— Ошибаешься, — пожилой гном подошёл к котлу и осторожно взглянул на расплавленный металл. — Я много раз видел, как кхулум ругался на сородичей последними словами, однако ни разу ничего никому не сделал. Помоги огонь разжечь.

Наугрим взялись за работу. Вчера привезли новый уголь, и его ещё предстояло сортировать и проверять, поэтому пока пользовались имеющимися запасами.

— Плохая штука — страх, — совсем тихо заговорил отец-подмастерье сыну, — испытаешь однажды, возненавидишь себя за слабость, а потом, видя тех, кто не боится, будешь ненавидеть уже их! Из зависти! И начнёшь пугать до тех пор, пока им тоже страшно не станет. А как испугаются, либо перестанут быть интересны, либо будут вынуждены бояться вечно, находясь рядом с тем, кто на них отыгрывается. Но если дойдёт до настоящей драки, дальше слов вряд ли дело продвинется.

— Гадство, — констатировал молодой гном, почерпнув лопатой уголь.

— Ай, не говори! — отмахнулся отец.

Эол вернулся один. Довольный.

— Это Телхар, — хищно скалясь, сообщил он помощникам. — Решил на моих наработках нажиться, гад. Ничего, я ему подсуну «наработки». Пусть крадёт! Я буду ждать, когда этот криворукий посмешищем станет. Ещё большим, чем уже является.

Критически взглянув на котёл, брат Тингола вышел из кузницы на улицу и с удовольствием вдохнул прохладный весенний воздух.

Ногрод разрастался. Эол помнил гномью обитель крохотным подземным городишкой, чтобы попасть в который, требовалось несколько дней пути среди путанных коридоров. Теперь же Ногрод начинался ещё до входа в рукотворную пещеру: перед горным склоном выстроили пять кварталов, где жили гости ярмарок, мастера, и отдыхали торговцы, а сразу на спуске под гору начинались первые кузницы, склады и жилища воинов.

Купив уже три дома в разных частях города и сдавая их местным умельцам и гостям Ногрода, Эол всё чаще останавливался на новой окраине, ближе к выходу из пещер, поскольку старая часть гномьей обители слишком напоминала Менегрот.

На улицах было относительно спокойно: редкие прохожие здоровались друг с другом, напоминали о неотданных долгах, давно вышедших сроках работ, скотоводы коротко делились потерями за прошедшую зиму, а охотники радостно намекали, будто скоро из добытых в холода шкур и меха пошьют тако-о-ое, за что целое состояние отдать не жалко.

Решив выяснить, когда планируется ближайшая ярмарка, Эол направился к дому торговца, жена которого обычно и организовывала большие праздники, созывая гостей со всей округи. Если скоро — есть смысл остаться в Ногроде ещё. Если же до лета ничего не планируется — можно ехать домой, а изделия оставить помощникам — сами продадут.

— О! Приятель! — обрадовался торговец, увидев в окно кузнеца-эльфа. — А я уж подумал, ты тоже это чтоб-его-серебро искать сунулся! Слышал, что Дарви со своими под завал попали?

Эол остановился. Оружейник был знаком ему давно — пересекались не раз, обсуждали в основном заточку лезвий, но когда Дарви начал лезть в политику, сунулся в дела королей и хозяев дорог, брат Тингола потерял интерес к общению с гномом — обсуждать, кто должен кем править и где что строить, не было совершенно никакого желания. Однако новость всё же опечалила.

Зайдя в дом, Эол заметил, как дети торговца тут же попрятались, младший даже разрыдался.

— Плаксы они у тебя, Тори, — беззлобно сказал эльф, проходя в кухню, где весёлая деловитая гномиха наскоро накрывала стол для всегда желаемого гостя. — Если придут орки, слёзы им не помогут.

— Слушай, друг-кхулум, только ты не начинай, будь добр! — гном расселся за столом, сразу же схватился за медовуху. — Тут уже один ваш королёк всю округу перебаламутил, мы еле отбрехались.

— Какой из них? — напрягся Эол, невольно подумав, что отец ищет Ириссэ.

— Голфин! — захохотал торговец, назвав всё более приживавшееся в народе имя верховного нолдорана.

Эльф постарался не выдать беспокойства. С другой стороны, чего ему бояться? Никто его жену активно не искал, иначе он бы уже знал об этом. Но что тогда нужно её венценосному родителю?

— Голфин всюду разослал своих в рот смотрящих, потому что внезапно захотел повоевать. С Морготом.

Эол заулыбался, с души свалилась скала, едва ли не превосходившая размером Таникветиль.

— Вот и нам смешно! — по-своему понял реакцию друга-кхулума торговец. — Дело было так: Голфин побоялся своих гонцов напрямую в Таргелион слать, передал распоряжения через послов Корабела. Те сразу сказали, что сами не при делах, воевать не собираются, но раз попросили вот эти бумажки отвезти, задание выполнили, а дальше уже дело пограничной стражи — сразу это всё сжечь или всё-таки Тханэ Карантиру показать. Голодрим дружно посмеялись, а мимо как раз мой братишка проезжал, и ему тоже сказали письма в Ногрод и Белегост передать, чтобы Кхазад за оружие брались. А братишка у меня смекалистый, он и давай выяснять, что да как. Смекаешь же, сколько на затее Голфина заработать можно? Если Телхара прижать, пригрозить ему хорошенько, чтоб со своей халтурой не лез, наши ногродские оружейники бы озолотились! Из серебряных шахт бы повылазили даже! Мы уже прикинули, как можно цены за перевозку поднять, ну, сам понимаешь. По весу груза, хранению в пути, риски там всякие. А корабеловы родичи с нами выпили и разоткровенничались, мол, нечем Голфину платить. Вроде как плохи у него дела совсем, сырьё некачественное, урожаи никто не покупает, ткани там… Плохие у него товары, никто с ним не торгует давно. Это мы знали, но думали, что он сам по себе, без нас неплохо поживает, а вон оно что! Оказалось, столь велики его верховно-королевский авторитет и всенародная любовь, что не может Голфин свою армию в бой послать, потому что его головушку коронованную тогда охранять некому станет. Либо самому на войну бежать, чего он, конечно, делать не желает. Соответственно, армия должна быть собрана из соседских войск, но никто ему помогать не собирается. Можно было бы купить армию, но вот беда — не на что. Ха-ха!

— А что Оссирианд? — спросил Эол, представляя, как брат на публику рассуждал словами жены о том, что Дориат воевать не хочет в принципе, и по зову братоубийц в частности.

— А что Оссирианд? — Тори выпил сразу половину кружки. — Они говорят, что восток стерегут и себя. Им чужаки безразличны, а Моргот в их леса не суётся.

— Это пока, — эльф только сейчас заметил, что так и не пригубил угощение.

— Ты что, с Голфином заодно? — напряжённо рассмеялся гномий торговец.

— Я? С Голодрим?!

— Ладно, не кипятись, я пошутил.

— Другое дело, — Эол выпил, критически оценил вяленое мясо. — Ярмарка у тебя когда?

— Суровая зима была, — вздохнула жена Тори, — не думаю, что есть смысл раньше осени большие гулянья устраивать.

Брат Тингола кивнул, выпил ещё:

— Хорошая медовуха. Коли так дела обстоят, оставлю тебе записи. Много записей. Если явятся дружки Телхара, продай им, скажи, что я не в курсе. Продай дорого, прибыль поделим. А я домой поеду — жену давно не видел. В следующий раз с сыном в гости загляну.

Тори рассмеялся:

— А ты красавчик, кхулум! Я знал, что кинешь эту жабу надутую! Так ему и надо! Надеюсь, у него печка взорвётся от твоих составов.

С довольной ухмылкой кивнув, Эол поблагодарил торговца за помощь и пошёл обратно в подземную часть города, чтобы начать собираться в дорогу. Главное, как следует подготовиться ко встрече с женой.

Примечание к части Во второй половине главы то, из-за чего убирают лайки и добавляют в сборники "Редкостная гадость". Те, кому такое не нравится, читайте и обсуждайте ;) До чего не снизойдёт хозяин

— Хозяин вернулся!

Слова прозвучали сначала где-то далеко, потом ближе, а потом…

— Он не побежит к тебе сразу, — язвительно сообщила жене своего господина служанка, которую Ириссэ не видела очень давно. — У тебя есть время подготовиться.

Супруга-пленница вздрогнула. Она буквально слышала оскорбления, которые не произнесла вслух завидовавшая непонятно чему женщина, но именно эта бессмысленная злоба придала сил, и пришло осмысление, что за прошедшее время счастливой разлуки с похитителем не удалось сделать ничего для своего освобождения: Ириссэ не подружилась со слугами, не переманила их на свою сторону, хоть и намекала на королевское вознаграждение за помощь, но страх перед гневом господина оказался слишком силён; не смогла усыпить бдительность своих тюремщиков и разведать пути бегства из подземелья, не вышло даже завоевать достаточное доверие, чтобы получить позволение что-либо себе готовить — конечно, ведь неблагодарная змея обязательно отравит или опоит колдовским зельем всех жителей дома Эола!