— Интересно, — владыка Дор-Ломина хохотнул, давая знак жене и детям идти потанцевать. Заметив это, Мельдир улыбнулась мужу и тоже удалилась. — Меня ещё не величали Хатолом Мудрым.
— А как величали?
— Разное бывало, — вождь поднял огромный пенный кубок и привычно отхлебнул, — но я не люблю это всё. Особенно титул «Благородный человек». И знаешь, почему? — кубок почти опустел. — Потому что Араданом величали моего деда те, кто использовал его и мой народ! Честная война превратилась в драную дыру! Титул — это лесть, а я её ненавижу.
— Эльфы использовали? — Брегор делал вид, что пьёт, на самом деле почти не притрагиваясь к элю, приготовленному явно не по гномьим рецептам.
Музыка вновь загромыхала.
— Эльфы, эльфы, — Хатол кивнул. — Среди них тоже подлецов хватает.
— Это одна из моих проблем, — вождь беорингов покачал головой. — Эльфы короля Финголфина Нолофинвэ то и дело разгуливают по нашей земле и заманивают на войну молодых. Король Ном запрещал нам уходить на северный фронт, но если человек уверен, будто это его призвание, остановить его невозможно. И король не имеет права наказывать таких людей. Приходится отпускать. Но что получается? У нас забирают здоровых, способных работать эдайн, а возвращают калек! Моя родственница ушла юной девой, красивой, сильной, а вернулась сумасшедшей старухой, из-за которой нет житья ни родне, ни соседям. Бельдир, дочь Белена её имя.
Лицо правителя Дор-Ломина страшно изменилось.
— Значит, она выжила, — внезапно чуть не прослезился суровый мужчина. — Однажды я приеду посмотреть на неё.
— Бельдир вряд ли вспомнит кого-либо.
— Не говори, коли не знаешь, — пригрозил Хатол.
— Я вижу, что среди вас не живут эльфы, — Брегор перевёл разговор в интересующее русло, — как вы добились этого?
— Добились?
— Когда твоих предков эльфы привели в эти земли, чтобы научить…
— Нет, приятель, — Хатол гордо поднял голову, — ты по себе не суди! Род Мараха, придя по эту сторону гор, уже всё умел. Мы дрались против северных гадов испокон веков! По ту сторону гор мы жили бок о бок с эльфами, которые были нашими братьями по оружию. Так старики говорят, так написано в книгах. Но там война была другой. А тут эльфьей братии на севере рисковать без толку. Ты говоришь, эльфы вас используют. А зачем вы за ними шли? Или совсем зверьём бессловесным были?
Брегору стало очень неприятно.
«Похоже, — подумал он, — дело в том, что род Мараха изначально пришёл в Белерианд способным жить самостоятельно, они не были дикарями, как мы. И припоминать нам эту дикость будут вечно!»
— Похоже, так, — вождь беорингов поднял кубок, — но мы шли охранять нашу землю, а не далёкую северную границу.
— Да вы и сейчас зверьё! — захохотал Хатол, и его подданные присоединились к веселью. — Пометили свой клочок леса и не выходите за него! Моргот — враг для всех, а не для эльфов с севера! И твои зловонные отметины на пнях и кустиках его войско не остановят.
— Я бы приказал моим воинам убить тебя, — побагровел Брегор, — но тогда неминуемо пострадают невиновные!
— А мне и приказывать никому не надо — я сам воин, — Хатол поднял кубок, — умею за себя постоять. Но ты не злись, парень. Я же должен понять, чего ты стоишь.
— Оскорблениями?! И кто из нас зверьё?
— А это нам ещё предстоит выяснить, — Хатол взял баранью ногу, — ты слишком рано стал вождём, но про отца твоего я ничего не знаю, на севере он не воевал.
— Считаешь, я его убил?
— Ха! Если не узнаю обратного, имею право так думать. Рассказывай, зачем приехал, как оказался на троне и почему не можешь спросить своих эльфов, как с ними уживаться?
— Потому что… — Брегор сжал кулаки, заговорил тихо. — Потому что один из эльфийских лордов обесчестил мою сестру.
Глаза Хатола расширились, лицо моментально перестало выглядеть насмешливым.
— И одной из моих проблем, — беоринг уже почти шептал, — стала проблема полуэльфов. Скажи, как у вас наказывают неверных жён, что делают с эльфийскими детьми в людских семьях?
— Неверных жён наказывают так же, как неверных мужей, — прищурился владыка Дор-Ломина.
— Я понимаю, но ведь известно, что если муж изменил — его измена в чужом доме осталась, никто и не знает, а жена изменила — к себе принесла.
— Да, вожаки обычно убивают детёнышей соперника за стаю, — снова усмехнулся Хатол. — Но я тебе так скажу: не припомню, чтобы на моей земле в семьях внезапно эльфы рождались. Но если бы мне Дорвен эльфьего ребёнка принесла, я бы с ней сам разобрался, никто б и не узнал, а младенца пусть отец забирает и уносит ноги, пока цел. Правда, следом я бы спустил гончих. Ха! А ещё, я тебе так скажу: нечего девок молодых за стариков отдавать. От молодого, да любимого ни одна жена на сторону смотреть не будет.
Отпив из нового кубка, владыка Дор-Ломина захмелел, говорить стал охотнее.
— А насчёт лорда того, парень, я тебе не советчик. Идти войной против эльфов, даже если они сволота, я не стану. А значит, раз не помогу воинами, то и советовать бунтовать не могу. Надеюсь, наладится всё у твоей сестры.
— Я и не собираюсь бунтовать, — по лицу беоринга казалось обратное, — эльфы слишком много сделали для нас, чтобы платить неблагодарностью. Я хочу сделать так, чтобы люди сами себя обучали, чтобы были учителя-эдайн, которые учат детей грамоте. Пусть поначалу по эльфийским книгам, но постепенно напишут свои…
— Зачем? — Хатол не дал договорить гостю. — Твоя ненависть к одному лорду распространилась на весь народ?
— Нет, я хочу независимости.
— Это похвально, — владыка Дор-Ломина выпил ещё, некоторое время подпевал музыкантам, потом вспомнил о разговоре. — Но я же вижу, как ты на всё здесь смотришь, как морщишься от еды, как не можешь пить эль, как с трудом терпишь песни. Ты родился у эльфов за пазухой и вырос на эльфьем молоке. Волком взвоешь без их помощи.
— Зато мои дети смогут жить без эльфов!
— Твои остроухие дети?
Не выдержав очередного и самого болезненного оскорбления, Брегор резко встал из-за стола и под дружное веселье подданных потомка Мараха поспешил прочь с площади, рассчитывая завтра же утром покинуть эту заслуженно названную тёмной землю.
***
Супруга Хатола что-то шепнула детям, и те быстро ушли.
— Пойдём, Мельдир, поговорим, пока наши мужья знакомятся, — сказала она, приглашая гостью на открытую веранду со стороны заднего двора. — Здесь нам не помешают.
Сев за мощный дубовый стол, наполовину седая и выглядящая усталой женщина предложила травяной отвар и запечённые с мёдом яблоки.
— Ваш приезд напугал меня, — честно сказала Дорвен. — Мало кто об этом помнит, но в ваших землях живут наши родичи — давно, когда меня не было ещё, сестра моей матери, что была замужем за потомком Мараха, с детьми уехала из Дор-Ломина, когда Малах Арадан стал править. Я не знаю, что именно случилось, знаю лишь по письмам, что мои родственники вместе с гномьим обозом добрались до ваших краёв, и там и остались. И когда мне сказали, что вождь Брегор едет в Дор-Ломин по поручению короля, я чего только не подумала! Я слышала про пожар два лета назад, благо, моих родичей беда не коснулась, но кто знает, что ещё могло произойти.
— Муж обеспокоен неприятной ситуацией, — Мельдир провела пальцами по салфетке, — стало известно, что некоторые женщины изменяют мужьям с эльфами, рожают детей и выбрасывают умирать. Муж считает, что мы не имеем права лишать жизни младенцев народа-благодетеля, но не знает, как быть.
— Ребёнок принадлежит не народу, но матери и отцу, — после долгого раздумья ответила Дорвен, — и, как бы ни было это печально, я уверена — женщины убивают не только эльфят, но и маленьких человечков. Несправедливо, что родившиеся от одной матери эльф и человек ценятся по-разному. Особенно жаль, что именно человеческий вождь ценит своих детей ниже, чем чужих. Я не осуждаю, просто хочу, чтобы ты поняла и объяснила супругу: дела семей — это дела семей. Женщины убивают эльфят не из ненависти к эльфам, а из страха перед мужьями. Это ни в коем случае не сигнал к началу вражды между народами, это просто несчастные отчаявшиеся люди.
