— На ночь, полагаю, — светловолосый здоровяк не изменился в лице. — Мой господин приказал привести.

— Вождь Хадор?! — ахнул артист.

— Его сын, — уточнил дор-ломинский подданный. — Идём, плясунья.

— Ты говорил, что я уродлива, и никто не захочет меня похитить? — хитро подняла брови танцовщица, обращаясь к тому, у кого только что выпрашивала главную роль. — Съел?

— Но только на одну ночь! — серьёзно сказал автор постановок. — У нас выступления и репетиции!

Светловолосый мужчина подумал, посмотрел на странного вида аданет и протянул серебряный мириан:

— Господин Галдор отпустит плясунью тогда, когда посчитает нужным.

— Но…

— Благодари.

— Благодарю.

Вьюнок гордо вскинула голову, набросила тёплый плащ и грациозно зашагала следом за дор-ломинским воином.

***

Дверь открылась, в комнату влетел сквозняк, словно слуга, объявляющий появление госпожи. Галдор смерил взглядом гостью, вставшую напротив окна, поэтому освещённую последними лучами закатного солнца.

— Как твоё имя? — спросил сын вождя, разглядывая не слишком хорошо одетую женщину, возраст которой определить не получалось: ей могло быть и два, и три десятка лет. Значит, скорее всего, замужем.

— Вьюнок, мой лорд, — на эльфийский манер ответила аданет.

— Помойся, — приказал Галдор, кивнув в сторону лохани, стоявшей прямо в комнате. — Если вода остыла, я потребую нагреть.

Артистка поклонилась, и это стало началом танца. Закружившись, она сбросила всё, что было на ней, прямо во время вращения, однако вещи упали аккуратно, в один угол. Без одежды тело выглядело некрасиво, однако двигалось настолько завораживающе, что казалось прекрасным. Танец лишал рассудка, словно колдовство.

Перепрыгнув через голову, аданет встала у лохани, свернулась клубком, из которого, словно спицы, торчали во все стороны руки и ноги, перекатилась, закрылась бутоном, снова раскрылась и каким-то невероятным образом рыбкой нырнула в воду.

— Как ты это делаешь? — спросил, всё так же неподвижно сидя у окна, Галдор.

— Я долго училась, — улыбнулась Вьюнок.

— Вода тёплая?

Аданет посмотрела на сына вождя сквозь прилипшие к лицу мокрые волосы. Что ответить? Что хочет услышать этот господин? Зачем вообще ему понадобилась на ночь актриса?

Вьюнок давно играла на сцене, бывала во многих поселениях, и для неё не стало чем-то необычным желание некого мужчины получить любовь незнакомки. Чаще, разумеется, приглашали Линвен или «эльфийского воина», однако и Вьюнок время от времени танцевала для поклонников без посторонних глаз. Только обычно эти люди проявляли себя ещё на выступлении, подходили к сцене, дарили цветы…

Сейчас всё было иначе, и сидевший спиной к окну мужчина вёл себя странно. Вьюнок понимала: у неё есть несколько коротких мгновений, чтобы разгадать тайну души этого типа и потом играть правильную роль. Чего он хочет? Почувствовать власть? Тогда стоит сказать, что вода холодная, а когда подольют горячей, пожаловаться, что слишком тепло.

А если он просто изображает доброго хозяина? Или никогда раньше не имел дело с женщинами на одну ночь? Может, он боится сделать что-то не так?

Встретившись взглядом с Галдором, Вьюнок почувствовала опасность — этот мужчина был из тех, кому необходимо самоутвердиться, а такие хозяева могут проявлять жестокость. Лучше не провоцировать и не позволять начать отыгрываться за свои обиды, неважно на ком.

— Я люблю именно такую воду, господин, — аданет улыбнулась, поднялась и, сплетая руки, словно двух извивающихся змей, изогнулась назад.

— Маслом облейся, — с недовольным выражением лица произнёс Галдор. — Справа стоит пузырёк.

Женщина сразу же подчинилась, продолжила танец, смазывая кожу. При этом она держала аромамасло пальцами ноги. Взгляд сына вождя стал восхищённым.

Решив, что сейчас самый подходящий момент, Вьюнок отставила пузырёк, выпрыгнула из лохани и, кружась всё быстрее, вытерлась полотенцем. Подняв прямую ногу до головы, танцовщица отбросила волосы, повернулась спиной и нагнулась до пола, призывно касаясь себя между ног. Этот трюк срабатывал всегда.

***

Хадор давно не видел супругу в такой ярости.

— Мы не должны позволить сыну путаться с этой девкой! — кричала, хромая по комнате, Гильдис, тяжело опираясь на красивую дорогую трость. — Заставь её уйти, или я её отравлю!

Вождь смотрел на супругу с ужасом, не зная, что делать. Кто ей сообщил о затянувшемся романе наследника с актрисой, жена не выдавала, но приехала она очень быстро, лишь получив неприятную весть. Хадор отчасти разделял недовольство Гильдис, поскольку полюбовница Галдора действительно не годилась ему в жёны, но зато, проводя с ней время, поникший наследник воспрянул духом. Немного, конечно, но это лучше, чем ничего.

— Она же уродка! — орала в голос супруга. — Кого она родит, если забеременеет?! Но она не забеременеет! Она больна! Это же видно! Лет через пять она с постели не встанет от боли! Убери её от сына! Слышишь?! Или тебе тоже всё равно, с кем делить постель?!

Промолчав вместо ответа, Хадор постарался не вспоминать лишнего. В конце концов, это уже неважно, прошлого не вернуть.

— Поговори с сыном! Поговори с этой дыркой! Или это сделаю я!

Уверенный, что не стоит спорить с женой, вождь решил для себя: с Галдором он побеседует, однако запрещать встречаться с актрисой не станет. Пусть уезжают на Ард-Гален, только порознь, а там никто не станет следить за чужой постелью — других, более важных, дел хватает.

***

Запах чего-то тухлого, который раньше ощущался только рядом с пограничными горами, теперь добрался и далеко на север.

— Эльфы воняют, — хохотнул, сплюнув, Драконий Член, почёсывая лысую голову. — Расплодились, драная дырка! Пора их резать.

Все находившиеся в пещере у спуска к подземному озеру орки согласно гыкнули, однако никто без приказа Горящих Дрочей за хребет бы не сунулся.

А приказа не поступало.

Собраться в условленном месте пришлось не просто так: прилетели слухи, будто опять чужаки хотят явиться, и надо бы их привести к троллям. А ещё навести на ложный след и показать какие-то развалины, типа, там важные кузни или зад задроченный знает что. Драконий Член не собирался выяснять, что там опять придумал какой-то помощник кого-то важного, ему важнее было разобраться с молодым пополнением войска. Недавно, когда ещё снег не лёг, прибыли какие-то дети, мнящие себя героями, но вроде не совсем конченные. Главным среди них назвался какой-то дрочь Болдог, у которого и бабы-то ещё не было. Правда, рожа тупой не выглядела, а это немаловажно. Так или иначе, забот прибавилось, и Драконий Член готовился отстаивать своё место в войске Светлого Владыки. Вот поставит всех на карачки, отымеет дубиной, а потом можно и эльфов вырезать. Чтоб не воняли тут на всю округу, а то ишь чего надумали? Воздух на чужой земле портят! Алкарим это так не оставят!

Болдог. «Работа, считай, поимета!»

«Там есть дом. Один всего. Мужик живёт. Один! Давайте его того. Сожжём».

Ни у кого из детей-алкарим не возникло вопросов, зачем надо сжигать какого-то незнакомого орка, единственное, что останавливало некоторых — идти далеко. Вдруг что случится? Или родители заметят долгое отсутствие. Наказание ведь страшнее, чем пойти воевать! Взрослые могут запереть без еды в холодном сарае, избивать и орать. Лучше уж взять дрыну какую и топать бошки проламывать. Там хоть поживиться чем можно.

«Мужик живёт! Один! Сожжём! Ха!»

Трое юных орков, которым только-только начали сниться раздвигающие ноги девки, двое людей, чуть постарше и пятеро полукровок радостно подхватили идею развлечься, остальные же мальчишки поселения деранули со всех ног доносить на сверстников взрослым, способным на что-то, кроме пьянства и размножения. Отправившиеся за приключениями алкарим догадывались о подставе, однако знали: принесут добычу — им ничего не сделают, а стукачей поимеют так, что навек отпадёт желание рот раскрывать, разве что отсосать за объедки, которые даже скотине не годятся.