— Дайте рабу воды и выйдете!

Воины поспешили повиноваться. Оставшись без поддержки, эльф снова упал лицом вниз. Пинком перевернув пленника на спину, Майя встал так, чтобы можно было смотреть в глаза неудачливого врага.

— Ты зря надеешься, будто тебя спасут, — серьёзно произнёс Фанкиль, сверкая огненными волосами и драгоценностями. — Никто не узнает, что ты здесь, ведь, в отличие от тебя, я не глуп и не расскажу Владыке о своих делах. Я ведь не раб ему. Как я уже говорил, ты будешь жить, и лишь твой выбор, как именно. Нравится страдать?

Эльф попытался ругаться, однако сознание плыло, речь получилась нечёткой.

— Я скажу тебе правду, — Майя чуть наклонился. — Однажды мои земли станут независимыми от Айну Мелькора, и править ими я буду безраздельно. Понимаешь? Твой враг мне тоже не друг. Тебе нет смысла воевать против меня, тем более, таким бессмысленным способом.

— Я, — широко раскрыв глаза, выдохнул Авар, — тебе не раб.

Равнодушно пожав плечами, Фанкиль позвал стражу. Он знал: перед тем, как запереть эльфа в башне, люди изобьют его с жестокостью, нечасто свойственной даже оркам. Это обычно выглядело забавно, но сейчас не хотелось наблюдать — надо было дождаться конца урагана и проверить, как выполняется главная задумка. Здесь промахов допустить нельзя.

***

Высокий крутой холм, окружённый рвом-разломом в почве, был строительной площадкой, куда в огромных количествах свозили добытое в горах золото. Стражники постоянно проверяли рабочих на предмет воровства, после чего самих охранников обыскивали их командиры, а тех досматривали воины, считавшиеся личной гвардией Майя Фанкиля.

Драгоценный металл требовался для сооружения здания, которое наместник назвал храмом. Задумка в полной мере была непонятна почти никому, а сам Фанкиль не до конца продумал, как именно должно приносить пользу данное сооружение, однако идея выглядела удачной и могла дорабатываться в процессе воплощения в жизнь.

В отличие от дворца-крепости, который был в основном каменным, с многочисленными фонтанами и двойными стенами, защищавшими от жары даже без магии, будущий храм планировался полностью металлическим, чтобы притягивать молнии. Необходимо было придумать нечто, что сплотило бы людей, заставило приходить в золотую башню и отдавать вложенную Творцом энергию жизни. Младшие Дети Эру не способны в полной мере самостоятельно управлять магией — им нужны некие ориентиры, в которые и будет вкладываться чародейская мощь. Если подчинить такие точки накопления энергии, можно будет пополнять и приумножать силу, не прибегая к помощи других Айнур. Сместить Мелькора, конечно, не удастся, но…

Фанкиль подумал о том, что эльфы никогда не взялись бы бездумно распылять магию духа, слепо веря в отдачу неких непонятных артефактов. Орки бы сразу почуяли неладное и тоже стали бы плохим подспорьем. Можно, конечно, угрожать, но это бессмысленно: в таком деле необходимо честное желание пришедшего в храм, а какая искренность может быть от запуганного орка или замученного эльфа?

Вот именно, никакая.

Но люди… Люди настолько ведóмы, что готовы делать самые нелепые и странные вещи, если приказ будет исходить от некоего авторитета. Возможно, это удастся обернуть на пользу наиважнейшей и крайне дерзкой задумки.

Майя посмотрел на строителей, которые, заметив своего благодетеля, принялись усердно кланяться и ещё усерднее ругать друг друга за недостаточное усердие, подчёркивая, что лентяи мешают трудиться добросовестным исполнителям воли Владыки. Такие попытки возвысить себя за счёт унижения других в глазах господина показались Фанкилю смешными и жалкими, однако подобная ругань работе вроде бы не мешала, значит, не придётся применять кнут. Понимание обрадовало, и мысль снова вернулась к будущему храму.

Пустив мощного исполинского коня с мохнатыми ногами в галоп вдоль провала-рва, восточный наместник подумал, что внутри священного здания должно быть как можно меньше мест средоточения силы, однако их обязано быть видно всем собравшимся, даже если толпа окажется многотысячной. Нужны ли украшения на стенах и потолке? Пожалуй, нет. Это ведь не дворец, здесь ничто не должно отвлекать и рассеивать внимание.

Откуда-то взялась уверенность в успехе, Фанкиль обернулся на почти не видимый, уже выгоревший лес. Дым ещё поднимался над землёй, однако пламени практически не осталось. Скоро понадобится отправить самых смекалистых бойцов на разведку — пусть выяснят, кто из «вольных народов» ещё способен сопротивляться, и не образумились ли выжившие дикари. Если эти земли, наконец, очищены, можно продолжить победное шествие, беспрепятственно продвигаясь дальше на восток.

Марах

— Мы называли их предателями.

Высокий худой эльф с пронзительными чёрными глазами, прятавший за волосами страшные шрамы на лице, изучающе посмотрел на случайных встречных, которые разожгли костёр на считавшемся сакральным холме — здесь были похоронены воины, однажды давшие безнадёжный бой оркам, многократно превосходившим числом. Пали все защитники-Авари до одного, однако и врагов осталось слишком мало, чтобы те осмелились продолжить преследование спасавшихся от очередного набега эльфов. Позже, когда стало ясно, что бой окончен, женщины и дети вернулись похоронить павших. Холм стал братской могилой, скорбь витала в воздухе над ним, поэтому всё живое сторонилось этого места, однако чужаков, похоже, наоборот привлекла гнетущая атмосфера безнадёжной тоски.

— Уйти с этой земли означает признать, что жертвы были напрасными, — пояснил эльф, присматриваясь к чужакам. — Однако вижу: мы ошибались — те, кто уходили на запад от преследования или покидая отравленные земли, привели подмогу: к нам вернулись их потомки.

— Да, — ответил один из чужаков, внешность которого была неотличима от Мориквэнди, — отвергшие Валар эльфы, коим пытались отказать в именовании Народом Звёзд, основали множество великих родов и сражаются с Морготом наравне с самыми прославленными воинами Запада. Я говорю о том Западе, что остался за морем.

Разведчик-Авар просиял, в потухщих чёрных глазах заиграл огонёк жизни.

— Отправившись на восток, — продолжил говорить кареглазый эльф, — мы ставили перед собой две задачи: узнать, насколько далеко продвинулся Моргот и пресечь возможность внезапного нападения на нас с этого направления. Также мы хотели основать дополнительную тыловую зону, куда можно отступить в крайнем случае.

— Здесь практически нет безопасной земли, — вздохнул Авар, наконец, похоже, начав доверять случайным встречным. Сев у костра, черноглазый эльф положил на колени лук, колчан расположил рядом. — Захватчик Фангли, один из слуг врага с севера, поставил жителям здешних территорий ультиматум: либо мы его рабы, поскольку иные отношения между Айнур и остальными невозможны, либо нас не должно здесь быть. И предоставил нам свободу выбора, как именно исчезнуть: мы могли погибнуть или уйти.

— Милосердно, — прокомментировал слова разведчика один из чужаков со светло-серыми волосами.

Авар напрягся.

— Возможно, — согласился он, — однако вы же понимаете — изгнание равносильно гибели, просто руками не самого Фангли. С востока бегут на запад, а с запада — на восток. Война идёт везде.

— Недавно основанные, но уже ставшие великими рода твоих собратьев, — снова заговорил кареглазый чужак, — осадили земли Моргота и не пропускают его разбойников на эльфийские территории.

— Эльфийские, — задумчиво сказал разведчик, — на вашей земле нет краткоживущих собратьев?

— Гномов?

— Нет, не гномов. Я говорю о детях нового дневного светила. Их породил небесный огонь, видимо, поэтому эти существа сгорают быстро, словно объятый пожаром сухостой. Внешне они… нечто среднее между нами и гномами. Их волосы золотые, как освещённый солнцем песок, а глаза голубые, как небо на рассвете.

— Нам не встречались такие существа, — ответил всё тот же кареглазый эльф. — Зато теперь, видимо, выпадет шанс познакомиться.

Авар присмотрелся к говорившему: в свете луны и костра он казался сияющим изнутри, как и некоторые его собратья, однако что-то смущало разведчика. Тот, кто говорит за других, как правило является лидером отряда, только этот эльф, назвавшийся Арселем, утверждавший, что вне своих земель уроженцы Белерианда поклялись не вспоминать и не называть родовые имена, тем самым уравняв потомков аманэльдар с местными, родню королей с детьми мастеров и торговцев, выглядел слишком формальным главой. Его вроде бы слушали и не перебивали, смотрели с ожиданием его реакции, но…