Рафаэль не мог видеть, что происходит с той стороны перегородки, но он знал.
Он надеялся, что ей не придется через это пройти, что он сможет уберечь ее от этого. Что этот маньяк уедет раньше, чтобы заполучить его деньги.
Но он понимал, что у него больше нет времени.
Он не спас Орели.
Он только что потерял Джессику.
* * *
Сандра тоже злилась.
Несмотря на поздний час, она наводила глянец на пустой дом. Впрочем, нигде уже не было ни пылинки. Но она продолжала тереть. Исступленно и яростно.
Прочь всю эту грязь. Которой она окружена. Которой она покрыта.
Вычистить всю эту мерзость. Вновь обрести чистоту.
Она обливалась по́том, несмотря на холод. Была почти в трансе.
Больше всего она хотела бы вычистить то, что находится внутри ее. Что живет в ее голове, течет в ее венах.
То, чем она стала. И чем она не хотела бы быть.
Это чудовище, которое в ней проросло, которое пожрало ее душу и гложет тело. Это отвратительное нечто, которое ходит по ее могиле. И топчется по тому, что от нее осталось.
На кухне она остановилась перед набором ножей. Осторожно взяла тот, которым ранила Рафаэля.
Она долго рассматривала его. Клинок блестел в ярком неоновом свете. Этот сверкающий кусок чистой стали. Его так легко помыть.
Она поднесла его к своему левому запястью, замерла в нерешительности на несколько секунд. Затем медленным движением глубоко вонзила нож в белую кожу.
Ни единой гримасы на лице. Никакого выражения боли.
Она завороженно смотрела на жидкость, вытекающую из ее плоти.
Затем она снова порезала себя на несколько сантиметров ниже, очень стараясь не вскрыть вену. Патрик не простит ей, если она умрет.
Патрик сейчас трахает эту дурочку!
Сандра бросила нож в раковину с криком ярости.
Патрик сейчас насилует девственницу…
Это бурлило у нее в голове, на губах.
Она то подбадривала его, то хотела бы его остановить. Или даже убить.
Она хотела жить так же, как она хочет умереть.
Она открыла кран, подставила руку под ледяную струю и зачарованно смотрела на кровь, которая смешивалась с водой. С восхитительным чувством очищения. Наконец-то ей становится легче. Она выпустила из себя этот яд, который отравлял ее вены. Эту грязную воду, которая уходит в канализацию.
Она только хотела бы знать…
Но она не знала. Кто она, что она здесь делает. Что такое мечты.
У нее не было никакого представления о собственном будущем, и она предпочла забыть о своем прошлом.
Пусть даже ее кровь была отравлена, все же это единственный свидетель ее принадлежности к человеческому роду. К миру живых.
Единственное доказательство того, что она еще жива.
Как и того, что она могла умереть.
Вторник, 11 ноября
Глава 49
1:15
— Ты не ложилась, радость моя?
— Я ждала тебя.
Патрик в спальне, он разделся, аккуратно сложил одежду на стул с обитым бархатом сиденьем. Затем натянул пижаму и похлопал по одеялу, прежде чем скользнуть под него, как змея:
— А теперь ложись.
Стоя у окна, Сандра посмотрела на него при свете маленькой ночной лампы:
— Что ты с ней сделал?
Патрик удивленно сел.
— Что ты с ней сделал? — повторила Сандра.
— Что за странный вопрос… Ты отлично знаешь.
— Нет.
— Как это нет?
— Без подробностей.
— Так теперь тебе нужны подробности? — удивился Патрик. — Что с тобой, дорогая?
Сандра послала ему улыбку, которую он скорее угадал, нежели увидел в полумраке.
— Я бы хотела, чтобы ты мне рассказал.
— В самом деле? Ну что ж… — Он явно затруднялся облечь в слова собственные действия. — Это была лишь прелюдия… А теперь давай ложись.
Сандра, сняв жилет, в свою очередь проскользнула под холодное и влажное одеяло и погасила свет.
— Я бы хотела, чтобы ты рассказал мне, что ты с ней делал.
— А я бы хотел, чтобы ты рассказала мне, что ты сделала со своей рукой.
Она содрогнулась, натягивая одеяло на свое продрогшее тело.
— Я порезалась.
Он навис над ней, властно положил руку на ее плечо:
— Больше так не делай, понятно?
Ночь, пугающе тихая, заставила их думать о том, что они оказались в могиле. Уже.
Им хотелось слышать, как она плачет. Пусть даже кричит.
Они не смели спросить у нее, как она. И они молчали, чувствуя, что ведут себя как трусы.
Вильям мечтал пробить стену, взять ее на руки и успокоить.
Рафаэль хотел пробить стену, застать этого мерзавца спящим и всадить ему нож прямо в горло.
Он просто убил бы его, когда у него еще была возможность.
Когда у него еще было время.
Ему надо было еще тогда догадаться, с кем он имеет дело.
Он хотел бы не совершать эту ошибку…
9:15
— Ты уволилась с работы? — спросил Рафаэль с коварной улыбкой.
Сандра сняла компресс с глаза, бросила его в пластиковый пакет и нанесла на глаз немного мази.
— Ты не можешь там появиться с таким лицом, так?
— Если ты все знаешь, зачем спрашиваешь?
— Потому что я хочу понять, что ты здесь делаешь. В какие игры ты играешь?
Она растерянно посмотрела на него.
— Тебе это нравится? — снова спросил грабитель. — Смотреть, как твой муж насилует девочек, тебе это нравится? Тебе не противно, что потом он прикасается к тебе? Тебя не тошнит от этого?
Лицо Сандры окаменело; Рафаэль решил вбить еще один гвоздь:
— Разве что… Разве что он уже давно к тебе не прикасается. Это так? Ну конечно это так! Это же чертов педофил, он любит только маленьких девочек, зачем ему тебя трогать.
— Тебе-то какое дело?
— А такое, что я заперт в твоем доме, Сандра. И я хотел бы знать, почему такая женщина, как ты, участвует в делишках этого психопата.
Она убрала мазь и компрессы в свой медицинский саквояж, и в тот момент, когда она встала, Рафаэль схватил ее за запястье:
— Ответь мне, Сандра. Объясни мне…
— Нечего тут знать! — огрызнулась молодая женщина. — Пусти меня.
Она могла бы вырваться, хотя у него и остались кое-какие силы. Но она смирилась.
— Что с тобой сделали, Сандра?
Сильным рывком она все же вдруг освободилась из его хватки.
— Должно быть, ты много страдала. Чтобы стать таким чудовищем, тебе, наверное, пришлось вытерпеть настоящую боль. Знаешь, мне тебя жаль.
Она посмотрела ему в лицо с яростью и волнением.
— Это, конечно, никак ее не оправдывает, — вмешался Вильям. — То, что она страдала, не значит, что она должна позволять этому уроду творить всякие мерзости!
Взгляд Сандры переходил с одного брата на другого. Она могла запросто сбежать от этого трибунала, но все же не сделала ни шага.
— Я просто пытаюсь понять, — гнул свое Рафаэль. — Я не говорил, что у нее есть оправдания. Или что я ее прощаю.
— За такое нет прощения, — словно отрезал его брат.
— Вы ничего не знаете! — вдруг возмутилась Сандра.
— Ну так объясни нам!
Она направилась к двери, но Вильям внезапно вытянул ногу. Споткнувшись, она тяжело упала прямо перед Рафаэлем, которому удалось прижать ее к полу.
— Пусти меня! — захрипела Сандра. — Иначе ты пожалеешь!
— Вряд ли я об этом пожалею…
— Пусти меня, мерзавец!
— В этой истории мерзавец вовсе не я, Сандра. Я всего лишь граблю банки, краду драгоценности. Мерзавец — это твой милый муженек.
Вильям заблокировал ей ноги, Рафаэль придавил коленом плечо. Она нанесла ему жестокий удар в лицо, он стерпел, но не уступил. Он хотел заставить ее говорить.
Для того чтобы она перешла на их сторону, он сначала должен был ее узнать, попытаться понять.
Если такое возможно понять.
— При условии, что этот умственно больной на самом деле твой муж, — намекнул он. — Я начинаю в этом сомневаться.
