— Это меч моего отца! — прорычал Клык, бросаясь в атаку.

Решив, что позже подумает о том, каким образом у Феанариона могло родиться «это», и где, собственно, сам счастливый родитель, Глорфиндел увернулся от сияющего даже в непроглядном мраке клинка, ловко перепрыгивая с камня на камень. И с удивлением увидел, как противник повторил его движение. Он что, правда полуэльф?

Идея дальнейших действий пришла раньше, чем был нанесён следующий удар, и Нолдо, с оглушительно-мелодичным звоном отбив выпад в грудь, взлетел на край обрыва, ринулся вправо, но противник не последовал за ним, а зашёл с другой стороны, и Глорфиндел едва не пропустил рассекающий удар сверху. Сменив тактику, Нолдо напал сам.

Орк оказался заметно сильнее, сразу же перехватил инициативу, и Глорфинделу вновь пришлось отступать, перепрыгнув через провал на соседний камень.

Продолжая следить за движением волокон мрака, из которого в любой момент может броситься крылатая тварь, Нолдо атаковал, отвлекая внимание противника вращением клинка, орк блокировал, сталь взвыла, застонала, Глорфиндел с разворота отскочил, замахнулся.

В левой руке орка, которому так неосторожно дали время для манёвра, сверкнула сталь, и эльф, среагировав на мгновение позже, чем нужно, почувствовал, как в тело, ниже рёбер, впивается ранящий холод. Довольный успехом орк усмехнулся, и Глорфиндел, используя последние секунды, когда боль ещё не ощутилась в полную силу, бросился на обрадовавшегося успеху врага, очень незначительно ослабившего концентрацию, и, скрестив с ним клинки, ударом ноги столкнул со скалы.

***

К распластавшемуся на обледенелых камнях орку подлетело крылатое пятнистое существо, осмотрело тело и снова взмыло в воздух, скрывшись во тьме.

— Победа за нами! — закричали эльфы, весть разнеслась по воздуху радостными возгласами.

«Давайте, нападайте, летучие шпионы!» — наслаждаясь захлестнувшим азартом выигранного боя, подумал Глорфиндел, зажимая ладонью кровавую рану в левом боку, из которой торчала короткая рукоять метательного кинжала. Боль только раззадоривала, эльф жаждал продолжать бой хоть с кем, абсолютно всё равно, кто это будет. Сражаться! Несмотря ни на что!

— Финдэ! — крикнул со скалы южнее Ангарато. — Оставайся на месте! Не покидаем посты! Следим сверху, пока наши народы проходят!

— Армия! — Глорфиндел был уверен, что крикнул громко. — На берег! Защищать мирных!

Возбуждение от боя стремительно спадало, боль ощутилась резче, силы начали таять, словно лёд под ногами воинов Моргота. Осторожно сев на камень и прислонившись к скале спиной, Нолдо посмотрел на окровавленную руку, достал из поясной сумки пузырёк и с трудом открыл дрожащими пальцами. Один глоток — и всё будет в порядке…

Боль разжала зубы, эльф выдохнул и посмотрел вниз: к берегу причаливали сносимые волнами лодки, на скользкий, отполированный водой лёд выходили лучники, выстраиваясь вдоль скал, создавая защитную стену для Нолдор, которых требовалось охранять в случае нарушения врагом договорённости.

По другую сторону камней царило странное спокойствие: огненные существа не двигались с места, собратья убитого в поединке воина выкрикивали разные мерзости в адрес победителя, грозили ему стальным и плотским оружием, причём вторым — чаще и яростнее, но в целом, казалось, никто не был сильно расстроен, что сражение не состоялось.

В воздухе захлопали крылья, Глорфиндел незаметно сжал рукоять меча. Лук лежал рядом, но эльф понимал, что вряд ли сможет его натянуть. Из волокнистого мрака возникла девочка. Тоненькая, хрупкая, маленькая, с пятнистой песочно-чёрной кожей.

— Мы же договорились о мире, — пискнула посланница Моргота, — сталь обнажать нечестно!

Не разжимая руку, эльф хмыкнул в ответ.

— Честь, — выдохнул Глорфиндел, встретившись взглядом с девочкой. — Слово-то какое! Высокопарное!

— Позволь, помогу, — очень нежно произнесла посланница, подходя ближе. Эльф вопросительно посмотрел на неё, положил меч на колени. — Я помогу? Можно? Вытащу нож, рану обработаю.

Выражение лица Нолдо было красноречивее любых слов и давало понять: воин верит, что существо вытащит нож. Но потом улетит, оставив врага истекать кровью.

— Какой ты… — картинно обиделась посланница.

— Умный? — перебил Глорфиндел, слабо улыбаясь.

Он видел, вот-вот подойдет Ангарато и ещё двое эльфов, было очень интересно, что они предпримут.

— Не льсти себе! — рассмеялась с присвистом и шипением девочка, обращаясь мышью. — Самоуверенные гордецы погибают не героически, а глупо!

Вспорхнув, существо растворилось во мраке.

— Ангарато! — через силу улыбнулся Глорфиндел, видя подошедшего собрата.

— Финдэ, ты ранен?

— Пусть кто-нибудь из твоих верных поможет мне спуститься. Мне надо к Митриэль. Она будет очень рада снова меня помучить. Никому другому я это делать не позволю!

Командир разведки короля Финдарато понимающе кивнул. Посмотрев вниз на тело орка, он заметил, как сверкает лежащий на льду клинок.

— Какое красивое оружие, — удивился Ангарато.

— Меч его отца, — пожал плечами Глорфиндел, осторожно вставая с камня, поддерживаемый собратом. — Сам не понимаю, как так вышло. И, знаешь, вникать в подробности нет никакого желания.

На братскую могилу

— Он так и сказал? — удивлённо спросила Митриэль, зашивая смазанную снадобьями против боли и, на всякий случай, против ядов рану в боку воина. Меч и метательный кинжал убитого орка лежали рядом с остальными вещами Глорфиндела.

— Так и сказал, — медленно произнёс Лаурэфиндэ, чуть приоткрыв глаза.

Знахарка завязала нить, отрезала и стала осторожно накладывать бинт. Нолдо улыбнулся.

— Митриэль, — спросил он с разгорающимся озорным огоньком в синих глазах, — сейчас ты касаешься меня, а когда кому-то другому нужно зашить раны, то необходимо трогать их обнажённые тела. И… тебя это совсем не волнует?

Эльфийка с осуждением посмотрела на Глорфиндела.

— Тебе надо жениться, парень, — фыркнула знахарка. — Иначе фантазии до добра не доведут. Ты сейчас всерьёз это всё говорил? Или у тебя просто жар? Ты сам-то понимаешь, какой несёшь бред? Я вижу перед собой не красивые торсы, бёдра, ягодицы и мускулистые плечи. Я вижу резаные, рваные и кусаные раны, вижу воспалённую от яда плоть, обмороженные конечности, сломанные кости и страдание во взглядах. Финдэ, герой, ты всерьёз полагаешь, что это меня возбуждает? Милое у тебя обо мне мнение!

— Думаю, и ты не всерьёз про женитьбу, Митриэль, — закрыл глаза Нолдо.

— Напрасно, Финдэ, — закончив перевязку, поднесла воину стакан с пахучим раствором знахарка, помогая отпить. — Представь, герой, что однажды ты встретишь поистине опасного врага. И падёшь от его меча. Или чем он там будет вооружён. Что останется после тебя?

— Песни, — в полусне произнёс воин, — сказания о подвигах, ученики, перенявшие мастерство… Зачем оставлять после себя слёзы вдовы и детей? Мои родители, Митриэль, остались в Валиноре, сестра погибла. Меня больше некому оплакивать, и… Это хорошо.

— Ты не прав, герой, — сказала знахарка, но воин её уже не слышал, заснув под действием настоев.

Накрыв раненого одеялом, эльфийка посмотрела на меч с золотой рукоятью. Нет, это не Чёрного Финвэ клинок. Точно не его. Значит, этот страшный жестокий Нолдо, вероятно, жив, либо… Нет, он точно жив. Возможно, удастся увидеться… Только… Что теперь бывшие любовники скажут друг другу?

— Этот орк, — прошептала Митриэль, — не был сыном Феанариона, но… Его отец убил кого-то из братьев Морьо и присвоил его оружие. Мы идём не на родину. Не на родину… А на братскую могилу.

Единая несуществующая мощь

— Это возвращение домой, Аклариквет, — как-то совсем не радостно произнёс король Нолофинвэ, — мы должны идти с гордо поднятой головой и развевающимися знамёнами. И с песнями. Пойдём днём. Коли над землями, где живут эти твари, всегда нависает мрак, они не любят свет даже больше, чем мы. Необходимо миновать расположение войска Моргота до заката, поэтому начнём путь с первыми лучами.