Вождь! Вождь этих вонючих смертных что-то хотел от гостя! Вот он пусть и разбирается со своими судами! Что они к несчастной вдове пристали?

Резко встав с постели и быстро одевшись в то, что первым попалось, Алмарил, даже не подумав взглянуть, что в конверте, рванул прочь из гостиницы, требуя у охраны на выходе ответить, где найти этого их вождя.

Вскочив в седло, сын Морифинвэ понёсся по оживлённой улице, ловко уворачиваясь в последний момент от неострожных горожан и перелетая домашних животных.

Хорошо бы это увидела та аданет из гостиницы. Пусть поволнуется за своего принца.

***

С трудом думавший о чём-то, кроме новорожденной дочки, Брегор моментально вернулся с небес на землю, когда ему сообщили о прибытии химрингского посланника. И не о приезде в Фиримар, а о том, что венценосный Нолдо ждёт в саду. В саду!

Не понимая, что происходит, вождь позвал охрану и вышел из прохладного полутёмного дома на залитое горячим летним солнцем крыльцо. В голове роились мысли: письмо возмутило или заинтересовало настолько, что эльф явился сам? Или он решил посмотреть, как живёт глава поселения? Зачем приезжать вот так, без приглашения?

«Я ведь просто спросил, планирует ли важный гость с северной границы собирать добровольцев в армию…»

— Здравствуй, Брегор, — свысока произнёс Нолдо, горделиво прошагиваясь по дорожке между яблонями. Одежда на эльфе была примерно в том же состоянии, в каком беоринг обнаружил свою после бурной ночи в гостях у Унура. — Говорят, твои суды нечестные.

Подумав, что речь о казни заговорщиков, вождь напрягся. Пригласив пропахшего табаком, вином и ароматными маслами гостя в беседку и приказав принести угощения, беоринг судорожно придумывал, что ответить.

— Я полагаю, что нечестные люди не заслуживают честного суда, — осторожно сказал он, смотря за реакцией эльфа. — Совершивший мерзость, должен быть жестоко наказан, чтобы другим неповадно было.

— А как, интересно узнать, ты определяешь, честный перед тобой человек или нет?

— Тот, кто способен на предательство, не может быть честным. Тот, кто готов чужими руками убивать, не марая свои…

— Так вот оно как! — Алмарил усмехнулся. — А если причастность не доказана?

— Но ведь она очевидна.

Эльф высоко поднял брови, хмыкнул:

— Так значит, это ты — главный вымогатель мирианов, да?

Брегор опешил. Да, его уже много в чём обвиняли, но в таком — впервые.

— Что? — усмехнулся химрингский посланник. — Не ожидал? Думал, никто не догадается, куда из судов богатства утекают?

Пытаясь понять, как связана казнь заговорщиков и мирианы, вождь развёл руками.

— Постой, господин Алмарил, — выдохнул он наконец, — мне кажется, мы говорим о разных судах.

— Неужели?

— Я никаких мирианов ни с кого не требовал. Я бы никогда не дал возможности заговорщикам откупиться! Это ведь глупо, — Брегор попытался говорить осторожно, — бессмысленно. Если оставить в живых тех, кто хотел убить вождя, они попробуют сделать это снова. Я их казнил, а о подробностях вспоминать бы не желал.

— Придётся, — свысока произнёс таргелионский принц, — потому что я здесь не просто так.

«Неужели эльфийские военачальники не одобряют мои действия? — удивился вождь. — Но как тогда они решают такие проблемы? Или у эльфов такого не бывает?»

— Меня дважды пытались убить те, кто хотели захватить власть в Фиримаре, — через силу заговорил он, и понял — гость удивлён. — На меня бросались с ножом, подговаривали членов моей семьи, но рано или поздно я находил виновных и казнил. Своими руками. Без суда. По нашим законам я имею на это право.

— Забавно, — Алмарил хмыкнул. — А ты не выглядишь таким…

— Свирепым?

— Да, — согласился эльф, — что ж, внешность бывает обманчива. Или я плохо смотрел. Мой вопрос действительно был не об этом. Вчера мне пожаловалась одна твоя подданная, которой проще заплатить, чтобы судебное разбирательство завершили, чем добиться справедливости. Она говорила, что её больного мужа отравили знахари, а обвиняют её.

— Речь о Тинвен Шелковнице?

На этот раз растерялся Алмарил, понимая, что, не зная имени случайной любовницы, может попасть в крайне неловкую ситуацию.

— Да о любой женщине, столкнувшейся с подобным! — выкрутился он, и Брегор посерьёзнел.

— Странно, что Тинвен не сказала мне, — задумался вождь, — она ведь моя родственница.

— Родственница? — глаза Алмарила расширились. Что будет, если она расскажет Брегору о поведении химрингского посланника?!

— Да, — кивнул беоринг, — я поговорю с ней. Может быть, обсудим мой вопрос?

«Письмо… — занервничал эльф. — Надо было посмотреть, что в нём написано! Какой же я дурак!»

— Слушаю, — с максимально умным видом произнёс сын Морифинвэ.

— Дело в том… — Брегор, зная, что Старшие никогда ничего не забывают, удивился, не получив ответ сразу, но потом подумал, что письмо могло не дойти, или посланнику плохо объяснили, от кого оно, поэтому конверт просто выбросили. Да мало ли? Люди такие безответственные… — Я ездил в Барад Эйтель прошлой зимой. Поскольку мои люди давно не участвуют в войне на севере, Дортонион не отправляет туда подмогу, обороняя лишь свои рубежи, я хотел разобраться, нужна ли помощь от нас. Многие воины, обучающиеся у эльфов военному делу, не понимают, для чего это делают. Я хочу понять, связано ли появление химрингского посланника с моей поездкой в Барад Эйтель, поскольку знаю, что Дортонион не ведёт торговые дела с королём Нолофинвэ. Если я выгляжу предателем в чьих-то глазах, то готов всё объяснить. Дело в том, что именно король Нолофинвэ просил военной помощи, и мои предки воевали под его знамёнами.

Алмарил воодушевился.

— Осадный лагерь — не место для обучения тех, кто никогда не держал в руках оружие, — гордо заявил он, — а Химринг — слишком опасное место для безответственных вояк, возомнивших себя героями. Однако, я готов обучить твоих людей здесь, а после — взять часть из них на границу. Только сначала мне необходимо встретиться с дортонионскими лордами, которые не спешат проводить переговоры.

«Всё складывается лучше, чем я предполагал, — подумал Брегор, — если воинов изначально готовить к службе на границе, они не станут протестовать против отправки в земли Моргота. Главное, понять, как правильно действовать, чтобы не предать случайно своего короля, помогая чужим».

— Ещё встретимся, вождь, — вдруг резко встал Алмарил и шагнул прочь из беседки.

— До встречи, господин.

Под пристальным вопросительным взглядом человека поспешив через яблоневый сад к оставленной лошади, эльф удивлялся тому, насколько сильно ему хотелось вернуться в гостиницу и снова обнять женщину, чьё имя он теперь, наверное, знал. Всё-таки с ней лучше, чем одному или в компании химрингских воинов, которые подчиняются таргелионскому неудачнику только по приказу своего лорда. Она по крайней мере умеет притворяться и хочет это делать искренне.

Снова безопасный Фиримар

Бериль очень любила купаться и хорошо плавала, однако прогулки с подопечными дома сирот на реку каждый раз превращались в тяжёлое испытание, потому что дети неминуемо начинали баловаться в воде, приходилось волноваться, ругаться, угрожать дополнительной работой и лишением угощения. Взрослых обычно ходило на реку трое-пятеро, но всё равно вечно казалось, что присмотра мало. И почему маленькие эдайн такие глупые и неосторожные?! Разве можно даже в шутку топить друг друга, тащить на глубину или выбрасывать в воду чужие вещи?! Неужели непонятно, насколько это опасно?

Взрослые уставали так, словно заново отстроили Фиримар после пожара.

Зато, когда нагулявшиеся воспитанники поели, наигрались и легли спать, когда уже были тщательно намазаны покрасневшие на солнце плечи белокожих, обработаны ссадины драчливых, залатана одёжка неосторожных, появлялось время выдохнуть и пойти поплавать в одиночестве.

Конечно, Бериль надеялась встретить Гваэрона, который мог увидеть её из сторожевой башни. Молодой защитник знал — девушка всегда его ждёт, ведь она сказала: «Приходи ещё», когда юноша принёс вести о предполагаемой родне крохи Аданель. И Гваэрон приходил.