Зимой дорогами мало пользовались, зато теперь северный путь был изрыт колеями и следами копыт. Вдали пылали костры, и ехавшие впереди эльфы сообщили, что это ногродские торговцы, держащие путь в Химринг, а затем — в Дортонион.
— Как бы ты ни спешил, — сказал оссириандский воин леди, — найдутся купцы, что опередят тебя на день.
— А ещё они могут торговать не только товаром, — задумалась Линдиэль. — Присоединимся, поговорим.
— Леди чрезвычайно мудра, — улыбнулся эльф.
Дочь лорда Новэ не стала озвучивать истинные мотивы желания пообщаться с наугрим: дело было вовсе не в важных сведениях и слухах, а в том, что подгорный народ дружен Нолдор, значит, умеет находить к заморским эльфам подход.
«Ты слишком Нолдо!» — звучало в памяти практически обвинение.
Но…
***
Линдиэль посмотрела на Каленуиль, пришедшую поздно вечером, тайно, словно на свидание, о котором не положено знать мужу.
— Я принесла вина, — улыбнулась племянница, садясь на край постели. — И кое-какие интересные новости.
— Новости? За три ночи перед отъездом воинов на Ард-Гален?
Понимая, на что смотрит Каленуиль, Линдиэль смутилась и подтянула одеяло. Кто же знал, что спать обнажённой — плохая идея?
— Да, — дочь лорда Каленовэ налила вина. — Арастур забрал очень многих охотников и нескольких вождей из своей родни, а это означает, что мой муж остаётся старшим из глав родов. Это было непросто, дорогая, но мы справились.
Бокалы мелодично звякнули, сладковато-пряный вкус поцеловал губы. Стало теплее на душе.
— Надеюсь, ты сделаешь нашу жизнь ещё лучше, — загадочно улыбнулась Каленуиль. — Увы, мои дети принимаются обществом как коренные Лайквэнди, их называют потомками вождей Оссирианда. Это безусловно прекрасно, однако означает то, что моё влияние принижается, ведь я всецело подчиняюсь своему новому народу.
— Речь снова заходит о том, что мне нужны муж и сын? — опять по-нолдорски прямо и резко спросила Линдиэль, и дочь Каленовэ сморщила носик.
— Никто не вправе заставлять тебя.
— О, это истина! — хмыкнула леди, допив вино. — Однако, я уже поняла, что этот разговор будет повторяться бесконечно, и…
Внезапно слова закончились, натолкнувшись на стену незнания, что говорил брат про нерадивую сестру.
— Хорошо, — Линдиэль вздохнула, — я буду честна.
Каленуиль впервые за долгое время искренне обрадовалась. Она этого долго ждала?
— Если я и выйду замуж, то лишь за одного эльфа, и…
— Он из Голодрим, — с довольной улыбкой договорила племянница.
— Да, — смутилась дочь Кирдана.
— Ещё лучше! Это будет доказательством мира между Голодрим и Синдар!
— Возможно, только есть проблема, — покраснела Линдиэль.
— Это не проблема, дорогая, — Каленуиль приблизилась вплотную, взяла за плечи, на лице ощутилось подслащённое пряным вином дыхание. — Теперь ты — владычица Семи Рек, леди Оссирианда, знающая, насколько красива и желанна! Но правильно одеться придётся.
— Об этом я и хотела говорить.
***
Дочь лорда Новэ посмотрела на сиреневый плащ. Да, Каленуиль была непреклонна, утверждая, что нельзя надевать цвета Дома, пока ты не стала его частью, поэтому…
«Синий — не вариант. Возлюбленный считает своим лидером кого-то, чей флаг алый? Но ты не из его рода, дорогая! Какого, говоришь, оттенка знамёна возлюбленного? О, нет, холодный тёмно-лиловый тебе не к лицу, ты должна подчёркивать нежность и женственность! Сиреневый — вот то, что надо! Уверена, мастерицы успеют подготовить тебе несколько нарядов».
И мастерицы успели, создав удивительное сочетание нежности ткани и твёрдости металла. Линдиэль не поверила своим глазам, увидев платья, которые, казалось, нечем дополнить, но вдруг у гномов что-то найдётся?
Тронув поводья, леди устремилась к кострам.
***
Эльфов встретили два очень похожих гнома, отличавшихся только количеством седины в волосах и морщин на лбу.
— Я же говорил, что леди заинтересуют торговцы! — радостно пихнул старший младшего.
— А я и не спорил! Живы-здравы будьте, господа эльфы. Мы охраняем караван и с радостью проводим гостей к интересующим товарам и их хозяевам.
— Меня интересуют новости в первую очередь, — слукавила Линдиэль, и гномы многозначительно закивали.
— Должны предупредить, что мы недостаточно давно выехали из дома, чтобы делиться вестями, — начал оправдываться менее седой гном, — никто ещё не узнал секрет зимних цветов, за который обещают столько золота, что можно будет построить дворец, как у короля Тингола.
— Странные вы какие-то охранники, — прищурился воин рядом с Линдиэль, — у вас оружия при себе нет.
Гномы переглянулись и загоготали.
— А это во-о-он тот тип сказал, что дороги безопасны, мы и поверили! — вытирая слёзы, произнёс старший.
— Он был просто невозможно убедителен, когда мы его подобрали!
— Ном! Мом! — позвал гномов-охранников обвешенный дешёвым серебром очень толстый собрат, отходя от пылающего всё жарче костра. — Не задерживайте гостей! Ведите сюда.
— Я хотела бы купить, — чуть неуверенно заговорила Линдиэль, приблизившись к огню, — новости. Что за цветы, растущие зимой? И почему вы уверяете, будто дороги безопасны? Значит ли это, что враг повержен?
— Это значит, — вдруг прозвучал неожиданно мелодичный для наугрим голос, принадлежавший высокому худощавому мужчине, завёрнутому в какую-то поношенную тряпку, — что осада крепко держит врага за горло. Я знаю — дороги безопасны.
— А что с цветами? — дочь Кирдана села на бревно на значительном расстоянии от странного эльфа.
— Сказки о том, что в Дориате вечное лето, потому что принцесса Лутиэн любит цветы, а папа-король настолько велик, что может приказать зиме не наступать? — хмыкнул мрачный незнакомец, опуская голову, словно нарочно пряча лицо за давно немытыми чёрными прядями. — Но все мы знаем, кто на самом деле правит Королевством-под-Завесой.
— Торговцам не нужны сказки, — потёр пухлые ладони с короткими пальцами лысый гном, ворочивший угли, — торговцам нужна прибыль от сказок. И, между прочим, я повторяю своё предложение не заезжать в Химринг. Что мы там забыли, а? Когда стало известно, что приедут послы Мудрёны, половина города опустела. Остался только гарнизон! И что мы им продавать будем? Оружие они по договорённости у Белегоста берут, я свои товары так дёшево не отдам!
— Химринг опустел? — удивилась Линдиэль. — Почему?
— Да кто этих эльфов разберёт? — отмахнулся торговец в серебре. — Башкой проще полено переломить, чем понять, что у дылд в мозгах творится!
— Тут и понимать нечего, — тихо, с пренебрежением проговорил кутавшийся в тряпьё мужчина, ловко собрал из прошлогоднего дудника и каких-то измельчённых кореньев курительную трубку и, запалив от костра, втянул дымок.
Только сейчас дочь Кирдана заметила, что на странном незнакомце нет обуви. Ужаснувшись про себя, эльфийка отодвинулась ещё немного дальше.
— Первый и Второй Дома Нолдор, — протянув худую руку к огню, произнёс оборванец, — никогда не были дружны, и это никому не под силу исправить. Хитлум шпионит за Химрингом, потому что не может подчинить, а это важно, ведь Маэдрос, даже не будучи королём, имеет влияние на всю родню, и если он потребует склониться перед короной, каждый Феанарион преклонит колено. Верховный нолдоран хочет абсолютной власти, но она ему не по зубам.
— Ты интересно рассуждаешь, — появился из темноты Арастур, демонстрируя гномам подстреленную дичь, которую непрочь обменять на какой-нибудь товар. — Откуда такие сведения?
— У меня было очень много времени подумать, — бросил в костёр то, что осталось от дудника, бродяга.
— Откуда ты? Почему один?
— С юга, — пожал плечами эльф, — шёл один, потому что любой, кто взялся бы сопровождать меня, впал бы в немилость владыки. Я знаю, дороги безопасны, поэтому запретил идти со мной. Да и не нужны мне случайные попутчики! Друзья мертвы, невеста стала женой моего брата, дела семьи меня не касаются.
