Две азиатки — вероятно, журналистки или просто почитатели таланта Алиссы, а может, и то, и другое вместе — подошли к художнице, и Беттингер, взяв пустой бокал жены, отошел в сторону, чтобы не мешать беседе. Сегодня был ее вечер.
В зал тем временем входили люди с громкими голосами, в эксклюзивных свитерах, пахнущие очень дорогой туалетной водой. Беттингер вернул бокалы в бар и нашел тихий уголок. Там он вытащил сотовый телефон и посмотрел на дисплей, на котором высветилось имя Доминика Уильямса. Детектив не разговаривал с великаном-полицейским со дня метели.
Недовольный Жюль поднес трубку к уху, чтобы выслушать сообщение.
— Это Доминик. Мы разобрались с делом Элейн Джеймс, если тебе интересно знать.
На этом сообщение заканчивалось.
Детектив не раз размышлял о том брошенном деле, и, хотя ему совсем не хотелось говорить с бывшим напарником, он решил, что один короткий телефонный звонок позволит ему навсегда выкинуть ненавистную историю из головы.
— Господи Иисусе!
Беттингер поцеловал Алиссу в щеку, открыл входную дверь и вышел в коридор роскошного торгового центра с кондиционерами, согласившегося выделить помещение для выставки. Там сел на скамью, набрал номер и приложил трубку к уху.
— Привет, — сказал Доминик.
— Что произошло?
— Мы с Брайаном — это мой новый напарник — начали с досье, которые ты собрал на других убитых проституток. Мы отправились на места преступлений, проверили их — и, как и ты на Гансон-стрит, обнаружили следы от штатива. Но когда мы взяли образцы ДНК, все они оказались разными. Значит, разные подонки убивали проституток и трахали их перед камерами — как если б появилась новая мода или что-то в таком роде. — Казалось, великан-полицейский ухмыляется. — Ты можешь догадаться, что здесь происходило?
К Беттингеру вернулся гнев, который он испытывал по отношению к своему напарнику, Тэкли и всему городу Виктори.
— Я хочу, чтобы этот разговор закончился как можно быстрее и чтобы других не было, — ответил он.
— Какой ворчливый ниггер!.. Не похоже, чтобы воздух Аризоны пошел тебе на пользу.
— У меня мало времени.
— Существовала банда, которая носила название «Ангелы» — они действовали очень, очень долго. Скрытно. Они устраивали обряд инициации — требовалось угнать машину, отобрать деньги у дилера или убить парня из другой банды. Но потом все изменилось.
Жюля охватило недоумение.
— О чем ты?
— Об Элейн Джеймс. Вот что должен был сделать молодой ниггер, чтобы доказать свою лояльность «Ангелам». Поймать проститутку из конкурирующей банды, убить ее, снять на видеокамеру, как он трахает труп, показать свое лицо и произнести имя в камеру, пока он это делает. Готовую запись он отдает главарю «Ангелов», и кино становится страховкой, гарантирующей, что парень сохранит верность банде до конца своих дней.
Детектив почувствовал тошноту.
— Святые угодники!
— Да.
Стройная и хорошенькая рыжая девушка, похожая на манекенщицу, прошла мимо скамьи, держа на руках ребенка в мягких постромках.
— Виктори — неподходящее место для женщин, — сказал Беттингер.
— Так и есть.
— Вы взяли их?
— Не слишком деликатно.
Дело Элейн Джеймс было закрыто, и этот звонок сыграл свою роль.
— Спасибо, что дал мне знать, — сказал Жюль.
— Ты имел к этому отношение — именно ты все начал. Кто знает, что бы ты мог сделать, если бы остался здесь…
— Полагаю, это риторический вопрос.
— И как тебе твоя работа за письменным столом? — Голос Доминика стал насмешливым. — Выстроил все карандаши в правильном порядке?
— Я сейчас с моей женой, и она счастлива.
И Беттингер нажал на кнопку, закончив разговор.
ЧИСТИЛИЩЕ ДЛЯ НЕВИННЫХ
(роман)
Карин Жибель
После громкого ограбления ювелирного магазина на Вандомской площади в центре Парижа четверо сообщников укрываются на изолированной ферме, взяв в заложники молодую женщину, ветеринарного врача по имени Сандра. Она вынуждена оперировать раненого прямо на кухонном столе, ведь от успеха операции зависит ее жизнь. Грабители уверены, что нашли идеальное убежище, но возвращается муж Сандры, полицейский. И вскоре они понимают, что угодили в логово дьявола…
Пролог
На самом деле я уже забыла. Как будто зарыла где-то глубоко, под кубометрами сознания.
Образы, слова, ощущения, запахи.
Боль.
Ничего определенного.
Будто этого никогда и не было.
Будто со мной это никогда не происходило.
А ведь это произошло.
Постоянно открытая рана, которая будет кровоточить до смерти. Глубокая, как бездна, в которую я упала. Впала в забвение. Или в беспамятство.
Трудно сформулировать.
Это решительно изменило мою жизнь. Превратило меня в… даже не знаю во что…
Каждая женщина по-своему реагирует на подобное несмываемое оскорбление.
Каждая женщина и каждый ребенок.
Те, кто через это прошел, понимают, о чем я. Другим этого даже не представить, как бы сильно ни старались.
Мало кто может понять. Или, к несчастью, слишком многие.
Зато все могут судить. Во что я превратилась.
Судить так легко.
А понять так трудно.
Это не только смертельная боль. Это гораздо хуже. Это медленно разъедает вас изнутри. Пожирает до тех пор, пока от вас не останется пустая высохшая оболочка.
Как бы я хотела, чтобы он убил меня. Прикончил. С его стороны это было бы милосердно. Но думаю, сострадание ему неведомо.
Ну а я позабыла о том, что это было.
Он лишил меня всего, ничего мне не оставил.
В тот день я поняла, что умирать можно много раз.
Я давно умерла в той мерзкой грязной комнате. Давным-давно…
Однако в тот день что-то выжило. Или, скорей, родилось.
Что-то, что двигается и разговаривает вместо меня.
Вторник, 4 ноября
Глава 1
15:00. Париж, Вандомская площадь
— Платиновое колье, инкрустированное белым бриллиантом грушевидной формы в восемь карат, двумя желтыми бриллиантами в семь и пять карат и двумя розовыми бриллиантами по два карата каждый, — бесстрастно и отчетливо произнес он. Почти шепотом, настолько это звучало невероятно.
И теперь, уверенный в произведенном впечатлении, пристально вглядывался в лицо молодой женщины. У нее удивительные глаза, и от этого ему слегка не по себе. Левый — голубой, слегка отливающий зеленым. Правый — темно-карий. Два драгоценных камня в оправе узкого лица с матовой кожей. Кстати, она не накрасилась. Ее глаза не нуждаются ни в каких ухищрениях.
Ей великолепно подойдет это колье. Далеко не все женщины созданы для того, чтобы носить на шее три миллиона евро.
А она — да.
Манеры королевы, прирожденная грация. Хотя, похоже, она не слишком давно купается в роскоши. Это владелец ювелирного магазина тоже уловил. Привыкший видеть среди своих витрин богатейших клиенток, он мгновенно отличает тех, кто рожден в богатстве, от тех, кто только недавно достиг его.
В повадках и взгляде этой женщины было что-то бунтарское. Что-то опасное, дикое. Звериное.
Ее сорокалетний спутник тоже никак не соответствовал образу типичного миллиардера. Несмотря на костюм от Armani и украшающие его запястье часы «Адемар Пиге», он выглядел проходимцем. Пересекающий правую щеку старый шрам придавал ему сходство с сутенером или бандитом. По всему видно: левую подставлять он не стал. Еще один нувориш… или мафиозо. Посетитель поднял глаза на ювелира — взгляд холодный и прямой:
