Ещё сохраняя способность уворачиваться от стрел, которые всё чаще впивались в уже имеющиеся на теле раны, Золотко ринулся прочь от Финдекано, однако быстро понял, что прятаться больше негде: эльфы сомкнули кольцо.

Заметавшись на истыканной стрелами земле, Золотко видел мелькающих всадников, которые двигались по кругу, постепенно приближаясь, перепрыгивая руины и каменные завалы. Попытавшись выдохнуть огонь, но снова убедившись, что не получится, дракон сориентировался и рванул на север, собирая на себя стрелы. На пути встала преграда в виде всадника, ящер увернулся от летящего копья, впился в ногу лошади и, повалив её, отбросил в сторону со своей дороги.

Смотря только на чёрные скалы и скрытые чарами бреши в них, не обращая внимания на звуки погони, Золотко, вздрагивая от болезненных ударов наконечников и ноющих ран, из последних сил спасался от погони, почти не замечая боли, когда ранами на животе задевал обугленные развалины.

— Стреляйте! Стреляйте в него! — заорал на своих воинов Финдекано. — Его нельзя упустить! Его надо убить! Стреляйте!

Нещадно стегая коней и посылая вслед слишком прыткому дракону град стрел, эльфы неслись по разрытой, дымящейся, заваленной обломками равнине, однако золотой ящер неумолимо удалялся, преодолевая напрямик препятствия, которые всадникам приходилось огибать, и в конце концов золотой ручеёк скрылся внутри чёрной скалы.

Всадники остановились у подножья Тангородрима.

— Продолжаем преследование? — спросил один из воинов, подъехав к своему командиру.

— Нет, — тихо произнёс Астальдо и вдруг закричал: — Рассредоточиться! Уходим отсюда! Здесь могут напасть Валараукар! Возвращаемся в лагерь и ждём новых приказов! Ищите раненых!

Нолдор подчинились. Разворачивая коня, Финдекано посмотрел наверх — туда, где в твердь скалы было вбито заколдованное кольцо, выругался и поспешил собрать военный совет, чтобы сообщить, как подвёл всех, кто на него надеялся, и убить вражескую тварь не смог. Отчаяние лишило сил, Астальдо готов был броситься на меч от понимания своего провала. Пусть военачальники решат, как и когда его казнить, изгнать, лишить права командовать армией, запереть в темнице для орков…

Как же так получилось?! Почему?! Что было сделано неправильно?! Где просчёт?!

Чувствуя, как по щекам побежали слёзы, Финдекано снова обернулся на чёрные тонущие в колдовском мраке вершины Тангородрима.

— Будь ты проклят, Моргот! — прошептал герой Астальдо. — Будь проклят ты сам и всё, что ты делаешь!

Что это было?

Вода из опрокинутого ведра пролилась на тлеющие камни, чёрный дым со змеиным шипением уступил место белому пару.

Пожары в осадном лагере усердно тушили, и пусть всё ещё ожидали нападения орков или Балрогов, смолкнувшие было разговоры слышались всё громче, чаще и бодрее.

Небо затянуло облаками, пламя угасло, не оставив на Ард-Гален иных красок, кроме серого, чёрного и белого.

— Здесь мы его настигли, — обречённо, словно перед казнью, рассказывал Финдекано о ходе сражения. — Начали стрелять, и он сбежал вон туда.

Маэдрос проследил за движением руки кузена. Феаноринг и сын верховного нолдорана шли вдвоём по руинам, осматривая то, что осталось от защитных укреплений. Отчасти Астальдо был рад, что совет собирать пока не стали, и Маэдрос решил сначала выслушать подробный рассказ о битве, посмотреть на разрушения своими глазами, а уже потом что-то решать, но с другой стороны, хотелось скорее объявить о своём поражении, признать вину и понести наказание, чтобы чувство собственной ничтожности не давило неподъёмной глыбой на сердце. Это было невыносимо.

— Твои воины правильно сделали, что нашли сына Морьо, — неожиданно сказал Маэдрос, и Финдекано от удивления замер.

— Мы не искали его специально, — развёл он руками, — воины помогали всем раненым.

— Значит, молодцы, что не добили из милосердия, — мрачно произнёс Феаноринг. — Его надо вернуть отцу живым.

Астальдо хотел поинтересоваться, почему только в случае Алмарила это важно, ведь каждый павший — чей-то родственник, однако мысль снова переключилась на собственную вину в проигранной битве, и Нолдо промолчал.

— Глаурунг легко ползает по стенам? — задал вопрос Маэдрос, касаясь правой перчаткой покрытой пеплом разломанной арки.

— Да, — Финдекано ответил неохотно — ему показалось, будто кузен ищет для него оправдания, и это вызвало внутренний бурный протест. — И я это не рассчитал!

— Никто не рассчитал, Финьо.

Отойдя в сторону, Феаноринг снова провёл рукой по засыпанной золой обугленной каменной кладке. На голову и плечи ложился кружащийся в воздухе пепел, то здесь, то там поднимались столпы белого водяного пара.

— Не знаю, что это было, Финьо, — заговорил сын Феанаро после долгого молчания, — не понимаю, зачем это существо ворвалось к нам. Может быть, Моргот хотел проверить, насколько оно сильно? Но почему вслед за ним не пришло войско орков? Я могу предположить только одно. — Взгляд Маэдроса скользнул с трогающей стену металлической руки на пики Тангородрима. Глаза замерли, словно замёрзшая вода. — Моргот хотел показать нам, что обладает силой, против которой нам не выстоять. Он снова заставляет меня отказаться от борьбы за Сильмарили.

— Да причём здесь Сильмарили?! — с ненавистью выпалил Финдекано, мгновенно забыв о чувстве вины. — Можно подумать, Моргот — твой личный враг, который сделал зло только тебе, украв светящиеся камни! Да всех его преступлений не перечесть! Списки заняли бы тирионскую библиотеку!

— Я понимаю, Финьо, — напряжённо ответил Феаноринг, — просто мне кажется, будто сейчас прилетит какая-нибудь морготова тварь и позовёт от его имени на переговоры.

Сын верховного нолдорана опустил глаза. Снова воцарилось молчание, время от времени прерываемое только шипением воды и краткими речами эльфов и гномов, передающих и наполняющих вёдра.

— Нет смысла восстанавливать укрепления, — заговорил, наконец, Маэдрос, прямо смотря на кузена, — на равнине Ард-Гален будет достаточно лёгких временных построек и постоянно бдящей армии. А в горах нужна ещё крепость, Финьо. Там, где твой лагерь. Попроси наугрим помочь со строительством, пусть твой отец выделит ресурсы. — Бросив взгляд на кучу обомков, Феаноринг стукнул металлической рукой по остову стены. — И будем изготавливать снаряды с шипами для катапульт.

Ветер ударил в лица, серая пыль закружилась вихрями.

— Ты нужен здесь, Финьо — тихо и хрипло проговорил Маэдрос, посмотрев кузену прямо в глаза, словно проверяя его готовность подчиняться, — крепость пусть строят без твоего участия. И у тебя теперь есть ещё один помощник в работе с лошадьми. Он и о раненых животных позаботится, и здоровых воспитает. А вот воин из него не получится, не гони мальчишку в бой.

Финдекано кивнул. Карнифинвэ действительно производил впечатление спокойного и рассудительного эльфа, который будет хорошим знахарем, призванным лечить, а не убивать.

— Нам нужна ещё одна крепость, — снова напомнил Маэдрос. — Распорядись начать строительство. И ещё, Финьо, нам необходимо самим распространить сведения о нападении ящера — максимально достоверные, чтобы жители Белерианда могли подготовиться к атаке подобной твари. И узнать подробности, Финьо, они должны от нас, а не от придворных сказителей твоего отца. Думаю, ты понимаешь меня.

Астальдо кивнул.

«Да, — подумал сын верховного нолдорана, — я понимаю. Прекрасно понимаю!»

Happy nation

Состоявший из тысяч зеркал зал не двигался, однако создавалось ощущение, будто он вращается одновременно в восьми направлениях, а вся отражающая поверхность растекается ртутными лужами. У любого существа, кроме Айнур, закружилась бы голова, потерялась способность ориентироваться в пространстве, поэтому было так забавно наблюдать за тремя оборотнями, на цепях и в строгих ошейниках, в данный момент выглядевшими, как люди, которых заставляют ползать на четвереньках: мужчина и две женщины, одна из которых скоро должна была разродиться, затравленно озирались, жались друг к другу и к державшему их Балрогу, боясь вероятных ожогов меньше, чем непонятной дезориентирующей круговерти.