— Вот именно! — дочь Нолофинвэ вынула из волос украшения и бросила в воду. Прическа распалась, густые чёрные волосы рассыпались по спине, спустились ниже ягодиц. — Я не собираюсь жить так! Я свободна делать выбор! И ты тоже не должна быть куклой! Мы, как и мужчины, имеем право делать выбор!
— Мы его и делаем, — пожала плечами Артанис, — каждый день.
— Нет, выбор делают за нас.
Ириссэ обняла сестру за плечи, провела пальцами по щеке.
— Если я не захочу быть с мужчиной, меня никто не заставит. Если я захочу сама быть мужем, я буду.
— С ума сошла? — отстранилась Артанис.
— Вовсе нет. Это мой выбор. Я не хочу быть матерью кучи детей, орущих по любому поводу, которые, когда вырастут, возненавидят друг друга, как братья Тьелко.
— В чём-то ты права…
— Я во всём права, сестра. И мы должны быть заодно.
Ириссэ снова обняла Артанис, на этот раз за талию.
— Ты со служанками играешь во взрослые игры под одеялом? — кокетливо спросила дочь Нолофинвэ. — Я — лучший игрок.
— Быть заодно, — Артанис снова отступила, — не означает близость тел. Давай на этом и закончим. Но твоё предложение действовать сообща и делиться секретами я принимаю. Мне нравится твоя позиция.
— И первое, что мы должны сделать — получить чертежи будущих сооружений, — хитро улыбнулась Ириссэ. — Мы должны знать всё, что знают мужчины, и даже больше.
Артанис задумалась. Возможно, близкая дружба с двоюродной сестрой принесёт пользу, возможно, нет. Однако узнать больше, чем ей позволял отец, желание было, а теперь, с появлением сообщницы, это стало проще. В конце концов, Мелькор обещал давать ответы на вопросы, а если попросить вдвоём, будет больше вероятность его согласия.
Лишь бы любопытство не обернулось проблемами.
Свадьба в Лебяжьей Гавани
Амариэ была прекрасна. Тэлерийские мастера-ювелиры, создававшие украшения для семьи короля Ольвэ, подготовили невесте жемчужную сеточку в волосы, использовав драгоценные бусины самых редких оттенков, чтобы они не сливались с золотом волос эльфийки, но гармонировали с ним. Лёгкое многослойное платье напоминало пышные плавники рыбок, вздувалось и танцевало на ласковом ветру.
Но Финдарато выпил слишком много вина разных сортов, чтобы оценить прелесть невесты. Где-то в глубине души ему было стыдно за злоупотребление гостеприимством родича, однако принц Айриольвэ и сам был рад повеселиться и позволить себе лишнего. Так зачем отказываться от удовольствия?
Гулянье началось во дворце задолго до торжества и постепенно переместилось к морю, где внезапно выяснилось, что лебедей нельзя кормить смоченным в вине лакомством, потому что это вызывает недовольство Майэ Уинэн. Решив, что так даже лучше, ведь больше вкусного достанется самим эльфам, посмеявшись над пьяными птицами, принцы и их собутыльники вернулись в зал.
Из последних сил державшись на ногах, не качаясь, горе-жених обнял отца и мать, неестественно улыбнулся и, роняя слёзы и хлюпая носом, принялся обещать вечно любить жену, как было положено в такой торжественный момент.
Артанис не знала, смеяться ей или тоже плакать, но так как старший сын короля Ольвэ, с которым Финдарато и напился, тоже был не в состоянии стоять твёрдо, да и многие Тэлери из родни альквалондского правителя не отставали в опустошении погребов, поведение жениха не выглядело катастрофой на общем фоне. Гораздо неприятнее для дочери Арафинвэ было наблюдать, что Амариэ не разделяет веселье Финдарато. Почему она не пьяна? Строит из себя идеал? Думает выглядеть ваньярским совершенством на фоне вечно создающих проблемы Нолдор?
Молодожёны поцеловались. Амариэ попыталась ласково погладить мужа по волосам и мокрой щеке, но Финдарато отмахнулся, чмокнул родителей, пожал руку отцу и, обняв принца Айриольвэ, потащил его прочь из зала.
Заиграла музыка. Решив вовсе не смотреть в сторону Амариэ, Артанис прислушалась к разговорам, заранее думая, сколько и каких драгоценностей придётся отдать помощницам за собранные в Альквалондэ сплетни.
— Несёт меня течение, — запели менестрели, играя на арфах-ракушках, — сквозь запахи весенние,
И лодку долго кружит на мели.
Сплетают стебли лилии,
Сплошною пёстрой линией,
Всё дальше, дальше, дальше, отделяют от земли.
«Почему Тэлери так любят петь одно и то же на каждом празднике? — подумала принцесса, наблюдая, как приглашённые на пир гости собираются в зале. — Наверное, эти несколько песен нравятся Улмо, Уинэн и Оссэ. Иначе в чём смысл?»
— А мимо гуси-лебеди, любовь мою несут,
Пора прибиться к берегу, да волны не дают.
Внимательный взгляд Артанис скользнул по гостям. Веселятся, поздравляют одинокую Амариэ, которая безуспешно пытается изображать совершенство, общаясь с чопорной свекровью. Кто же из них лучше играет в идеальную женщину? Отвратительно!
— Пока несло течение,
Глядишь, прошло мгновение,
Что было нам подарено судьбой.
А речка тихо катится,
В кустах зелёных прячется,
Всё дальше, дальше, дальше, разделяет нас с тобой.
Из водоворота неприятных рассуждений вырвали радостные возгласы, и в зале появились Майяр — Уинэн и Оссэ. Они шли, словно супруги, под руку, прекрасные в своём эльфопободном облике, одетые в струящиеся перламутровые шелка. Следом порог переступил Мелькор, и Артанис содрогнулась от воспоминаний о холоде и страдании. Как же это страшно!
— А жизнь моя — течение,
Река моя — сомнение,
Куда поток уносит голубой.
Нетрудно в путь отправиться,
Нетрудно с лодкой справиться,
Но трудно, трудно, трудно, управлять самим собой.
Айнур поздравили новоиспечённую супругу, удивились, что она одна, а мятежный Вала заулыбался кланявшимся эльфам, сел за стол к Арафинвэ, Ольвэ и Вольвиону, и от нолдорской принцессы не ускользнуло то, как напряглись и изменились в лицах тэлерийские правители. Опасаются неблагонадёжного союзника? Зато приветливо-отстранённая реакция отца показалась Артанис самой правильной из возможных.
— А мимо гуси-лебеди, любовь мою несут,
Пора прибиться к берегу, да волны не дают.
Принцесса неожиданно для себя упустила нить событий, заслушавшись музыкой, но внезапно её вернули к реальности неожиданно громкие слова принца Вольвиона:
— Владыка Мелькор, сегодня о делах мы не говорим. Если же хотите продолжить, не стану мешать.
Сказав это, младший сын Ольвэ встал из-за стола и вышел из зала. Артанис подумала, что могла бы занять его место за столом, внутренне сжалась, но взяла себя в руки, выдохнула и подсела к отцу, вежливо поклонившись Вала Мелькору.
— Я не против разговора о строительстве, — улыбнулась нолдорская принцесса.
Тэлерийский правитель тяжело вздохнул, демонстративно обернулся в сторону мило беседовавшей с Майэ Уинэн дочери. Айриэль была прекрасна, как никогда, и даже на фоне Айну не блекла и не терялась. Потрясающе длинные волосы девы, украшенные морскими звёздами и жемчугом, были красивее любых альквалондских сокровищ.
Артанис хмыкнула, и Вала Мелькор, всё поняв, сдержанно, по-доброму рассмеялся.
***
— На маленьком плоту,
Сквозь бури, дождь и грозы,
Взяв только сны и грёзы,
И детскую мечту,
Я тихо уплыву,
Лишь в дом проникнет полночь,
Чтоб ритмами наполнить
Мир, в котором я живу.
Совершенно пьяный старший сын короля Ольвэ, сидя прямо на мокром песке у светящейся воды, вдохновлённо пел и улыбался всем, кто проходил мимо. Супруга принца поначалу хотела увести мужа, но тот сделал слишком милое обиженное лицо, поэтому эльфийка сдалась и ушла праздновать во дворец.
Несколько кораблей отчалили — гости свадьбы отправились на морскую прогулку и, увидев это, Финдарато перестал лить слёзы и взбодрился.
Взяв сопровождающих, нолдорский и тэлерийский принцы тоже ступили на белоснежную палубу.
— Даже пусть, — продолжал самозабвенно петь Айриольвэ, а Инголдо наблюдал, как удаляется пристань, — будет нелёгким мой путь!
