— Сдаюсь! — раздалось изнутри. — Не убей я! Я всё скажу! Живым пусти!

— Выброси оружие и выходи! — Авар не поверил в искренность врага, но с другой стороны, орки всегда были не слишком верными рабами.

Правда, не все. Некоторые свято верили лжи хозяина о светлом аманском посмертии, поэтому шли до конца.

Не забывая об этом, Сулион приготовился к бою.

В пещере раздались шорохи, наружу к воткнутой стреле полетели самые разные острые предметы, назначение некоторых Авар не хотел даже представлять.

— Я выхожу! — предупредил орк. — Без оружия!

— Быстрее! — эльф спрыгнул в овраг, натянул лук.

Из грязной глиняной темноты показалась невысокая крепкая фигура. Оставшись даже без верхней одежды, желтокожий плосколицый воин с тёмными глазами-щёлочками и редкими чёрными волосами выбрался из укрытия, поднял руки и пожал плечами:

— Победил, чё уж. Драная дырка!

— Дёрнешься — убью!

— Догадался, не дурак.

Убрав за спину лук, Сулион взял верёвку, чтобы связать руки врага, но тот потрясающе ловко вывернулся, вынул откуда-то из-под свободных штанов осколок кости, размером с небольшой нож и ударил. Не почувствовав в первый момент боли, эльф схватил кинжал, резанул. Враг, схватившись за хлещущее кровью горло, покатился вниз по склону и замер в потоке.

Авар опустил глаза: из бедра торчал внушительный костяной нож, очень грубо сделанный, словно дикарём и второпях, однако менее смертоносным оружие от этого не стало. Если ещё и отравлено…

Чувствуя, как боль начинает заявлять о себе, как заполняет разум и сознание, Сулион разорвал штанину, перетянул ногу, принял всё, что было с собой и понял: обратно не дойдёт — слишком далеко и сложно. Просвистев сигнал бедствия и просьбы о помощи, однако ни на что не рассчитывая, эльф подумал: если карту местности не скорректировала война, то до ближайшего поселения гораздо ближе и проще добраться, чем до соратников. Значит, придётся рискнуть и пойти к незнакомцам.

***

Погода снова поменялась, и Бор, устав от начавшейся в походе ломоты в коленях и приступов удушья с изматывающе стучащим сердцем, уже хотел просто напиться и заснуть, даже если и навсегда, как вдруг прибежали сыновья.

— Там чужак какой-то шарится! — кровожадно произнёс один, но другой его толкнул, мол, мы ж тут типа мирные, приживаемся, ты о чём вообще?

— Срал я на него, пусть шарится, — вздохнул Бор, стараясь дышать ровнее, чтобы успокоить сердце.

— Ты не понял, бать, он это, странный.

— Ну поди разберись! Вы чё, здоровенные лбы, с одним странным справиться не можете?!

— Да можем, можем…

Сыновья ушли, старый воин сел удобнее. Даже летом по ночам в палатке было холодно, а дома построить не успели. Хотя, место выбрали неплохое — Ульг иногда может башкой кумекать. Тут и до села какого-то недалеко, но и не притесняется никто. Правда, пока знакомиться побоялись, но это ничего, наживное. Постепенно можно помощь будет предложить какую, поработать за еду, а там и дружба завяжется.

Дышать стало легче, хмельной отвар помог не так сильно чувствовать колени, и Бор, кряхтя, вышел из палатки с твёрдым намерением дать поджопники сыновьям за то, что не умеют и не хотят думать самостоятельно, по каждой ерунде бегут к бате за советом. Это приятно, не поспоришь, но вот помрёт батя, и чево?

В лагере, который готовился стать поселением, царило оживление: кто-то таскал брёвна, кто-то делал вид, будто таскает брёвна, но зато целая толпа собралась около сыновей Бора, притащивших в лагерь чужака.

— Это ж эльф! — раздавалось изумлённое. — Откуда он тут один?! Кареглазый, как те, восточные!

Подойдя ближе, старый воин увидел бледного грязного путника, одна штанина рваная, окровавленная, нога перебинтована и явно не сегодня. От раны исходил очень знакомый запах. Эльф тяжело дышал, обливался потом, лицо сводила мука. Беглые морготовы рабы уложили его на тряпки, попытались дать воды.

— Горючку надо, — скомандовал Бор.

— Да мы поняли, бать, — отозвался младший сын.

Люди хорошо помнили, как перед началом похода кто-то из командиров раздал своим бойцам яд тёщиной дырки — так он именовал растение с очень коварным корешком. На востоке этот цветок называли иначе, однако версия северян пришлась по душе больше. Но вскоре что-то пошло не так, и весь отряд потравился тёщиной дыркой сам. После этого яд заставили выбросить, а средство от него на всякий случай бойцы сохранили.

— Кто хоть раз такое нюхнёт, вовек не забудет! — аргументировал свою проницательность взявшийся лечить незнакомца вояка. — Сколько ж ты с этой дрянью проходил? Два, три дня?

Эльф не ответил. Он лежал неподвижно, горячий, бледный, дышал часто и неровно. Плохо дело.

— Выходим — помощником нам будет, — тихо произнёс Бор. — Так что постарайтесь уж. И ни слова о том, откуда мы про тёщину дырку знаем! Иначе он нас сразу раскусит. Придётся его того, а вдруг кто видел, как он сюда шёл? Нам проблем не надо.

Сыновья кивнули. Осторожно подняв впавшего в беспамятство незнакомца, мужчины понесли его в палатку. Как бы то ни было, а друг-эльф в любом случае на пользу.

***

Открыв глаза и увидев над собой ткань, вместо неба и деревьев, Сулион понял, что не только не знает, где находится, но и не помнит, как тут оказался. Нога болела кошмарно, словно от неё отрезали значительный кусок кожи вместе с мясом, однако голова не кружилась, и тошнота не ощущалась. Кто-то помог? Но кто? Когда?

Осторожно приподнявшись на жёстком неудобном ложе, поборов сгущавшуюся от боли темноту перед глазами, эльф осмотрелся: в палатке был страшный беспорядок, всюду вперемешку с едой валялись какие-то тряпки, воняло сыростью, тухлятиной и чем-то ещё.

Орки?!

Почти уверенный, что оказался в плену, вспомнив сразу всё, что бывает с попавшими к Морготу и его рабам несчастными, Сулион решил убить себя, не дожидаясь пыток, но не смог найти поблизости ничего подходящего и, обречённо закрыв глаза, лёг на то, что ему постелили. Раз не связали, значит, можно попробовать сбежать, когда получится встать.

— Эй, ты как?

Голос прозвучал настолько неожиданно не по-орочьи, что Авар не поверил своим ушам. Посмотрев на вошедшего мужчину, эльф вспомнил про Младших Детей Эру и догадался — именно они не дали умереть неудачнику-вояке.

Но откуда здесь атани? Никто никогда не говорил о племени Младших на севере Таргелиона!

— Говорить умеешь? Или не понимаешь?

— Я… — Сулион сдержал стон, снова приподнялся. — Мне лучше, спасибо. Спасибо, что помогли.

— Ну мы это… — человек, источая целый букет дивных ароматов, подошёл ближе, посмотрел на рану. — Нашли тебя. Помогли вот. Всегда так делаем. Да.

— Вы молодцы, — вздохнул Авар, про себя радуясь, что это точно не орк.

Мужчина, возраст которого определить не получалось, сел рядом, протянул желтоватый порошок.

— Вдыхай.

Сулион подчинился, не задумываясь, и боль быстро отпустила, правда всё вокруг странным образом изменилось, стало очень весело, и теперь абсолютно любое слово или действие казалось до слёз смешным.

Не обращая внимания на истерически хохочущего эльфа, неожиданный помощник сменил повязку, обработал рану и ушёл. Устав веселиться, Авар снова заснул.

***

Вечер выдался холодным. После нескольких звёздных ночей опять собрались тучи, начал накрапывать дождь, однако кострам это не мешало, и люди Бора, собравшиеся отдохнуть после дневной работы, разделили дичь, заварили грибы, скипятили воду и расселись у огня.

— Торгашня какая-то к соседям завалилась, — начал разговор Ульг, откусывая полусырое мясо. — Даж не знаю, как лучше — пойти предложить чё или сидеть тихо?

— И чё ты им предложишь? — загоготал сидевший рядом воин. — Задницу свою?

— Да не, какую задницу?! Починить, может, чего. Телегу там, не знаю, мешки залатать.

— Ну, иди, предложи, — пожал плечами сын Бора.

Уронивший днём на ногу бревно соратник приковылял к костру, неловко сел.

— Чёрный ворон! — со вздохом запел он, нюхая сорванную незабудку. — Что ж ты вьёшься