Я готовила не часто — шефом был Эд. А теперь мне доставляют продукты на дом — замороженные обеды, еду для микроволновки, мороженое… Вино оптом. А также небольшое количество постного мяса и фруктов — на благо Бине. И мне тоже, сказала бы она.
Наши ланчи не имеют отношения к сеансам лечебной гимнастики, — похоже, Бина получает удовольствие от моего общества.
— Я не должна платить тебе за это? — спросила я ее однажды.
— Ты и так готовишь для меня, — ответила она.
Сегодня я кладу ей на тарелку дыню с медом и несколькими полосками сухого бекона.
— Точно необработанный? — спрашивает Бина.
— Точно.
— Благодарю, леди.
Она подносит ко рту ложку с дыней, облизывает мед с губ.
— Я читала статью о том, что пчелы в поисках пыльцы могут улетать за шесть миль от улья.
— Где ты об этом прочитала?
— В «Экономисте».
— О-о, в «Экономисте».
— Разве не удивительно?
— Это наводит тоску. А я не могу даже выйти из дому.
— Статья была не о тебе.
— Похоже, да.
— К тому же пчелы танцуют. Это называется…
— Виляющий танец.
Она разрывает полоску бекона пополам.
— Откуда ты знаешь?
— Когда я была в Оксфорде, в Музее Питта Риверса — это рядом с Музеем естественной истории — проходила выставка, посвященная пчелам.
— О-о, Оксфорд.
— Я помню этот виляющий танец, в основном потому, что мы пытались его повторить. Суетливые, неловкие движения. Очень похоже на то, как я делаю лечебную гимнастику.
— Вы были в подпитии?
— Я бы сказала, нетрезвые.
— С тех пор как я прочитала ту статью, мне начали сниться пчелы, — говорит Бина. — Что это, по-твоему, означает?
— Я не фрейдистка. Я не толкую сны.
— А если бы попробовала?
— Если бы попробовала, то сказала бы, что пчелы выражают твою настоятельную потребность перестать спрашивать меня о смысле твоих снов.
Она жует.
— В следующий раз я заставлю тебя страдать.
Мы едим в тишине.
— Ты сегодня принимала таблетки?
— Да.
Я их не принимала. Сделаю это после того, как она уйдет.
Секунду спустя слышно, как по трубам хлынула вода. Бина смотрит в сторону лестницы.
— Это был туалет?
— Да.
— В доме есть кто-то еще?
Я качаю головой, сглатываю.
— Похоже, у Дэвида завелась подружка.
— Потаскуха!
— Он не ангел.
— Ты знаешь, кто она?
— Нет, конечно. Ревнуешь?
— Определенно нет.
— Ты не хотела бы исполнить с Дэвидом виляющий танец?
Она швыряет в меня кусочком бекона.
— В среду у меня разбирательство по наследству. То же, что на прошлой неделе.
— А, твоя сестра…
— Да. Хочет больше. Четверг тебя устроит?
— Вполне.
— Ура! — Она жует, взбалтывает воду в стакане. — У тебя утомленный вид, Анна. Ты хоть немного отдыхаешь?
Я киваю и тут же качаю головой:
— Нет. Хотела сказать «да», но последнее время одолевают всякие мысли. Знаешь, мне это тяжело. Все… это. — Я делаю широкий жест рукой.
— Да, я понимаю, как это тяжело.
— И гимнастику мне делать трудно.
— У тебя большие успехи. Правда.
— И психотерапия идет со скрипом. Тяжело быть на той стороне.
— Могу себе представить.
Я глубоко дышу. Не хочу дать волю чувствам. Но в конце концов говорю:
— Скучаю по Ливви и Эду.
Бина кладет вилку.
— Ну конечно, — произносит она с теплой улыбкой, от которой хочется плакать.
Глава 24
БабуляЛиззи: Привет, доктор Анна!
Это сообщение в сопровождении чириканья появляется на экране моего настольного компьютера. Я отодвигаю бокал в сторону, останавливаю шахматную игру. Со времени ухода Бины счет у меня 3:0. Образцовый день.
ВрачПришел: Привет, Лиззи! Как самочувствие?
БабуляЛиззи: Лучше, большое спасибо.
ВрачПришел: Очень рада слышать.
БабуляЛиззи: Я пожертвовала одежду Ричарда нашей церкви.
ВрачПришел: Не сомневаюсь, они это оценили.
БабуляЛиззи: Да, и Ричард этого хотел бы.
БабуляЛиззи: А ученики из моего третьего класса сделали для меня большую открытку с пожеланиями скорейшего выздоровления. Она огромная. Повсюду блестки и шарики из ваты.
ВрачПришел: Это так мило.
БабуляЛиззи: Честно говоря, я поставила бы за нее три с плюсом, но ведь главное — это доброе намерение.
Я смеюсь. LOL[661], набираю я, но потом удаляю.
ВрачПришел: Я тоже работала с детьми.
БабуляЛиззи: Правда?
ВрачПришел: Занималась детской психологией.
БабуляЛиззи: Временами я чувствую, что это была моя работа.
Я опять смеюсь.
БабуляЛиззи: Эй, эй! Чуть не забыла!
БабуляЛиззи: Утром мне удалось немного прогуляться! Ко мне заглянул один из моих бывших учеников и вывел меня из дому.
БабуляЛиззи: Всего на минуту, но оно того стоило.
ВрачПришел: Какой замечательный поступок. Дальше пойдет легче.
Может, это и не так, но надеюсь, что у Лиззи все будет отлично.
ВрачПришел: И как чудесно, что ученики вас любят.
БабуляЛиззи: Это Сэм. Никаких художественных наклонностей, но он был очень милым ребенком, а теперь стал очень приятным мужчиной.
БабуляЛиззи: Правда, я забыла ключ от дома.
ВрачПришел: Это вполне понятно!
БабуляЛиззи: Не сразу смогла попасть в дом.
ВрачПришел: Надеюсь, вы не очень испугались.
БабуляЛиззи: Не очень, потому что я держу запасной ключ в цветочном горшке. У меня есть красивые фиалки, все в цвету.
ВрачПришел: В Нью-Йорке у нас не бывает такой роскоши!
БабуляЛиззи: Ну Очень Смешно!
Я улыбаюсь. Она еще не вполне освоила эти компьютерные акронимы.
БабуляЛиззи: Мне пора готовить ланч. Ко мне придет приятельница.
ВрачПришел: Конечно. Рада, что у вас есть компания.
БабуляЛиззи: Спасибо!
Она заканчивает чат, и я сияю от счастья. «Прежде чем умереть, я, пожалуй, мог бы принести некоторую пользу…» «Джуд», часть шестая, глава первая[662].
Пять часов, и все хорошо. Я завершаю матч (4:0!), допиваю остатки вина, спускаюсь к телевизору и включаю плеер. Посмотрю сегодня два фильма Хичкока: «Веревку», недооцененное творение мастера, и «Незнакомцев в поезде» — или в обратном порядке. В обеих лентах главные роли исполняют актеры-геи — не зря же я эти фильмы поставила в пару. Я по-прежнему воображаю себя психоаналитиком.
— В другом порядке, — говорю я себе.
Последнее время я часто разговариваю с собой. Надо будет озадачить этим доктора Филдинга.
Или, быть может, «На север через северо-запад».
Или «Леди исчезает».
Раздается неудержимый вопль ужаса, рвущийся из чьей-то глотки.
Я быстро поворачиваюсь к окнам кухни.
В моей комнате тихо. Сердце бешено колотится.
Где кричали?
Снаружи, должно быть, накатывают волны душистого вечернего воздуха, деревья покачиваются от ветра. Доносился ли крик с улицы или…
И опять исходящий откуда-то из глубины, кромсающий воздух, громкий безумный вопль. Из двести седьмого. Окна гостиной распахнуты, шторы колышутся от ветерка. «Сегодня на улице тепло, — сказала Бина. — Нужно открыть окно».
Я таращусь на дом, переводя взгляд с кухни на гостиную, потом поднимаю глаза к спальне Итана.
Неужели Рассел набросился на жену? «У него все под строгим контролем».
У меня нет их телефонного номера. Я выуживаю из кармана мобильный, роняю его на пол.
