.

— Как твои баллады, сестра? — без интереса, зато очень вежливо спросил Каленовэ.