— Келебримбор, — голос Феанаро проник в самое сердце, — однажды, когда ты вырастешь, повзрослеешь, станешь главой большой славной семьи, тебя начнут называть лордом, кланяться при встрече, приносить дары. Тебя будут уважать за твой великий род, потому что ты потомок короля Финвэ и королевы Мириэль, а твой дед — знаменитый на весь Аман мастер Феанаро Куруфинвэ. Этого достаточно для других. Но что насчёт тебя самого? За что лорд Тьелперинквар будет уважать лорда Келебримбора?

— За то, что отстоял своё мнение? — прищурился юный Нолдо, и Феанаро довольно улыбнулся.

— Упорство — это правильно, похвально. Но упрямство — путь к проигрышу. Упорство, юный мастер Тьелперинквар Куруфинвион из рода Феанаро Куруфинвэ, даст тебе крылья и высокий полёт. Упрямство — это камень на шее. Что ты выберешь, потомок славного короля?

— Я выберу свой собственный путь! — продолжал нападение Тьелпе.

— И ты уже идёшь по нему, — согласился Феанаро, — но что ты взял в дорогу? Пока в твоей походной сумке лишь упрямство, не самая меткая стрельба и некрасивый ожог на пальцах и ладони. Мы все ошибаемся, юный Нолдо из великого города Тириона, но кто-то в итоге обретает крылья и парит под звёздами, а кто-то тонет, утянутый на дно булыжником на шее.

— Я не хочу ковать…

— А что насчёт самоцветов? Искусственных алмазов? Таких, что не рождаются в недрах земли, но кристаллизуются в твоей мастерской. Как тебе идея вкладывать магию в мёртвые камни, вдыхая в них жизнь? Ты когда-нибудь видел, как начинает биться сердце холодного бездушного камня? Чувствовал, как в твоих руках рождается звезда? Ты слишком многого не знаешь, юный Нолдо из Тириона. Ты лицезрел Сильмарили, видел, как они слушаются своего Создателя. Я научу тебя магии творения, если только ты выбросишь привязанный к шее камень. Верёвка сдавливает горло, душит твой талант. Почувствуй это, порви путы и вдохни свободу жизни Создателя. Пойдём со мной, юный Нолдо из великого города Тириона. Клянусь тебе, что этот разговор больше никогда не повторится. Сегодня ты сделаешь выбор раз и навсегда, и я приму его. Вот моё слово.

Тьелпе слушал с открытым ртом. Он не ожидал, что вспыльчивый и несдержанный Феанаро Куруфинвэ не поведётся на его провокацию, сохранит спокойствие и скажет все это. В глубине души шевелилось желание убежать прочь, но любопытство взяло верх, и юный эльф последовал за Огненным Духом по указанному им пути.

Бесконечности нет

— Вот мы и дома…

Эти слова Финдарато произнес как-то особенно грустно. Он отправил супругу к матери, а сам решил провести время с сестрой. Поездка в Альквалондэ перепутала все нити в судьбе молодого принца, ему всё сильнее казалось, что он живёт чью-то чужую жизнь.

— Дома… — эхом отозвалась Артанис, не смотря на брата.

— Амариэ сейчас с нашей матушкой, им надо посекретничать. Может, прогуляемся?

Брат и сестра вышли в сад. Знакомый с рождения, сейчас он казался изменившимся до неузнаваемости. И проходя по тем же самым дорожкам, вдыхая привычные ароматы, эльфы чувствовали себя в незнакомом месте.

— Ты все думаешь о разговоре с Вала Мелькором? — первой подала голос Артанис.

— Не о разговоре.

Финдарато остановился и сорвал с куста золотой цветок в форме колокольчика.

— Когда Мелькор говорил об оружии, и король Ольвэ наотрез отказался от того, что не советовал ему Майя Оссэ, а отец заявил, будто согласится на ношение, но не на использование острого металла, Вала Мелькор произнес речь, которую я не слушал, но смысл всё равно засел в моей голове. Айну говорил о вечности. Напоминал нам, что жизнь эльфа не имеет конца, путь светел и беспределен и нужно свято беречь этот дар, защищать его огнём и мечом, если понадобится. Да, нас может настигнуть гибель в борьбе за жизнь, но каждый эльф после смерти тела, сохранив дух целостным, отправится в Чертоги Мандоса, а потом вернётся домой в Валинор. Но почему дом для эльфов — Валинор? Эру пробудил нас на берегах Куивиэнэн. Эндорэ — наш дом. Вала Мелькор говорил, что готов бороться с нами бок о бок против собственных же творений, в которые когда-то вложил часть своего феа… Я слушал и не верил. Как можно сначала вложить душу, а потом вот так предать? А если можно… Если это правда, Артанис, я больше никогда не смогу доверять Валар. Вдруг однажды они решат, что мы опасны для каких-то новых творений Эру? И раздадут им острую сталь, построят крепости и уничтожат нас? Со всеми принесенными нам ранее дарами: нашим искусством, знаниями, нашими детьми и теми, кого мы любим!

Артанис встревоженно посмотрела на брата. Инголдо продолжал:

— Вала Мелькор говорил о вечности, зажигал этими словами сердца и огонь в глазах тех, кто слушал. Он призывал заглянуть внутрь себя, увидеть эту пресловутую вечность… А я смотрел и не видел её. Смотрел, смотрел… И видел лишь тьму, пустоту и конец пути. Ни надежды, ни света. Только холод и боль. Панический ужас, лишающий разума. Я ощущал стыд и отчаяние. И радовался, что это всё временно. Что это не вечность, потому что если она такая… Она чудовищна.

Артанис крепко обняла брата, напряжённого, словно струна, что вот-вот лопнет от слишком сильного натяжения.

— Мне нет смысла защищать то, что я видел, Артанис, — со странным спокойствием произнес Финдарато. — Я не возьму в руки сталь.

«Дурачок, — подумала принцесса, — оружие в руках — это уверенность, ощущение силы и власти. Это… волнение и возбуждение. Сама жизнь! На кончике смертоносного клинка».

Свет Древ слился воедино, и сердце Финдарато стало успокаиваться. Артанис почувствовала, как оно забилось ровнее.

И это принесло ощущение счастья.

Далеко

С лишённой растительности каменистой возвышенности открывался будоражащий воображение обзор: вдалеке сияли Древа Валар и обитель короля Арды, сверкали шпили дворцов Тириона на Туне, а остальные города и небольшие эльфийские поселения тонули в густых лесах, где так любят охотиться оромэндили. Бескрайние чащи — зелёные, золотистые, розоватые и бордовые сменялись горами, спускались к морю. Но то на юге, а здесь, на севере, на лиги растянулась каменистая возвышенность: безграничный ресурс для строительства нового, собственного дома. Отдельно от всех, далеко. Здесь можно почувствовать себя свободным и никому ничем не обязанным.

Не должным.

Майтимо знал: сейчас идеальное время для того чтобы просто уйти и жить своей жизнью. Младшие братья давно не дети, которых необходимо наставлять, разве что Кано с его недопеснями, но он как-нибудь справится сам, а коли нет, что ж, его проблемы; мать, жена и дочь занялись крохой Финдиэль, отец нашёл нового ученика в лице Тьелпе, и это тоже только их беда. В Тирионе старшего сына Феанаро теперь совершенно ничто не держало, поэтому Финвэ Третий был окрылён родившимися в голове планами. Здесь, на возвышенности, среди голых камней, можно всё начать с чистого листа. И, главное, никто не подойдёт незамеченным: о любых гостях будет известно заранее — с высоты видно далеко и без Палантира, а в окрестностях на сотни миль вокруг нет ни одного поселения.

И Валар далеко, соответственно, их слуги тоже.

«Зачем вы вечно лезете в наши дела? — вспомнился давний, не самый приятный, однако, показательный разговор с Ариэн. — Я не просил совета, и мне не нужна помощь!»

«Дай угадаю: отец требует невозможного, заставляя строить счастье на его условиях, забывая, что сам таким образом счастливым не стал? — огненная Майэ вела свою игру. — Что бы ты сейчас ни говорил, я знаю: ты, как и твоя бабушка, уверен, будто в Валиноре тебе все должны, и за счастье не надо бороться, его не надо строить, взращивать, заботиться о нём, беречь, создавать благоприятные условия».

Признавать, что Ариэн оказалась права, не хотелось, однако теперь Финвэ Третий знал — для него иного пути к душевному покою не существует. Только самостоятельная инициатива, только свои идеи, только собственное их воплощение, даже если такая свобода означает одиночество лидера среди слуг. Иной дороги не найти, её просто нет.