Травница, чувствуя подвох, напряглась.

— Что бы ты ни делала, перед началом сообщи всем, что это исключительно ради славы твоего короля, — рыдающая маска засмеялась, зрелище получилось неприятным. — Во славу короля Нолофинвэ, Митриэль, я случайно узнала кое-что интересное для тебя. — Маска приблизилась вплотную. — Морифинвэ Феанарион жив. И до сих пор не женат. Во славу короля Нолофинвэ, разумеется.

Знахарка очень постаралась сделать вид, что новость её совершенно не заинтересовала. Абсолютно. Ни капельки. Важность этого известия меньше, чем… чем… У самой не значащей, какая только может быть.

Племянница Аклариквета рассмеялась сквозь плачущую маску.

***

Из последних сил борясь с тумянящей разум эйфорией от обрушившегося лавиной — или водопадом? — долгожданного успеха, способного вскружить голову, лишить способности мыслить, ослепить и оглушить, Нолофинвэ вошёл в шатёр. Отчаянно хватаясь за реальность, заставляя себя думать о том, что Аранаро всё ещё охраняет своего… господина, что у лагеря стоят воины намест… Канафинвэ, что придётся диктовать летописцам… что-то разумное, нолдоран, стараясь не улыбаться слишком широко, направил взгляд на ученика Квеннара.

Разумеется, счастливый правитель заметил, как смотрит на него младший сын, но осознать, что за эмоции кроются за внимательностью и ожиданием пристального взгляда, был не в состоянии.

— Кельсамо, иди за мной, — каким-то незнакомым голосом приказал король, и летописец послушно начал собирать записи, перья и чернила в сумку.

Турукано встал. Именно сейчас Нолофинвэ заметил, насколько сын выше его ростом. Или просто раньше принц немного наклонялся к отцу, разговаривая с ним?

«Как скала, возвышается», — откуда-то взялась мысль, но растаяла, только родившись.

— Для торжественного мероприятия, — сказал принц Турукано, и за спокойствием в голосе прозвучала злая ирония, — необходимы зрители. Или свидетели. В зависимости от сути события.

— Не сейчас, — думая совсем о другом и не поняв издёвки, развернулся к выходу Нолофинвэ, сопровождаемый молчаливой тенью-летописцем.

— Сейчас тоже. Я пойду с тобой, мой король-отец, и нас будут сопровождать. По двое наших верных и Аранаро как единственный Нолдо Первого Дома, находящийся здесь.

Слова сына отрезвили. Эйфория снова накатывала мощными волнами, но барьеры здравого смысла заставляли их сбавлять скорость. Пришло понимание, что впереди предстоит долгая и трудная работа, направленная на укрепление нового статуса: поверженный противник слишком слаб, ему могут начать сопереживать.

— Аклариквет, — обернулся Нолофинвэ, — ты идёшь со мной.

Турукано снисходительно улыбнулся.

***

Разминувшись у входа в шатёр знахарей с королём, который, казалось, ослеп и не видел перед собой никого и ничего, Зеленоглазка и ещё трое лекарей зашли к Феанорингу.

— Ты можешь погулять, травки поискать, — с тенью насмешки произнёс сын Митриэль, обращаясь к колдунье. — Господину Нельяфинвэ необходимо отдохнуть.

— Рано отдыхать, — послышался срывающийся от попыток говорить громко хрип. — Я бы выпил вина.

Зеленоглазка протиснулась между знахарями и подошла к постели. Что-то было не так. Точнее, всё не так. Абсолютно всё. Присмотревшись, колдунья поняла: дыхание, обычно слабое и неритмичное, ускорилось, стало глубоким. Тронув грудь, эльфийка почувствовала пугающе участившееся сердцебиение.

— Давай выпьем, — убрал от себя руку Зеленоглазки Майтимо. Ладонь была мокрая и подрагивала. — Пока Нолофинвэ не вернулся.

Колдунья послушно налила вина. Выпив свой бокал, эльфийка села рядом с постелью, помогая Феанорингу отхлебнуть. Глоток за глотком.

— Хочешь ещё? — осторожно спросила Зеленоглазка, удивляясь, как быстро опустел бокал.

— Хочу, — Майтимо со вздохом закрыл глаза и отвернулся. — Только не вина. Моё желание, увы, несбыточно.

— Кто знает, — пожала плечами колдунья, — иногда воплощаются в жизнь даже самые нереальные мечты.

Сын Феанаро хмыкнул.

— Нет, — прошептал он, — я больше никогда не смогу свернуть шею… своими собственными руками.

— Кому? — эльфийка почувствовала, что разговор продолжать не стóит, но любопытство взяло своё.

— Никому, — слабо улыбнулся Нельяфинвэ. — Как бы ни хотелось. Поэтому давай выпьем ещё. И расскажи ещё раз легенду, которую про меня придумали.

Зеленоглазка не была уверена, что пить столько вина после эликсиров — хорошая идея, но спорить не стала. Украдкой наблюдая за реакцией знахарей на свои действия, колдунья, молча извиняясь, пожала плечами и наполнила бокалы.

— За красивые легенды, — предложил тост сын Феанаро, проводя пальцами по бинтам на предплечье, медленно поднимаясь к локтю, сжимая плечо.

— Поддерживаю, — улыбнулась Зеленоглазка и начала рассказ.

***

Первым вошёл Аранаро. По лицу эльфа было видно, что он уже готов к самому худшему, но не планирует сдаваться без боя. Если погибать, говорил взгляд воина, то, прихватив с собой в Чертоги Мандоса всех, кого получится. Нельяфинвэ, шепнув Зеленоглазке отойти, встретился глазами с верным своего брата и отрицательно покачал головой.

Принц Турукано, вошедший следом в сопровождении двух мечников, вежливо кивнул Майтимо в знак приветствия. Король Нолофинвэ, уже не в силах сдерживать счастье, переступил порог, и рядом тут же возникли Аклариквет, летописец и два воина, одного из которых сын Феанаро хорошо знал. Бывший Нолдо Первого Дома очень внимательно посмотрел на Майтимо, потом на своего теперешнего короля и отвёл взгляд.

— Куда здесь можно сесть? — спросил ученик Квеннара, обводя рукой шатёр. — Мне нужен стол.

Пока сын Митриэль помогал книжнику разместиться, Турукано сел точно в тот же угол, где ранее читала летописи его дочь, Нолофинвэ справился с эмоциями и занял место Зеленоглазки. Колдунье пришлось сесть у изголовья, потому что уйти никому не позволили.

— Вы все присутствуете на важнейшем событии в истории Нолдор, — торжественно произнёс Нолофинвэ и, наблюдая за удивлением на лицах подданных, по-дружески улыбнулся. — Увы, мой племянник нездоров, поэтому церемония и праздник состоятся позже, сейчас же сосредоточимся на главном, не станем утомлять сына моего брата.

Турукано пшикнул и, скривившись, покачал головой. Умник бросил на принца беглый взгляд, тут же снова уткнулся в записи, быстро водя пером по странице.

— С этого момента, — откашлялся Майтимо, но голос менее хриплым не стал, — владыкой всех Нолдор Эндорэ становится король Нолофинвэ Финвион, старший в роду. Я передаю власть ему, и все вы тому свидетели. Как видите, это моё добровольное решение. Речь произнесу позже, на торжественной церемонии.

— Документ нельзя оставлять без подписи, — с сомнением произнёс летописец, подняв глаза от текста.

Майтимо, морщась, рассмеялся:

— Давай свой… документ.

Когда перед глазами появился лист бумаги, сын Феанаро хмыкнул.

— Похоже, — сказал он так тихо, что услышали только Нолофинвэ, летописец и Зеленоглазка, — я сам лишил себя последнего из данных отцом и матерью имён, назвав тебя, Ноло, старшим в роду. Я имел в виду твой род, но получилось… Теперь не я, теперь ты — Финвэ Третий. А я… И не Майтимо, и не Руссандол… Остаётся лишь один возможный вариант подписи на этом важном документе. Делать её я буду долго. Очень долго.

С трудом сжав костлявыми пальцами перо, сын Феанаро начал выводить кривые закорючки. Турукано молча встал, подошёл вплотную к кузену, внимательно следя за появляющимся на бумаге уродливым подобием тэнгв.

— Лорд Маэдрос, — прочитал принц, удивлённо посмотрел на бывшего нолдорана, но потом всё понял, улыбнулся и положил руку на плечо Майтимо. Сын Нолофинвэ хотел что-то сказать, однако, подумав, промолчал и, сделав знак верным, покинул шатёр.

— Мой менестрель воспоёт это великое событие, — задыхаясь, дрожащим голосом произнёс новый единственный нолдоран Эндорэ, — а теперь необходимо сообщить Третьему Дому Нолдор, кто отныне их владыка. И найти остальных Феанариони.