— Потому что на то воля Валар, мой мальчик, — вздохнул Ингвэ, мечтательно улыбаясь. — Я понимаю, чего ты хочешь. Ты ждёшь, чтобы тебя принял сам Владыка Манвэ, выслушал и выделил армию Майяр для защиты Форменоссэ от вероятной угрозы из-за моря. Ты же в свою очередь не желаешь понять ни меня, ни кого бы то ни было, и вместо того, чтобы попытаться вразумить обезумевшую от горя женщину, раз уж она тебе столь дорога, ты хочешь заставить Валар потакать её прихотям!

Внук короля опустил глаза, вспоминая разговор с отцом и матерью, который был точно таким же. Родичи по-своему правы, разумеется, но и неправы тоже.

— Прежде, чем осуждать, — словно прочитал мысли Арафиона Ингвэ, — прими тот факт, что не все хотят и могут воевать, и их тоже нельзя осуждать за это.

«Нельзя, — подумал бывший менестрель Валар, — но очень хочется».

— Я не к тебе приехал, — зло произнёс молодой эльф, направившись к дверям, не замечая будто бы живых картин и скульптур, которые словно следили за каждым движением гостя, — владыка. Пойду к тем, от кого есть хоть какой-то шанс услышать разумные речи! И не пытайся приказать задержать меня!

Ингвэ покачал головой, проводил взглядом внука и обернулся на портрет Майэ Илмариэ, висевший над столом. Прекрасное нарисованное лицо улыбнулось, помощница Валиэ Варды ступила со стены в зал, сверкая лиловым звёздным платьем.

— Ты всё правильно говорил, эльда, — мелодично произнесла дева, касаясь щеки короля. — Как жаль, что не тому собеседнику. Как жаль!

***

— Это невысокая цена безопасности и звёздного неба над головой.

Услышав неожиданно прозвучавшие слова в пустом коридоре, Арафион вздрогнул и обернулся.

— Цена? — переспросил эльф, понимая, что перед ним совершенно точно не тот, кого видели глаза, обманутые чарами.

— Цена, — повторил Ингвэ, постепенно превращаясь в Эонвэ. Только сейчас внук короля заметил, что образ Майя напоминал ваньярского лидера всегда, словно Айну был родным братом эльфа. Случайно ли это?

— Ты похож на Ингвэ больше, чем он сам на себя, — попытался пошутить Арафион, не уверенный, что перед ним действительно глашатай и верный слуга Манвэ: мало ли, кто и зачем решил обмануть гостя из Форменоссэ?

— Хочешь, буду похож на тебя? — равнодушно пожал плечами Эонвэ. — Или… Например, на принца Финдекано?

Эльф сжал зубы.

— Не злись, — отмахнулся Майя, — это бессмысленно. Кстати, должен предупредить: если ты хотел обратиться к госпоже Вайрэ за помощью в сплетении двух нитей судеб в одну, есть вероятность, что когда зайдёшь в её чертог, встретишь там Фириэль. Готов к такому повороту событий?

— Я не собирался к Вайрэ, — отвернулся Арафион, принявшись рассматривать кажущуюся полупрозрачной и светящейся изнутри стену. — Мне нужно поговорить с Манвэ.

— Лучше не стоит, — заверил глашатай. — Поверь, если ты не произносишь перед именами Владык «господин», «госпожа», Вала или Валиэ, это означает, что твоё отношение слишком негативное, и ты недостаточно артистичен, чтобы скрыть его. Однако господин Манвэ бесконечно мудр, поэтому и послал к тебе меня, чтобы я сообщил юному принцу, что у него нет причин злиться на Владык и беспокоиться о жителях Северной крепости. Господин Манвэ передаёт, чтобы ты немедленно отправлялся в обратный путь, и сопровождать тебя буду я и Майя Курумо. Мы вдвоём решим, как именно Владыки могут помочь вам обезопасить жилище. Таково Слово Валар.

Эонвэ развёл руками и очень мило улыбнулся.

— Слышал, Арафион из рода короля Ингвэ? Ты отправляешься в путь немедленно!

***

Майя Курумо, похожий одновременно и на эльфа, и на гнома, бросил с высоты седла быстрый изучающий взгляд на Арафиона, затем понимающе кивнул Эонвэ и послал коня в галоп.

— Тебе тоже кажется, что подмастерье Вала Ауле подозрительно азартный? — то ли в шутку, то ли нет, произнёс глашатай Манвэ, садясь на появившегося из радужного облака единорога. — Несерьёзный он какой-то, не то, что я. Именно поэтому он служит всего лишь кузнецу, а я — королю! А ты кому бы предпочёл служить, эльф, кузнецу или королю?

Внук Ингвэ не ответил, догадываясь о подвохе. Оказавшись верхом, Ванья подумал, что уже почти забыл, как это — дружеское расположение Айнур, а сейчас ему напомнили: конь скакал на удивление быстро, при этом ветер не бил в лицо, не трепал волосы, и возникало ощущение, будто можно делать, что угодно, например, встать на седло и танцевать, не боясь упасть. На сердце стало легко и абсолютно беспричинно весело.

Конь Майя Курумо встал на дыбы, заржал, развернулся и подскакал к Эонвэ.

— Знаешь, что мне не нравится во всём происходящем? — серьёзно спросил помощник Вала Ауле. — Наша земля снова начала делиться на север и юг. Раскол на Формен и Хьярмен, мирный или нет, всегда становился предвестником катастрофы. Светильники Королевы Звёзд — первый и ярчайший пример.

— Госпожу Варду любой горазд критиковать задним числом, — нахмурился помощник Манвэ. — Ещё немного, и ты встанешь на сторону того, чьё имя неприлично произносить при эльфах.

— Я лишь высказываюсь в поддержку идей моего мастера, — нахмурил густые рыжие брови Курумо, — живущим на земле Детям Творца не нужен свет, направленный сверху вниз. Если бы мы создали светящиеся потоки, а ещё лучше, светящиеся камни, которых было бы везде в достатке, как обычной гальки или гранита, свет бы не представлял интереса для того, чьё имя не для эльфийских ушей. Однако, заметь, Вала Ауле не стал мешать Владычице Звёзд навязывать своё мнение и портить её творения, несмотря на то, что его видение отвегли. Да, свет не был бы чем-то уникальным, но ведь менее важным бы от этого не стал.

— Тогда труды Валиэ Варды обесценились бы, — напомнил Эонвэ. Сияющий чарующими переливами белый скакун под ним вдруг расправил крылья и взмыл в воздух. — Полёт только кажется блажью, Курумо! — крикнул свысока Майя. — Это счастье, друг мой приземлённый!

— А падение и последующее разрушение — трагедия, — покачал головой помощник Ауле.

— Поддерживаю, — прищурился Арафион, которому надоело, что при нём говорят, словно взрослые при ребёнке, — Светильники Варды были плохой идеей — кто-нибудь обязательно залез бы на один из них и упал оттуда. Но это не значит, что я одобряю их уничтожение.

— А что вы на меня смотрите? — скакун Эонвэ сложил крылья, и Майя оказался на земле. — Я разумнее и осторожнее, чем кажусь. Я не полез бы на Светильники! Ваш покорный глашатай даже поддерживает общее настроение и поёт правильные песни, как менестрели Владык:

Видел во сне, что яркий свет

Залил мрак дней, и мир обрёл цвет,

Ткань Арды стала, как пёстрый сатин,

Выставкой загадочных картин.

Курумо пустил коня в галоп, в одно мгновение практически исчезнув из вида, скрывшись среди залитых лучами Анар пальм. Несмотря на разгар дня, Арафион не чувствовал обжигающего кожу жара, но понимал: это снова демонстрация благосклонности Айнур.

— Чудилось мне, что нет вражды, — самозабвенно напевал Эонвэ, — Эльдар возводят над Бездной мосты,

И ни один брат другому не волк,

Не страшно зайти за порог.

Мы всё могли изменить, сберечь, спасти,

Но для истории нет обратного пути.

Грезилось мне, что каждый день

Лучше вчера, отошедшего в тень,

А где-то выше ведётся отсчёт,

Каждой потери и взлёта.

Видел я сон, и в этом сне

Счастье былое вернулось ко мне —

Парить во тьме, новый мир создавать…

Жаль, что проснуться придётся опять.

Ведь мы могли сохранить

Всё то, что есть,

Но кто-то сверху смеётся,

Глядя на нас с небес.

Арафион задумался.

— Знаешь, Эонвэ, — сказал он, наконец, — вы, Айнур, порой слишком стараетесь быть похожими на нас, до абсурда! Учти, это выглядит недостоверно.

— Видишь, — пожал плечами Майя, — я точно такой же плохой актёр, как и ты.

Внук короля Ваньяр хотел так же, как и Курумо, ускакать вперёд, но почему-то не получилось. Да, дружба с владыками имеет не только положительные стороны.