— У тебя есть идеи получше? — прищурился Новэ. — Я могу отправить в город своих защитников, чтобы они привели мою семью? — спросил он у ставшего заметным среди леса отряда в ало-золотом.
— Только без оружия, — предупредил командир. — Повторяю, нам не нужно кровопролитие. Мы пришли за справедливостью.
***
Проходя по залу, словно стрела сквозь незащищённую плоть, через расступающуюся толпу восхищённо приветствующих гостей, принц Финдекано, никого не замечая, искал глазами ближайших советников отца. Почему сам нолдоран не торопился к подданным, сын короля понимал, и именно поэтому считал, что обязан переговорить с Нолофинвэ. Конечно, ещё оставалась надежда, что Феаноринги соизволят явиться на торжество, но время шло, а ситуация не менялась. И если Финдарато прислал своих доверенных лиц, то ни один из сынов Феанаро не сделал даже этого!
— Что-то здесь не так… — прошептал Финдекано.
Решив во что бы то ни стало найти отца, Астальдо, стараясь не вслушиваться в происходящее на сцене, посмотрел с балкона на площадь. Принц поймал себя на мысли, что ему очень не нравится большое количество воинов Варнондо, окруживших собравшиеся толпы и перегородивших выходы на улицы.
Ощущение, что должно случиться нечто плохое усиливалось вместе с нарастающим разочарованием: Финдекано так надеялся, что Праздник Объединения разрешит конфликты между роднёй, а на деле всё вышло совершенно не так. Опять.
Рассчитывая, что отец в своих покоях, принц спешно покинул зал торжеств, мельком окинув взглядом роскошный сине-бархатный трон на искрящемся звёздами возвышении с вычурной платиново-сапфировой короной, венчающей спинку. Ювелиры говорили, что в Средиземье сложнее работать с металлами, требующими высоких температур плавления, но чего ни сделаешь ради короля?
Выходя в плавно поднимающийся по дуге коридор, Финдекано услышал, как в зале заиграла очень непривычно звучащая музыка.
***
Что бы ни думал о своём наряде Даэрон, мелкий эсгалдуинский жемчуг, имевший едва заметный песочный оттенок, действительно красиво смотрелся в пепельно-белых волосах менестреля, привлекая внимание дев.
Гостьи из Оссирианда смотрели на дориатского певца с надеждой, а на дочерей лорда Каленовэ, которым из-за знатного родства всегда будут доставаться лучшие женихи, с неприязнью. Эльфийки Эглареста и Бритомбара были уверены в успехе больше, нежели подданные Каленовэ, поэтому выглядели добрее. Эльфийки из Валинора наблюдали за Даэроном с интересом исследователя-натуралиста, открывшего новый вид насекомых.
Изо всех сил стараясь не принимать это близко к сердцу, не слышать произносимые с восхищением имена других певцов, рядом с которыми, по мнению Нолдор, Даэрону абсолютно нечего делать, и не думать, что сделанная специально для праздника арфа выглядит гораздо лучше, чем играет, а петь придётся то, что сочинила племянница Саэроса, менестрель взялся за инструмент.
***
На сцену снегопадом сыпались белые лепестки, Мистель, рассказывавшая публике о подвиге Нолдор в Хэлкараксэ, запела исполненную Акларикветом у ледяного склепа песню-плач.
— Пока артисты готовятся к новому выступлению, — весело улыбнулась своей подруге-помощнице Линдиэль, не впечатлившись выступлением альквалондской девы-менестреля, — я зайду во дворец, хочу поговорить с женой брата. Постараюсь не задерживаться.
Туивьель отрешённо кивнула, думая об увиденном спектакле. Несмотря на прекрасную музыку и качественно подготовленную постановку, эльфийка не могла сказать, что в восторге от зрелища: не так, абсолютно не так представляла себе легенду о Короле-Воине мастерица.
«Возможно, однажды, — подумала Туивьель, — я спою мою любимую историю по-своему».
***
— На землях, войною пылающих,
Которых покинуть нельзя,
Эпоха досталась нам та еще,
Но плакать не будем, друзья!
Пусть редко удача встречается,
И выстлан не розами путь,
Но всё, что на свете случается,
От нас не зависит ничуть.
Зависит всё, что в мире есть,
От поднебесной выси!
Лишь наша честь, лишь наша честь
От нас одних зависит.
Даэрон пел, думая о том, как ужасно играет его арфа, и как глухи все вокруг, что не слышат этого. Менестрелю казалось, он исполняет полнейшую ерунду: вот, девы из Оссирианда заскучали уже, подданные Новэ Корабела делают вид, что им нравится, а сами ждут баллады о любви. И тут Даэрон заметил, как переменились взгляды валинорских эльфиек. Им… нравится?
— Нам времечко выпало то ещё! — приободрился Даэрон. — О чём предстоит песни спеть?
Одно у души есть сокровище,
Оно называется «честь».
Возможно и трубы победные,
И славу отдать, и почёт,
Но с честью до вздоха последнего
Достойнейший лишь проживёт.
Зависит всё, что в мире есть,
От поднебесной выси,
Но наша честь, о, наша честь
От нас одних зависит.
***
— Отец, — с порога начал напирать Финдекано, войдя в покои нолдорана, — это глупость! Нелепица!
— И что ты предлагаешь, герой Астальдо? — очень тяжело вздохнул Нолофинвэ. — Извиниться перед гостями и сказать, что я передумал?
— Я не знаю, — начал было говорить принц, но отец вдруг резко развернулся к нему, глаза запылали жарче горна:
— Вот и не лезь в советники, герой! Ты никогда не мог ничего мне посоветовать! Ты всегда доставлял мне одни проблемы! Из-за тебя я пошёл в Хэлкараксэ! Я выгораживал тебя перед Валар, Тэлери и даже самим Эру! А ты только критикуешь меня, осуждаешь и бросаешь, когда больше всего нужен!
— Ты постоянно называешь меня героем Астальдо, — стиснул зубы Финдекано, — это зависть к моей доблести? Славе? Я не был на концерте, но слышал кое-что. Кажется, там воспевали твою храбрость и избранность.
— Зачем ты пришёл, Финьо? — глубоко вздохнул Нолофинвэ. — От того, что будешь говорить мне очевидные вещи, проблема не решится. Лучше иди веселись, а я посмотрю в окно. Прекрасный вид, не правда ли?
Принц прошёлся по длинному, выложенному яшмовыми плитами балкону. Колонна с цветами, колонна с завитками, а здесь что? Лабиринт? Не успев подумать, зачем ему это нужно, Финдекано начал искать путь в центр паутинки запутанных цветных коридорчиков, Нолофинвэ печально рассмеялся:
— А ты всё ещё ребёнок, герой Астальдо, и не ищи в моих словах подвох. Ты — мой сын, Финьо, мой первенец и единственный оставшийся со мной наследник. Наверное, ты прав, мне действительно надо пойти к гостям. Но извиняться перед ними не проси.
— Нет, отец, — вдруг побледнел Финдекано, посмотрев с балкона. — Оставайся здесь.
Нолдоран почти не изменился в лице, просто замер, словно одна из узорчатых колонн.
— Это не бутафорский Моргот, чтобы вызывать на бой! — рванул с места Астальдо. — Это…
— Маэдрос, — не своим голосом произнёс король. — Настоящий.
Примечание к части Песня "Честь" Игоря Наджиева
Праздник Объединения. Остановись, Нельяфинвэ!
Войско появилось словно из ниоткуда: в толпе на площади, оказалось, давно уже были верные старшего сына Феанаро под видом гостей торжества. Воины Макалаурэ подошли из леса.
Маэдрос сбросил золотой плащ с капюшоном, оставшись в доспехах со звездой, вскинул руку, и от него, словно сметённые взрывной волной, отпрянули ничего не подозревавшие эльфы.
— Приветствую, гости узурпатора! — крикнул страшным голосом чудовища Феаноринг. — Меня привело личное дело, не касающееся всех вас. Уходите! А нолдоран Нолофинвэ пусть выходит ко мне для разговора. На этот раз, дядя, — Маэдрос обернулся к дворцу, — твои силы не превосходят мои! Поговорим на равных!
Не встречая никакого сопротивления со стороны шокированной толпы и не получивших приказа атаковать воинов короля, старший сын Феанаро пошёл в сторону ступеней дворца.
***
— Никто не покинет площадь, и никто больше не войдёт на неё, — с каменным лицом преградил путь Макалаурэ и его верным Варнондо. — Ты воспользовался играющей музыкой для маскировочных чар, но теперь выдал себя, и дальше тебе нет дороги.
