— Беречь дедушку надо! Он тебе вон какие богатства дарит! Ласкай так, чтобы ему перетруждаться не приходилось.

— А то хрустеть будет. И пыхтеть.

Женщины снова рассмеялись.

— Ты ему не изменяй, главное, — мать вдруг посерьёзнела. — Любить не люби, да почаще взглядывай!

— Я всё равно его не вижу, — развела руками Барадис, облизывая с губ мёд. — И оно к лучшему, да? Он некрасивый ведь? Морщинистый лицом, как яблоко гнилое. Особенно лоб.

— Ну ты сравнила, конечно! — жена кожевника снова принялась хохотать. — Яблоко! Гнилое! Ой, не могу!

— Так ведь правда похоже. Храпящее щёлкающее яблоко.

— Ой, не могу!

— Мам, а тебе это всё быть с папой не мешает?

— Знаешь, Снежинка, — вздохнула женщина, — когда ты с мужем вместе стареешь, день за днём видишь перемены, к ним привыкаешь, и всё равно любишь, тебе кажется, будто вы оба молоды, как при первой встрече. А когда в молодости со стариком постель делишь, труднее, наверно.

— Нет, — помолчав немного, покачала головой Барадис. — Не трудно. Просто очень смешно.

***

Финдарато отвёл глаза, посмотрел в окно. Слепая влюблённость Брегора к полунезрячей молодой аданет выглядела жестокой шуткой судьбы, ошибкой, за которую уже начали расплачиваться близкие. Что будет дальше? Вождь ещё не стар, прожил лишь чуть больше половины срока, значит, ещё успеет натворить дел.

— Береги себя, потомок Беора, — стараясь, чтобы слова прозвучали без угрозы, сказал король. — Без тебя Барадис пропадёт.

Брегор ошарашенно посмотрел на эльфа. Поначалу взгляд человека выражал именно то, чего опасался Инголдо — вождь воспринял его слова как прямую угрозу, однако постепенно изменился. Похоже, потомок Беора вспомнил, как бессмертный владыка заботился о его семье и народе, как спасал племя хададинов, как готов был оказать любую помощь.

— Что я делаю не так? — дрогнувшим голосом спросил человек, и Финдарато ощутил торжество и неуверенность одновременно.

Да, в отличие от Сильмарилей Феанаро, сокровище Брегора хрупко и уязвимо, поэтому вождь не может действовать без оглядки. Но у этой ситуации внезапно появилась неприятная и даже опасная обратная сторона: задав вопрос, признав ошибки, Брегор переложил ответственность за свои дальнейшие поступки на Финдарато.

Зная на собственном горьком опыте, чем оборачивалась обычно помощь людям, король с грустью вспомнил сокровищницу и подарки Беора и обречённо кивнул, соглашаясь непонятно на что. Главное, не брать весь удар на себя.

— Моргот исказил Арду, — произнёс Инголдо с напором, — из-за его злодейств жизнь каждого существа отравлена, однако мы можем и должны сделать всё, что в наших силах, лишь бы доказать ему и самим себе — мы достойны большего и своё получим.

Верные эльфийского короля промолчали, однако Финдарато кожей почувствовал их осуждение. Наверное, младшим Айнур тоже не хотелось вечно помогать неблагодарному Народу Звёзд, и Валар в итоге выбрали удобство для своих. Правы они были или нет, Инголдо оценивать не хотел. Он просто решил идти другим путём и не видел причин менять не нравящееся кому-либо мнение.

Чему учили Барахира?

Отметина на коре, надломленная ветка, а здесь — слегка замят мох. Нет, это не совпадение, однако если не знать, что нужно кого-то тут искать, ни за что не обратишь внимания.

Йавиэрион не сомневался — его не заметят не только сбежавшие человеческие дети, но даже взрослые «опытные» следопыты. Какой там у людей опыт? Дюжина лет? Две? Три? Смешно.

Прячушиеся в лесу Фирьяр выдавали себя не только оставленными друг для друга знаками, но и неспособностью распределять вес тела, чтобы совсем не мять ногами почву. Однако в остальном беглецы заслуживали похвалы: ни мусора, ни испражнений, ни остатков костров нигде не попадалось.

Невольно вспомнились предки беорингов, с которыми выпало несчастье встретиться на заре их развития. Они, конечно, не все одинаково напоминали орков, но от ассоциации отделаться не удалось до сих пор.

В стороне послышался шорох осторожных шагов, и Йавиэрион замер. Мимо, совсем близко прошла относительно молодая аданет, которую верный короля видел несколько раз на праздниках — это была приёмная дочь сестры вождя — Аданэль. Женщина шла быстро, насколько это удавалось делать, осторожничая. Под накидкой она прятала, видимо, еду для беглецов, о количестве которых эльф судил по найденным следам — Барахир прятался здесь не один, с ним искали приключения ещё минимум трое. Сообщники либо тоже переселились в лес, либо часто здесь появлялись. И, похоже, одной из них была девушка.

Аданэль словно что-то почувствовала, начала озираться по сторонам, но, разумеется, никого не увидела и пошла дальше, путая следы. Йавиэрион осторожно отправился за ней, решив попробовать для начала послушать разговоры сына вождя, чтобы разобраться, какая именно помощь нужна этому мальчишке-потомку дикарей, и как к нему подступиться.

И зачем это всё нужно владыке Инголдо?

Аданэль ловко пробежала между колючими зарослями, перепрыгнула ручеёк и устремилась в сторону холма, за которым находился овраг. Эльф отметил для себя, что женщина очень ловкая, несмотря на недавнее материнство. Было интересно наблюдать, как дочь копирует походку пусть и не родной матери, только двигаясь вдвое быстрее. Это выглядело более чем забавно.

Проследовав за аданет около тысячи шагов, верный нарготрондского владыки понял — беглецы прячутся далеко не ото всех и радушно принимают самых неожиданных гостей, например, Бреголаса, его жену и детей: девочку, ещё совсем кроху, и двух мальчиков, которых сюда точно принесли на руках.

— Бериль по-прежнему заботится о нас, несмотря ни на что? — спросил Барахир, забирая из рук Аданэль свёрток. — Но в школу я не вернусь, не уговаривай. Нам не нужна наука, которая придумана ради протеста против эльфов. Половина беорингов считает дюжинами, половина — десятками. Эльфья дюжина нам неудобна, но нашими десятками никто не считает! На пальцах считают только дикари! У нас есть счёты, на которых легко научиться складывать и вычитать! А история вообще никому не нужна. Мне наплевать, откуда взялся Моргот, и кто первым от него пострадал. Его надо убить, а как это сделать, не учит ни одна школа!

Йавиэрион искренне удивился. Сейчас на берегу ручья, протекающего на дне глинистого оврага он слышал слова взрослого мужчины, произнесённые мальчишкой, и пытался понять: кто всё это вложил в голову брошенного отцом ребёнка? Забравшись на вековую сосну и присмотревшись, следопыт заметил, что Барахир совсем не похож на Брегора, лицом практически копия почившей матери. Юноша был высок и хорошо сложен, поджарый, лохматый, в дорогой, но давно не стиранной потрёпанной одежде.

— Этому нигде не учат, — раздался из землянки голос, и эльф узнал сына леди Андрет — Фарагора. Йавиэрион слышал — он служил в дортонионской армии, но вернулся с плохими рекомендациями, и теперь путь на фронт закрыт. — Ты будешь учиться сдохнуть, славя короля.

— Здесь свет уже давно погас, — запел язвительно нетрезвый Бреголас, переиначивая слышанную в королевстве Канафинвэ Феанариона балладу. — Жизнь в подземелье серых масс.

Король правил свой последний срок,

Ждал новой жизни глоток.

Власть! Давит время, люди ждут

Боль или радость, хлеб иль кнут.

Король набивает жадный рот,

Пока час твой не пришёл.

Будет смена игры!

Будет новый король!

Семь королей — сказка и сон,

Но править Ардой ты был рождён!

Именно ты изменишь судьбу! Именно ты!

Семь королей — трусов гурьба!

Арда давно ждала лишь тебя!

Ради побед ты был рождён!

Час отведён!

Барахир поморщился, передал кому-то в землянке свёрток.

— Не люблю эльфийские песни, — сказал сын Брегора. — Они как опавшая листва — красивые, а под ними кошкино дерьмо.

Чтобы не рассмеяться в голос, Йавиэриону пришлось взять волю в кулак.

— Не говори при мне плохо про эльфов! — занявшаяся было детьми Бреголаса Аданэль начала злиться. — Ты знаешь — я полуэльфийка!