Цель мимолетная,

Тайна заветная

Навсегда с тобой.

Улыбка замолчала, задумалась. Вдруг с улицы донёсся знакомый обеим эльфийкам голос, и сёстры одновременно приложили палец к губам — об их присутствии здесь помощники дяди не должны узнать ни при каких обстоятельствах!

***

Окутанный давно угасшим валинорским сиянием эльф сидел в телеге торговцев вином и не вызвал бы подозрения ни у кого, даже исполняя странную музыку, если бы среди лагеря не было других барыг. Трое наугрим сразу подошли с расспросами и выяснили, что у заезжих нет химладской грамоты, хотя товар именно оттуда. Значит, это перекупщики, и цены у них должны быть выше, чем у нанятых виноделами продавцов. Однако у этих пришлых стоимость бочки была обычной, и наугрим сразу рассказали командирам о своих подозрениях, а заодно решили убрать ненужных конкурентов со своей территории.

— Их товар либо низкокачественный, либо краденый! — утверждал рыжий бородач. — Негоже королевской армии у таких закупаться!

Тэлуфинвэ, следивший за тем, как проходила подготовка войск, состоявших из стремительно множившихся смертных, насторожился. В очередной раз отказавшись от отцовского наследия, младший Феанарион пытался быть просто одним из командиров, однако неизбежно оказывался главным, если возникала спорная ситуация.

— Странные торговцы? Эльфы? И песни поют? — проведя рукой по коротко остриженным огненным волосам, Нолдо прищурился. — Это интереснее, чем может показаться.

— Пусть твои командиры их выгонят! — всё настойчивее предлагал решение проблемы гном.

— Я сам хочу с ними поговорить.

Тэлуфинвэ встал из-за стола с записями — высокий, худой, но широкоплечий, сияющий, однако про него хотелось сказать, что огонь души нолдорского воина не излучал жар и свет, а поглощал его, словно пламя Утумно, сокрытое в Майяр самого Моргота.

Торговец поклонился, вышел из шатра и довольно подмигнул товарищам — дело сделано, конкуренты с дороги убраны.

***

Звуки музыки донеслись издалека, и Тэлуфинвэ хмыкнул. Да, похоже, его догадка верна, и это отголоски того, о чём писал старший брат — узурпатор Нолофинвэ пытается собрать единую армию Белерианда и бросить в бой на неприступные скалы. Только сейчас он решил действовать более тонко.

— Свобода тает, словно воск,

В стране чудесной, — проникновенно пел явно не обычный торговец, а посвятивший жизнь музыке менестрель, — земля века не знала слёз.

Что ж, погибель ждёт её, мой друг?

У края пропасти стоим,

Враги всё ближе.

Тракт безопасный, проведи!

В Химринг путь неблизок! Помоги!

Мгновенье — и рушатся стены!

Мгновенье — и мир обречён!

Два шага назад — и паденье!

Лишь ветер золу унесёт!

Идти придётся много дней,

Нас ждёт опасность.

Добраться нужно поскорей,

В крепость Химринг. Друг мой, в путь смелей!

Нас скроет древняя листва,

От глаз шпионов.

Я верю в силу волшебства,

Помощь в битве так теперь нужна!

Мгновенье — и рушатся стены!

Мгновенье — и мир обречён!

Два шага назад — и паденье!

Лишь ветер золу унесёт!

Тэлуфинвэ не сразу узнал певца, однако, присмотревшись, вспомнил, что видел этого менестреля на праздниках — он иногда пел, а чаще подыгрывал другим музыкантам Второго Дома Нолдор.

— Интересная стратегия, — дав воинам знак окружить стоянку лже-торговцев, ухмыльнулся младший Феанарион, — вы зазываете воинов в Химринг для помощи в нападении на Дор-Даэделот с расчётом, что лорд Маэдрос не сможет отказать, если его начнут просить целые армии соседей? Хороший способ поставить в глупое положение неудобного союзника.

— Что ты, владыка! — певец вскочил от костра, поклонился. — Я лишь пел о том, что меня впечатлило! Всем известно: разведка принесла из земель Моргота страшные вести о готовящейся войне…

— Именно, — тут же поддержали музыканта сотоварищи, которых Тэлуфинвэ ранее не встречал, — народы имеют право знать истину и петь о ней, где хотят.

— А хозяева земель имеют право не пускать на свою территорию тех, кто поёт то, что им не нравится, — мрачно, с угрозой произнёс сын Феанаро. — Стража! Позаботьтесь о том, чтобы хитлумских шпионов проводили за наши границы в целости и сохранности. А дальше их безопасность более не является моей заботой.

Незаметно следившие за происходящим девы-менестрели переглянулись и спрятались обратно в шатёр.

— Кажется, друзьям дяди вынесли приговор, — побледнела Улыбка, схватилась за почти допитое вино.

— Нет, — Слеза взялась за ноты, однако это было сделано совершенно бездумно, — не может быть.

— Может, — начала настаивать младшая сестра. — И если здесь узнают, кто мы, произойдёт то же самое. Надо уходить в другой лагерь, подальше от этого Феанариона. И придумать про него песню.

— Я не буду плохо петь про владык королевства, в котором мы живём!

— А я буду. Но так, что никто не поймёт, о ком речь.

Слеза схватилась за голову. Возражать было бессмысленно, поэтому, похоже, остался единственный выход — уезжать подальше от чересчур бдительного Феанариона. И быстрее.

Примечание к части Песни:

«Небо над обрывом» гр. «АфродеZия»

«Тайна гор» гр. «RabieS»

«Мгновения» от «Power Tale»

Пока одни сомневаются, другие делают!

Посмотрев сначала на письма, потом — на карты, после — снова на письма, Макалаурэ поймал себя на мысли, что дядя Ноло всё-таки умеет пугать. Пожалуй, его мудрости хватает как раз на это, и данный талант развит у опостылевшего родственника гораздо лучше всех остальных — сияет ярко, трогает сердце, завладевает чужим разумом и волей.

Гений, провались он к Валараукар!

Зато старший брат, не желая соглашаться с тем, что верховный узурпатор хоть в чём-то бывает прав, прислал владыке Поющей Долины целый талмуд обоснований, почему дядя ошибается в своих доводах, и даже подробно рассказал, как работает оборона крепости самого Макалаурэ…

Это было бы очень смешно, если бы не касалось короля-менестреля непосредственно. Должно было бы сделать выводы и самому взяться за военные проекты, однако второй сын Феанаро Куруфинвэ понимал: есть те, кто могут сделать это лучше, и вполне достаточно распределить вознаграждение за труд нужным образом, чтобы все остались довольны, и дело с успехом делалось.

Однако письмо клятого дяди-узурпатора не давало покоя, несмотря ни на что.

Да, с Нельо давно всё обсудили, он даже прислал дополнительный отряд разведки, но…

Что если нолдоран-насмешка-над-титулом прав? Вдруг вовсе не жажда власти движет им сейчас? Может быть, Марах и его соплеменники в самом деле увидели нечто, что не смогли описать словами?

— Но ведь я ещё не придумал ничего по-настоящему великого! Мне нельзя отправляться в бездну! — вслух произнёс менестрель, смотря на небо через окно. — Моя музыка не затмила все остальные мелодии! Я ведь не просто так одарён талантом, правда, Эру? Я ведь должен исполнить некую важную роль в истории Арды, а не просто быть инструментом тех, кто хочет использовать мой голос и рифму для удовлетворения личных амбиций и бессмысленного развлечения! Когда я понимаю, как воспринимают мою музыку, мне совсем перестаёт хотеться петь. Но я исполню твой Замысел, Илуватар! Я клянусь! То, ради чего мне дан талант, я сделаю, вложив всего себя! Как… как отец, создавая Сильмарили!

Макалаурэ осёкся, обхватил голову руками.

— Я просто боюсь за свою жизнь, вот и торгуюсь. Какой же я жалкий!

От стыда ненавидя себя и презирая весь мир, король-менестрель снова посмотрел на карты, потом — на письма.

— Нельо утверждает, что если повторится Дагор Аглареб, мои владения выстоят. Но почему в это совсем не верю я?!

Холодный ветер ударил в окно, разбился о стекло, отступил обратно в продрогшую осеннюю высь и разорвал тяжёлые тучи в невесомые клочья.

— Я буду жить, пока не исполню волю Творца, — твёрдо сказал себе Макалаурэ и горько рассмеялся: — Это веская причина жить вечно.