— Я уж точно чего-то не понимаю, — посетовала мадам Летро.
Некоторое время они ели молча. У старушки большая часть еды падала обратно на тарелку. Радужное настроение Летро заметно поблекло, а Пеллетер стал еще более задумчивым и угрюмым.
— Вы отправитесь домой сегодня? — спросила мадам Летро, когда молчание стало совсем тягостным.
— Или завтра.
— О-о, вот как?.. — Положив вилку, Летро удивленно посмотрел на Пеллетера.
Пеллетер не стал вдаваться в объяснения и продолжал наслаждаться жареной курочкой. Еда была очень вкусной, и он сказал об этом мадам Летро.
— Кто он такой? — наклонившись вперед, вдруг громко спросила старушка.
— Полицейский из другого города, — крикнула ей мадам Летро.
Летро улыбнулся, но было видно, что он стесняется своей старенькой тещи.
— Значит, ты остаешься до завтра? Ой, я так рад! Даже не знаю, как тебя благодарить за то, что ты сделал.
Пеллетер отпил вина из своего бокала.
— Мне кажется, я что-то упустил.
— Ой, да ладно, у меня такое ощущение возникает постоянно, — признался Летро.
Пеллетер поспешил отправить в рот новый кусок, чтобы скрыть усмешку.
Все снова замолчали. Старушка не отрываясь смотрела на Пеллетера, и тот вдруг вспомнил про синяк у себя на лице. Он невольно потрогал его рукой.
Старушка кивнула и улыбнулась беззубым проваленным ртом.
— Как ты думаешь, найдем мы этого парня? — Летро повторил вопрос, который уже задавал Пеллетеру на вокзале. Но было видно, что он сказал это только для того, чтобы скрасить неловкое молчание.
— Конечно найдем. Это просто вопрос времени.
— А знаешь, я вообще-то не верю, что он до сих пор в городе, — продолжал Летро.
— А он опасен? — спросила мадам Летро.
— Ну… как тебе сказать… — начал было Летро, но, посмотрев на Пеллетера, осекся.
— Да, он опасен, — подтвердил Пеллетер. Он уже готов был идти, но ужин еще не закончился. Каждый пока съел только половину своей порции, и все не выпили даже первого бокала. Но у Пеллетера уже возникло ощущение, что он попусту тратит время. Летро считал, что Пассемье сбежал из города, и, возможно, Летро был прав, но у Пеллетера на этот счет были сомнения.
С улицы доносился какой-то шум — отдаленные крики и лай собаки.
Оба полицейских заерзали на стульях, и царившее за столом молчание тоже сменило тональность — вместо неловкости теперь чувствовалось ожидание. Только старушка не слышала доносившихся с улицы звуков и продолжала благодушно улыбаться.
Наконец Летро не выдержал и, с шумом отодвинув свой стул, встал. Старушка смотрела на него, улыбаясь, а мадам Летро, как ни в чем ни бывало, продолжала есть.
Пеллетер понял, что сегодня вечером он домой не поедет.
Шум на улице нарастал, и выглянувший с порога Летро тоже что-то крикнул.
Пеллетер встал и выбежал из кухни, не сказав ни единого слова обеим женщинам.
Летро стоял возле крыльца с молодым полицейским, вокруг которого топталась группа парней весьма агрессивного вида, утром вызвавшихся подключиться к поискам.
Где-то в толпе лаяла собака, но ее не было видно. Сумерки уже сгустились, и было почти темно.
— Я прошу прощения, шеф, — сказал молодой офицер.
— Да нет, все правильно ты делаешь.
— Но в этом же нет необходимости…
— Нет, я настаиваю!.. — сказал Летро, посторонившись, чтобы пропустить его в дом. Увидев Пеллетера, он объяснил: — Они обыскивают сейчас наш квартал. Каждый дом. И хотят обыскать также и мой — чтобы исполнить мой же приказ без исключений. А я ему говорю, что это правильно!
Молодой офицер растерянно стоял на пороге, не отваживаясь приступить к обыску.
— Заходи! — приказал ему Летро.
Офицер и с ним двое парней с ружьями прошли в дом. Они рассредоточились по дому в уже отработанном за день порядке — один направился прямиком к лестнице, другой в кухню и заднюю часть дома, а офицер остался стоять в дверях.
Офицер, видимо, нервничал, потому что все время вытирал вспотевшие ладони о брюки.
— Мне правда очень жаль, шеф…
— Да все правильно ты делаешь, — успокоил его Летро, хотя теперь, когда в доме у него шел обыск, он уже не выглядел таким веселым и беззаботным. — Я сам-то еще наверху не был, а ведь там какое отличное местечко, чтобы спрятаться!..
Парни на улице смеялись. Собака не переставала лаять. Кто-то прикрикнул на нее: «Заткнись!»
Слышно было, как наверху ходил человек, со стуком распахивая все двери.
— Извините, дамы, — донесся из кухни голос другого парня.
Летро стоял напряженный, вытянувшись в струнку.
Пеллетеру обыск тоже был неприятен. Их совместный ужин, даже с этим периодическим неловким молчанием, был их частным пространством, которое теперь было нарушено вторгшимися сюда чужими людьми. Сам Пеллетер сейчас смотрел на дом не как гость, а как полицейский. Гостиная казалась ему маленькой и тесной из-за того, что в ней стояли три человека. В глаза бросались потертости на диванчике и креслах, фотографии в рамочках на стене висели косо, в углу под потолком темнело коричневатое вздувшееся пятно от протечки.
Парень, обыскивавший кухню, вернулся, а наверху пока еще слышался стук и грохот.
— Ну как, удачно? — сострил Летро.
— Нет, месье.
— Ну и хорошо.
Другой парень наконец спустился сверху, он так спешил, что чуть ли не кубарем катился по ступенькам.
— А ничего себе у вас домик, шеф, — сказал он, не вынимая дымящейся папиросы изо рта.
Летро промолчал, и парень вышел на улицу. Там он, видимо, что-то сказал своим приятелям, и те дружно заржали. Их веселье напоминало скорее дружескую попойку, нежели поиски беглого преступника.
Офицер смущенно улыбнулся, пожелал шефу доброй ночи, повернулся и вышел.
Поисковая группа направилась дальше по улице в сторону дома Алис. Летро провожал их глазами с порога, возможно, думая о том, что они сейчас наведаются с обыском и к ней, и наверняка напоминал себе о том, что все должны быть равны перед законом.
Наконец Летро закрыл дверь и с накалом в голосе проговорил:
— Да, шмонают они профессионально…
Он на секунду остановился у лестницы, словно раздумывая, не подняться ли наверх и не посмотреть, не остался ли там беспорядок и не пропало ли что-нибудь. Но потом передумал и направился в кухню, где жена и теща доедали свой ужин.
За столом он теперь молчал и, сердито сопя, уничтожал то, что осталось на тарелке. От его прежней веселости не осталось и следа. Жена и теща не реагировали на его мрачный настрой. Доев свою порцию, мадам Летро встала и пошла к раковине мыть освободившиеся тарелки. А Пеллетер, стараясь жевать пищу на той стороне, где на лице не было ушиба, думал о том, каким типичным выглядит этот ужин в домашнем кругу.
Это был промозглый апрельский вечер, настойчиво предлагавший считать всякие надежды на приход весны преждевременными и необоснованными. Холод казался еще более ощутимым после прекрасного солнечного дня.
Ламбер ждал Пеллетера возле железнодорожных путей — стоял с поднятым воротником, скрестив на груди руки и спрятав ладони под мышки. Рядом с Ламбером, безразличный к суровой погоде, стоял Арно.
Пеллетер понял, что его друг просто сгущает краски для пущего эффекта.
— А где же твоя дорожная сумка? — поинтересовался Ламбер.
— Я не еду домой сегодня.
— И почему меня это совсем не удивляет?
— Мне нужно еще раз съездить в тюрьму, чтобы повидаться с Мауссье. Мауссье… — Пеллетер осекся на полуслове и глянул на стоявшего в сторонке Арно. Тот либо не слушал, о чем говорят Пеллетер с Ламбером, либо делал вид, что не слушает. — Официальное расследование здесь закончено. Они рано или поздно разыщут Пассемье, развесят на столбах его фото и описание внешности. А до убийств им нет дела. Тут начальник тюрьмы был прав — никому нет дела до нескольких убитых арестантов.
— И зачем тебе встречаться с Мауссье?
— Да он сказал одну вещь… И вообще с него все это началось. — Пеллетер посмотрел вдаль на рельсы, не приближается ли поезд, и прибавил: — Ты бы только знал, как он мне омерзителен.
