— Интересно. Полагаю, ты говоришь о радио на частоте полиции, верно? Потому что если ты об этом, то такая штуковина уже и без тебя есть в моей тачке… Сожалею, папочка, но ты проиграл! Но у тебя есть право сыграть еще разок! Попозже.
Рафаэль поднялся и сокрушенно покачал головой. Он уже развернулся, решив позволить себе еще чашку кофе, когда коп вдруг снова заговорил:
— У вас нет воображения.
Рафаэль опять развернулся к Патрику.
— Речь идет не об обыкновенном гражданском диапазоне[94]. А кое о чем более эффективном. Что позволит вам совершенно спокойно проехать через всю Францию. Потому что, напомню вам, в настоящее время вы в этой стране являетесь человеком, привлекающим наибольшее внимание.
Рафаэль скрестил руки на груди:
— Продолжай, папочка, уж больно ты интересно рассказываешь. Но тебе придется сообщить мне об этом побольше…
— Отвяжите меня, разрешите вместе с вами выпить кофе, и я скажу все, что вы захотите знать.
— Чтобы ты разговорился, мне совершенно не обязательно тебя отвязывать. К тому же рукояткой кольта я могу обрабатывать твою рожу до тех пор, пока у тебя не развяжется язык.
— Это верно. Но вы потратите много времени и сил. К тому же ничто не гарантирует того, что под пыткой я расколюсь.
— Под пыткой все становятся разговорчивыми, — вздохнул Рафаэль.
— Но только не вы, верно? Не такой человек, как вы, Рафаэль. Знаете, в моем распоряжении имеются сведения обо всех полицейских методах… Вам уже случалось под пыткой выдать сообщника?
— За кого ты меня принимаешь?
— Так я и думал. Я и сам такой же, как вы.
— Ты — такой же, как я? — осклабился Рафаэль. — Протри очки, папочка! Срочно.
И он вернулся за стол, к Вильяму.
— А что, если вам стать копами? — внезапно предложил Патрик.
Глава 24
Она знает, что сейчас светло.
Благодаря выбивающемуся из щели над ставнями тонюсенькому лучику. Но этот слабый свет не позволяет ей разглядеть место, в котором она находится.
Она знает, что еще жива.
Хорошо это или плохо? Вот этого она не знает.
Она знает, что ей холодно.
В этой черной дыре, где ничто не позволяет надеяться на тепло.
У нее стучат зубы, мышцы содрогаются и сжимаются через равные интервалы времени.
Она знает, что не одна.
Она слышит, как вертится Орели, как она сучит ногами по полу или по стене.
Наверняка пытается освободиться от своих пут.
Если бы только они могли разговаривать или хотя бы видеть друг друга. Если бы только…
Но нет, они вдвоем разделяют одно одиночество. Один беспредельный ужас. Каждая.
Светло.
Сейчас он вернется. Чтобы прикончить их или, того хуже, истязать.
Ни один звук не проникает сквозь плотную стену их каменного мешка.
Джессика знает, что в логове чудовища у них нет иного выбора, как ждать своей очереди.
Ждать своего наказания, даже если оно незаслуженно.
Глава 25
С помощью своего верного выкидного ножа Рафаэль принялся резать скотч, сковывающий Патрика. Работа ему предстояла долгая — этой ночью он очень постарался, чтобы не сказать переусердствовал, перетягивая его клейкой лентой. В конце концов хозяин дома обрел свободу движений.
— Спасибо, — сказал он.
— Ну валяй, рожай, папочка.
— Вы позволите мне сперва сходить в туалет? Я не смогу долго терпеть.
Рафаэль кивнул:
— Я тебя провожу…
Патрик ухватился за стол и под немного встревоженным взглядом Сандры пошевелил ногами. За этим последовало растягивание рук.
Что-то вроде утренней гимнастики.
— В моем возрасте не так-то просто, — извинился он.
— Давай пошевеливайся! — приказал налетчик, закатив глаза.
Хозяин отправился в туалет, Рафаэль — за ним. Патрик поспешно опорожнил мочевой пузырь, после чего оба мужчины вернулись в кухню и вместе с Вильямом уселись за стол.
— Подай своему мужу завтрак, — разрешил Рафаэль.
— Еще раз спасибо!
Кончай вылизывать мои сапоги, папочка. В конце концов, надоело.
— Теперь я тебя слушаю. Ты предлагаешь сделать из нас копов, я тебя правильно понял?
— Совершенно верно.
Сандра поставила перед мужем кружку кофе с молоком и два тоста с маслом. Патрик не только не подумал поблагодарить ее, но даже не удостоил взглядом.
— Рядом с домом есть пристройка, куда я сваливаю всякую всячину…
Рафаэль закурил и заказал своей любимой официантке еще кофе.
Забавно, но вот он не забыл поблагодарить ее.
— Полагаю, вы не смогли проникнуть туда, — продолжал Патрик. — У нас всего один ключ, и он на моей связке.
— Давай покороче… Ты уже начинаешь мне надоедать. Так что скоро опять пойдешь в угол.
Патрик прокашлялся.
— Я могу обеспечить вас двумя полными комплектами полицейского обмундирования: один — рядового стража правопорядка, другой — командира жандармского отделения. Обращаю ваше внимание на слово полными… Брюки, мундиры, нашивки, «хольстеры»… И даже наручники. — Патрик взглянул на босые ноги Вильяма. — У вас есть черные ботинки?
— Есть, — подтвердил молодой человек. — Продолжай.
— Итак, две полные формы. С «зиг-зауэрами», которые тоже входят в комплект. Очень кстати у меня в шкафу имеется по крайней мере одна форма большого размера. К тому же, если у вас есть паспортные фотографии, мы можем изготовить трехцветные удостоверения.
— Супер! — воскликнул Рафаэль. — Два копа при полном обмундировании в «ауди» не привлекут внимания. Нам предстоит покрыть не меньше десяти километров, рискуя быть схваченными как полные идиоты!
— Пожалуйста, дайте договорить, — заискивающим тоном попросил Патрик. — У меня также есть все необходимое, чтобы превратить белую машину в оттрафареченный полицейский автомобиль: ленты, эмблемы, мигалка. Даже номерные знаки.
— Ты шутишь? — удивился Рафаэль.
— Ни в коем случае.
Братья озадаченно переглянулись, а Патрик принялся за тосты.
— И где же ты взял все это снаряжение? — с подозрением продолжил расспросы Рафаэль.
— Это долгая история, — вздохнул жандарм. — Впрочем, признаюсь вам: это не должно было попасть ко мне. Военные трофеи… Конфисковано у людей вашего склада.
— Только вот наша тачка, даже замаскированная, никак не может сойти за автомобиль копов, — заметил Вильям.
— Ваша — нет, — согласился Патрик. — Зато моя — да. Это белый «Пежо-308».
— Ну и где же эта машинка?
— Во втором гараже. В том, рядом с которым вы должны были, я предполагаю, поставить свой автомобиль. Вдобавок она только что прошла техосмотр. Вы редкостные счастливчики!
Патрик с отвратительным хлюпаньем втянул кофе; Вильям скривился:
— Ну?
Братья снова переглянулись. И обменялись заговорщицкими улыбками.
— Это могло бы нас очень заинтересовать, папочка!
— Я так и знал.
— А можно спросить, почему ты нам это предлагаешь?
— Чтобы вы как можно скорее уехали из моего дома, не причинив нам никакого зла. Вот почему. И, кроме того…
Он вытер рот салфеткой, тщательно сложил ее вшестеро и положил возле кружки.
— Что — кроме того? — Рафаэль потерял терпение.
— И, кроме того, мне кажется, что это заслуживает кое-чего… Единственный налет, о котором я слышал за последнее время, был совершен на Вандомской площади. Так что я догадываюсь, что вы располагаете довольно соблазнительной добычей.
— Постой-ка… Мне снится или ты только что сказал, что хочешь, чтобы мы с тобой поделились?
— Всякий риск заслуживает награды, разве нет?
Рафаэль недобро улыбнулся ему.
Да я тебя сырым сожру, папочка.
— Сожалею, но ты ничего не получишь. Ни цента. В любом случае я ума не приложу, что бы ты мог с этим сделать. Мы не пачки банкнот увели, а драгоценности, каждая из которых стоит от трехсот тысяч до трех миллионов евро. Ты не сможешь втюхать такие вещички местному ювелиру, если ты въезжаешь, о чем я.
