— Боишься, что жена засмеёт? — мрачным голосом произнёс вернувшийся в реальность Тэлуфинвэ.
— Это, кстати, очень обидно, — видя закипающего Питьяфинвэ, кивнул Курво. — Но, как ни печально, наш брат с волосами цвета Итиль прав. Судя по текстам в бутылках, путь дался дяде нелегко. Отец думал, полубрат предпочтёт комфорт дворцов Валинора, но, похоже, дяде не нашлось там места.
— Его, наверно, изгнали, — злорадно предположил Туркафинвэ, гладя поднявшего голову Хуана.
— Это было бы прекрасной вестью, — не менее злорадно ухмыльнулся Тэльво. — Одна беда: во всём, конечно же, оказался виноват… наш отец.
Ни «наш отец», ни паузу перед этими словами никто не прокомментировал, однако все подумали об одном и том же. Бывший Тэлеро продолжил говорить:
— Мы не можем бросить город просто так. Надеюсь, все согласны.
— Да, — поднял брови Туркафинвэ. — Не можем. Но наш брат-наместник сказал: «Делайте, что хотите» и уехал на север. А Морьо…
— Которого ты не позвал на совет, — многозначительно взглянул на брата Питьяфинвэ.
— Морьо придётся с нами согласиться, потому что он не захочет остаться один, — проигнорировал выпад в свой адрес Тьелко. — Мы переправимся на противоположный берег и уйдём южнее. Во время охоты я с Курво много земель видели, поэтому знаю, куда мы пойдём.
— Но просто так бросить город нельзя, — с подозрением прищурился Тэлуфинвэ.
— Нельзя, — Куруфинвэ поднялся. Сейчас сын Феанаро был особенно похож на отца. Как никогда.
***
Над лесом поднялся чёрный дым.
С идущей на подъём дороги открывался потрясающий вид на клубящийся рваными клочьями истлевшей пряжи мрак над владениями Моргота на севере, и не менее зрелищные облака на юге, порождённые пламенем пожара.
Посмотрев на собранные в дорогу вещи, Макалаурэ пришпорил коня и полетел вперёд, более не оглядываясь. Промелькнула мысль, что надо было взять с собой больше ценного, но наместник отбросил её: скорее всего, братья покидали город без спешки, поэтому вывезли всё необходимое. Только вопрос — куда?
«Пепел летит, — зазвучала в голове песня, которую Феаноринг решил использовать вместо ответа на вопрос «Что происходит», если Дис или кто-то из сопровождающих верных его задаст. — Пепел хранит всё, что забыть нельзя».
Холодный ветер налетел с моря, пришлось натянуть капюшон и надёжно сколоть брошью с символом рода. Что грело лучше — шерстяная ткань или восьмиконечная звезда, сказать было трудно или вовсе невозможно. Однако сейчас это казалось неважным. Главное — успеть сказать перешедшим Хэлкараксэ сородичам всё самое важное… Прежде, чем придётся отвечать за сожжение кораблей.
Похороны славного охотника
— У меня потолок в мастерской обвалился! — вышибая ногой дверь в кузницу, выкрикнул гном с чёрно-седой бородой и абсолютно лысой головой. — А вам плевать, да?! Вот и будете сами себе оси для тачек чпокать!
— Ну и чего ты орёшь, дурачина? — флегматично поинтересовался его племянник, заливавший вместе с Тьелпе сталь в формы для изготовления инструментов. — У нас в соседнем коридоре в полу дыра со стол! И, заметь, никто не жалуется. Выделим время — заделаем.
Сын Куруфинвэ-младшего переглянулся с подбрасывающим в горн антрацит Дуилино. Эльфы знали истинную причину бездействия: когда неожиданно задрожали горы, серьёзно пострадали несколько жилых пещер, поэтому в первую очередь необходимо было восстановить жильё, и лишь потом заниматься собственным комфортом. Однако не все были с этим согласны.
— Моя сталь надёжнее того, что эти тростинки смешивают и гордо именуют прочным металлом! — не унимался гном из разрушенной мастерской. — Они мне не указ и не пример! Я в это подземелье перебрался раньше них! И не для того, чтобы какие-то иноземные выскочки решали, что важнее! Я пришёл в эту дыру в породе, потому что мне обещали тихие горы, без тряски! Мне, лучшему повозочнику и колёсному мастеру, обещали идеальные условия работы! И вот я бросаю свой родной дом под Лесистыми холмами — тихое, спокойное место! — и приезжаю сюда! И не успеваю прожить даже половину своего века, как начинаются камнепады! И это ещё полбеды! Самое мерзкое, что ни одна кривая рожа не желает решить мою проблему!
— У симметричных рож спрашивать не пробовал? — вежливым тоном поинтересовался Дуилино.
— Послушай, симметричная рожа, — угрожающе подбоченился повозочник, — если ты такой отзывчивый, то почини мне потолок, а я тебя за это на свадьбу внучки приглашу.
— Не соглашайся, приятель! Даже не думай! — захохотал его племянник. — Знаю я эти приглашения. Выпьешь кружечку эля, а когда проспишься, окажется, что жених был ты, и у тебя уже намечается прибавление семейства!
Эльфы посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Наугрим умеют разрядить обстановку, — отмахнулся Тьелпе. — Не то, что мы.
— Вы те ещё зануды, истина! — поддакнул помощник помощника оружейного мастера, проверяя топор. — Вот-вот должны вернуться уходившие с Амдиром ребята, которых он в гости приглашал. Расскажут, что в эльфийских лесах делается.
— Там всегда что-то делается! — с умным видом опытного знатока заявил племянник повозочника. — И вечно что-то такое, над чем потом полжизни гогочешь. Вы, тростинки, себя со стороны просто не видите. Но оно и к лучшему! Нам же веселее!
Тьелпе кивнул и продолжил работу. Он очень ждал возвращения наугрим из Дориата, надеясь узнать хоть какие-то новости. Начиная скучать по семье и звёздному небу над головой, Нолдо уже не мог полностью посвящать себя даже самым интересным занятиям. А неожиданное землетрясение добавило желания покинуть пещеры.
Не зная, куда идти, если выходить на поверхность, внук Феанаро обдумывал возможность отправиться в Дориат и там решить, что делать дальше. Может быть, погуляв по лесам и насмотревшись вдоволь на творения Варды Элентари, сердце снова захочет весёлой жизни с открытыми и беззлобными Детьми Вала Ауле. Но в этом необходимо убедиться на практике.
***
— Знаешь, Кхулум, что я больше всего ненавижу делать, но всё равно делаю, потому что это башкой долбануться, как интересно? — толкнув Тьелпе с силой, достаточной, чтобы завалить тролля, спросил гном, которого считали одним из лучших ныне живущих ювелиров.
Тьелпе догадывался. Каждый раз, когда к нему обращались «Кхулум», что означает «эльф», а не по имени или прижившемуся прозвищу, следовало ожидать насмешки в адрес Тингола или его приближённых, которые придётся выслушать, посмеяться, а потом говорить по существу. В данном случае, о визите в Дориат.
— Этот эльфокороль с именем из трёх унылых букв, — хохотал явно нетрезвый ювелир, — просит сделать новую блестяшку в честь начала Эпохи Анора. И, представляешь, мой заморский друг, что он придумал?
Разумеется, Тьелпе не представлял, однако он точно знал, что бородатый весельчак сейчас насочиняет такого, что никогда бы не пришло в голову «эльфокоролю с унылыми буквами в имени».
— Когда прибывший с вами из-за моря племянник Элу начал показывать чудеса мастерства и знания истории…
— Кто?! — сын Куруфинвэ-младшего подумал, что ослышался.
— А я почём знаю? Принц Келеборн какой-то. И когда этот Келеборн начал по-своему перестраивать историческую часть нашего Менегрота, Элу решил показать сроднику, кто здесь эльфокороль, а кто — только пришлый выскочка.
Тьелпе упорно пытался вспомнить хотя бы одного племянника Ольвэ, отправившегося в Средиземье, но не мог. Если Келеборн — перевод валинорского имени, значит, это некто Телепорно, но никого в семье короля Тэлери так не звали.
— И он заказал огромную картину из самоцветов, на которой будет и дневное и ночное светила…
Думая о том, что теперь просто обязан выйти из пещер и увидеть изменившийся мир, Нолдо представлял, как сияют волосы Артанис в лучах Анора и Исиль.
Надо уходить. Одному или с Дуилино?
— Но так как по пути назад, — продолжал говорить гном, — на тролль его знает каком бородатом году жизни скончался охотник Рор, работу я начну только после проводов. А так как ты и твой друг обязаны Рору головами, то теперь очень обязаны воздать последние почести своему спасителю.
