— Пусть Арахон идёт, — понизил голос военачальник, имея в виду бойца — ровесника своего сына, он некоторое время вместе с гномами занимался строительством укреплений на берегах ард-галенского канала. — Посмотрит заодно, что там соорудили, и разберётся, как это уничтожить. Полей здесь быть не может, пастбища в таком поливе не нуждаются, значит, либо рыбу разводят, либо что-то построили для нападения на нас.

— Может, река сама пересохла? Дождей не было долго?

Хадор посмотрел на сына с осуждением.

— Нет, Галдор, сама бы не пересохла. Вода на что-то понадобилась орочью. Пошли Арахона на разведку.

Надеясь, что отец не выказывает недоверия из-за прошлой неудачи, а действительно считает человека с навыками строителя более полезным в этом деле, молодой воин дал знак своему отряду возвращаться в укрытие и повторить приказ командира соратникам.

Хадор ещё раз осмотрелся. Никаких подозрительных следов вокруг не было, что в принципе не удивляло: на многие лиги от Железных Гор давно никто не жил, но перекрытие реки наводило на тревожные мысли.

Скомандовав отойти в укрытие и обдумать дальнейшие действия, военачальник вспомнил слова какого-то эльфа в осадном лагере, который твердил о витающих в воздухе переменах. Что он имел в виду, разумеется, непонятно, как обычно, но, может, он уже знал про реку? А почему не сказал?

Хадор отмахнулся от раздумий, прошёлся вдоль сухого русла. Шлем давил, уже давно хотелось его снять. Вздохнув о тяжкой ноше, от которой, однако, не отказаться, вождь опустил глаза.

И не поверил увиденному. Среди паутины трещин на сухой чёрно-серой земле виднелись слабые зелёные ростки. Не колючки и не похожие на обгорелые ветки кустики. Нет! Обычная трава. Семена что ли ветром принесло? Но как она прижилась? Странные какие-то перемены. Хорошо бы к лучшему.

***

Выйдя вшестером в путь, отряд Арахона двинулся вверх по высохшему руслу, и чем дальше продвигались люди, тем удивительнее выглядел пейзаж. Создавалось впечатление, будто воины находились не во владениях Моргота, а где-то в районе гномьих рудников — подгорные мастера нередко поворачивали русла небольших речушек, чтобы обеспечить водой свои мастерские. Обычно чёрная или серая пыль, покрывавшая камни, сменилась глинистой топкой почвой, отмеченное на карте озеро оказалось грязной мелкой лужей, и все четыре ручейка, бравшие здесь начало, разумеется высохли, но в вязкой земле виднелись зелёные ростки.

Спешно начав зарисовывать и записывать, Арахон не сразу заметил кружащих около лица мелких мошек, прилетевших, похоже, с новообразовавшегося болота, но после первого болезненного укуса пришлось признать — хозяева этой территории не рады чужакам. Намазав лица глиной, разведчики двинулись дальше к холмам, остановились на привал около оврага, в котором тоже не оказалось воды. После короткого отдыха пришлось возвращаться, чтобы пополнить запасы. И решать, как быть дальше.

***

Осадный лагерь встретил дортонионское подкрепление ясной погодой и холодным ветром, колыхавшим остатки зелёной травы, с трудом находившей место между катапультами, башнями, рвами, стенами и протоптанными дорогами.

— Это же целое королевство! — восхитилась Брегиль, рассматривая всё вокруг с любопытством ребёнка.

Торгор обнял невесту, они вместе спрыгнули с телеги и, прихватив вещи, пошли в сторону высокой круглой постройки, верхним этажом которой была открытая площадка под треугольной крышей со странной конструкцией в центре. Человеческое зрение не позволяло рассмотреть детали, однако все догадались — это один из сигнальных огней равнины.

— Эй, воины Арды! — донёсся возглас Бреголаса, ехавшего верхом вместе с женой. — Слава Феанору!

— Айя Феанаро! — закричали с разных сторон.

— Слава роду Финвэ!

— Сияй, звезда Феанаро!

Брегиль захлопала в ладоши.

— Проводишь меня до госпиталя? — спросила она, гладя жениха по руке.

Торгор кивнул.

По пути к подземной обители знахарей у самого подножья Железных Гор встретились торговые обозы со знакомыми гномами, которые, как оказалось, не только продавали украшения, но и помогали с перевозкой дерева, металла и угля. Почему-то для старшей дочери Брегора это знание стало чем-то вроде разрушения детских иллюзий, в которых забавные низкорослые бородачи представали исключительно сказочными созданиями, у которых всегда найдутся драгоценные камни и изделия из них.

— Подвезти, красавица? — спросил чернявый гном, за усами, бородой и бровями которого почти не виднелось лицо, кроме разве что кончика длинного носа.

Брегиль помнила его по ремонтной мастерской на перекрёстке торговых путей, куда дети носили сломанные игрушки. Теперь взрослая аданет понимала — там чинили за немалую цену телеги, тачки и даже кареты — всё, у чего ломались колёса, но для ребёнка тот домик на пересечении дорог казался обителью доброго волшебника, где обретает новую жизнь любимая вещица.

— Какими судьбами здесь? — спросил мастера Торгор, помогая невесте закинуть вещи в повозку.

— Как какими? — пожал плечами гном. — Приказ короля Азагхала! Каждый должен чем-то здесь помогать. Вот я и приехал — оси привёз. Думал, сразу назад, но… — он покрутил головой. — В общем, потребовалось переправить через хребет обоз с водой. Мы ж как привыкли? Горы перешли — и там всё есть. Да, мало, да, грязно, но если помыть, прокипятить, выпарить, пожарить да травок всяких добавить — намана! Ваши собратья то и дело чем-нибудь морготовским угощают. Мерзость редкостная, но если больше есть нечего, то и это сойдёт. А тут представьте: полез Хадор со своими бойцами в чёрные земли, а там ни одной лужи не осталось! Вся живность вымерла! Они походили-походили, да так и вернулись. Мошками покусанные.

Ещё одна сказка из детства рассыпалась прахом. Брегиль всегда казалось, будто каждая вылазка Воинов Света за горы — полные подвигов сражения. Да, не всегда это победоносное шествие, но чтоб вот так сходить, понять, что нет ресурсов, и повернуть назад…

Гном говорил что-то ещё, но за размышлениями девушка его не услышала. Внимание то и дело отвлекали эльфы — все черноволосые, с серыми или прозрачно-голубыми глазами, редко с карими; просто, невзрачно одетые, с оружием, сосредоточенные и не замечающие никого вокруг. Невольно вспоминалось, как юная Брегиль была уверена, будто все Квэнди золотоволосые, синеглазые, сияющие украшениями и шелками и вечно улыбающиеся.

Да уж, осадный лагерь — место, где рушатся иллюзии.

— Привет, мастер! — окликнул гнома очередной мрачный эльф, и повозка остановилась.

— Привет, Арминас, — отозвался бородач, а потом обернулся на людей: — Мы на месте, кстати. Вот этот доблестный страж вас проводит.

— Только меня, — уточнила Брегиль.

— Нет, — не согласился мрачный эльф, — и его тоже. Ты ведь к Морготу собираешься? Или строить приехал?

Торгор к Морготу не собирался, однако понял, что имел в виду воин, поэтому согласно кивнул.

— Идём за мной, — позвал Арминас. — Вы в этом списке есть?

В руках Нолдо появился свиток. После некоторого времени усердного поиска Брегиль нашла себя и жениха. Эльф кивнул.

— Сразу хочу предупредить, — прекрасное лицо стража стало ещё мрачнее, — если однажды в госпиталь придут воины в синем и уведут меня в неизвестном направлении, сославшись на приказ верховного нолдорана, кидаться на них и защищать меня не нужно. Ясно?

— Д-да-а, — кивнула старшая дочь Брегора. — Но…

— Долго объяснять, — отмахнулся Арминас. — Герои для одних часто становятся преступниками для других. Обычное дело.

— Это как-то связано с тем, что в Барад Эйтель новый командир? — спросил Торгор, и его догадливость потрясла эльфа.

— Связано, — ответил Нолдо. — Но вас это не коснётся.

— А зачем мне в госпиталь? — молодой адан всё сильнее напрягался по мере спуска под землю.

— Всем сюда нужно, — ответил Арминас. — По нескольким причинам. Во-первых, все должны знать, куда привозить раненых и больных из земель Моргота. Во-вторых, перед тем, как идти воевать, теперь всем дают мазь от мух, которых Моргот развёл на пересохших водоёмах. Но мы должны убедиться, что средство поможет, а не вызовет неожиданные реакции кожи.