Эти слова заставили Карнифинвэ задуматься. Теперь идея ногродских гномов не казалась чем-то однозначно плохим, и юный принц сам заговорил с наугрим о возможной взаимопомощи.

— Для успеха любого дела необходимо золото, — ухмыльнулся мастер-оружейник, поглаживая роскошную кудрявую бороду. — А ты пытаешься ввязаться в опасную игру, парень. Если попадёшь в лапы верховно-нолдорановых вояк, не сносить тебе головы. Поехали со мной на совет, который планирует мой друг-эльф из Таргелиона, там и решим, как быть дальше. Учти, малыш, там, где бессильна сталь, золото может быть поистине могущественным!

***

Дорога из обычной песчаной сначала стала усыпанной грунтом, а позже — вымощенной идеально подогнанными плитами, которые не скользили даже в дождь и холод. На равнине без леса и холмов разгонялся ветер, песок и мелкие камешки били в лицо, однако понимание, что очередной долгий путь скоро завершится, грело душу.

Соревноваться в скачке верхом с наугрим было бы нечестным, поэтому Карнифинвэ пришлось забыть о любимом развлечении. Любуясь дивными лесами вдали, эльф думал, что однажды съездил бы туда на охоту, если предоставится возможность. Но пока пограничная застава между Оссириандом и Таргелионом выглядела совсем не обнадёживающе, и юный Нолдо понимал: хочешь дружбы с дядей Карнистиром — забудь о маминой родне. Как-то это неправильно…

Таргелион впечатлял. Сын короля Питьяфинвэ Феанариона уже был здесь, однако страна так быстро менялась, что создавалось впечатление, будто с последнего визита прошла эпоха и даже не одна. Неизменным осталось бледное, часто серое небо, пыльная каменистая почва и снующие под ногами муравьи, жуки и мыши. Зато дорог и домиков вдоль них стало больше. Постройки были небольшие, аккуратные и очень уютные на вид, в основном белые с красными или коричневыми крышами. По улицам постоянно кто-то ходил и ездил, однако на плитах не виднелись сколы или трещины. Вокруг жилищ земля была чёрного цвета — её закупали в лесистом Дортонионе и южнее — у родителей Карнифинвэ. Юный принц нередко слышал, что Оссирианд, враждуя с Таргелионом по прихоти пещерного королька, теряет намного больше, чем приобретает, и сейчас видел, в чём это прявляется: торф, древесина, шкуры, ягоды, прирученные лесные звери и птицы, и многое-многое другое могло бы приносить доход лорду Каленовэ и повышать его авторитет.

Могло бы, если бы не исказивший Арду Моргот, разумеется, из-за которого рассорились добрые соседи.

— Остановимся здесь, — указал на трёхэтажный деревянный дом управлявший большой телегой, гружёной торговцами и самым ценным для них товаром, седой гном в синей накидке с остроконечным капюшоном. Глаза игриво заиграли, морщин на лице словно стало меньше.

Карнифинвэ абсолютно не устал, однако успел понять — к менее выносливым стареющим наугрим надо относиться с пониманием. К тому же, домик и правда выглядел уютным: белый, с крыльцом, ставнями и наличниками цвета оранжевой зари, тёмно-коричневой крышей и мозаичными окошками с изображением цветов в вазах. Принц помнил, что видел очень похожие постройки в других таргелионских поселениях, и каждый раз это был не просто трактир, где любой путник найдёт отдых и обед — здесь располагались также комнаты с ароматными бассейнами, во время нахождения в которых можно было не только помыться, но и похорошеть: кожу предлагали смазать нежным смягчающим маслом, а волосы сделать сияющими или изменить их цвет. Были и небольшие лавки с драгоценностями, тканями и домашней утварью. В прошлый раз Карнифинвэ слишком спешил, поэтому не смотрел на убранство помещений, желая лишь набраться сил и скорее продолжить путь, но теперь на душе было гораздо спокойнее, и Нолдо, уже не столь яростно стремившийся воплотить свой замысел и всё меньше веривший в успех, неторопливо осмотрелся. Среди обычных для эльфийских поселений предметов мебели и светильников, в глаза бросались шкафы и тумбы явно гномьей работы, а также многочисленные портреты девушек и женщин, демонстрирующих причёски и красиво уложенные бородки. Одно лицо попалось несколько раз: на некоторых картинах изображённая сребровласая сероглазая эльфийка была совсем крохой, на других — милой маленькой девочкой. На раме красовалась подпись: «Митриэль Таурсэль».

Дочь короля.

Решив, что при случае спросит у сыновей нолдорана Карантира, почему их портреты не украшают принадлежащие матери мастерские очарования, которые теперь можно увидеть в любом конце Таргелиона, Карнифинвэ тут же забыл об этом и пошёл в трапезную — если не составлять наугрим компанию во время распития эля, можно утратить с трудом заработанное доверие подгорного народа. Теперь этого допустить не хотелось.

***

Почему управлявший повозкой гном так хотел остановиться именно в этом трактире, стало понятно почти сразу — немолодая, однако совершенно не седая женщина с причудливо заплетённой лентами бородкой поднесла к столу кубки с пенным напитком и села рядом с дорогим гостем.

— Может быть, всё-таки переедешь ко мне? — после нежного поцелуя спросил возничий, не замечая ни еды, ни хмеля.

— Может, лучше ты ко мне? — улыбнулась гномиха.

— Не хочу жить с эльфами, — фыркнул мужчина.

— А мне с ними нравится. — Женщина встала и удалилась на кухню.

Снова будто постаревший гном долго пил, роняя пену на стол, потом, довольно охнув, отставил полупустой кубок и пристально посмотрел на заскучавшего Карнифинвэ.

— Вот скажи мне, парень, то есть, твоя светлость сиятельная, — хмыкнул стремительно пьянеющий возничий, — что в вас, эльфах, хорошего?

Простой шутливый, казалось бы, воспрос поставил юного принца в тупик.

— Вот видишь, — вздохнул гном, снова берясь за кубок, — ты сам не знаешь. Ничего в вас хорошего нет! И смерть не чтите! Этот ваш король — подлец из подлецов, если устроил то, о чём рассказывают! Нельзя судить того, кто не может защититься!

— Это же была шутка, — неуверенно произнёс Карнифинвэ, переводя взгляд на других наугрим за столом.

— Не оправдывай его! Он сдохнет так же позорно, как жил, вот увидишь!

На сердце юного эльфа стало гадко — ему и в голову не могло прийти, что кто-то способен воспринимать постановку на сцене Минас Тирита буквально!

— Подлец король, ох, подлец! — снова заявил гном, и Карнифинвэ понадеялся, что не начал краснеть от стыда.

— Не надо о почившем владыке так, — печально произнесла снова подошедшая с угощением женщина, не поняв, о каком именно короле идёт речь. — Все мы не без изъянов, а наш бедный Тханэ, по крайней мере, о народе заботился, не правил единолично, все решения принимая большим советом Сынов Семи Прародителей! Вот скажи, будет ли наш новый Тханэ таким? Станет ли хранить устоявшиеся традиции?

— Тханэ умер? — не поверили своим ушам наугрим. — Когда? Как?

Женщина пожала плечами, снова уходя от пирующих.

— Вести опаздывают порой на целую жизнь, — вздохнул, поднимая кубок, молодой торговец, сидевший рядом с Карнифинвэ. — Однажды сестра прислала мне письмо, что родила дочку. Пока я собирался приехать в гости, выяснилось: малышка погибла, неудачно упав из колыбельки. Это случилось раньше, чем я узнал о её приходе в мир.

Неожиданное печальное обсуждение навеяло мысли о письме, отправленном родителям с Тол-Сириона. Слов не нашлось и на страницу, а тёплых — и на пару строк. Неправильно это…

Эльф почувствовал себя подлецом, хуже ненавистного верховного нолдорана. Может быть, отправить ещё письмо? А заодно и подарок сестрёнке? Вспомнились рассказы отца о странном устройстве, которые в детстве казались волшебной сказкой. Если бы нолдоран Амбарусса-старший не показал однажды сыну чёрный шар, надёжно спрятанный в замке, к которому нельзя было прикасаться ни при каких обстоятельствах, юный Нолдо бы не верил в истинность историй о возможности общения практически на неограниченном расстоянии.

«Никто из нас не смог повторить изобретение отца, — с раздражением сказал тогда Питьяфинвэ, снова оборачивая чудесную вещь плотной тканью. — Как думаешь, почему? — Разумеется, маленький Нолдо не догадывался, и тогда Феаноринг с ещё большей досадой выпалил: — Отец никогда не делился с нами секретами мастерства. Он считал, что его идеи очевидны любому, не понимают лишь безнадёжные глупцы. Великий Феанаро Куруфинвэ знал много! Однако не мог осознать элементарного: не все вокруг дураки, это ему повезло родиться исключительно умным. И что делал этот «обыкновенный эльф», окружённый недоумками? Если кто-то из нас, его глупых сыновей, которые просто ленились трудиться, просил научить какому-либо мастерству, Феанаро давал нам полный расчёт или схему, но с допущенной ошибкой, из-за которой ничего не получалось, и говорил — мы сами должны понять, что не верно. Над устройством Палантира мы с дядей Курво бьёмся до сих пор, отправляя друг другу подробное описание попыток повторить Видящие Камни и переделать отцовские. Их нельзя использовать, не сделав скрытыми от проникновений сторонней воли, потому что сейчас любой Айну с лёгкостью перехватит ведущийся при помощи Палантира разговор. Камни связаны между собой, и один из них у Моргота».