Пеллетер завернул за угол и направился к зданию мэрии, где располагался полицейский участок. Вдруг из-за полицейской машины, припаркованной на обочине, выскочила какая-то фигура и бросилась к Пеллетеру.
Пеллетер повернулся, готовый отразить удар. Хорошо, что не успел выхватить оружие, потому что разглядел и узнал человека.
— Черт возьми, я же предупреждал вас! — заорал месье Розенкранц, приперев Пеллетера к стене. Лицо его было багровым, и он угрожающе нависал над Пеллетером, выпятив грудь.
Пеллетер невозмутимо наблюдал за американцем, пытаясь оценить степень его взбешенности. Ему вспомнились слова Летро: лает, да не кусает.
— Я же сказал вам держаться от нее подальше! Сказал, что она ничего не знает!
— Она сама ко мне пришла, — заметил Пеллетер.
— Я говорил вам! — Розенкранц навис совсем близко, а потом вдруг отступил, завертелся на месте и принялся сотрясать кулаками воздух. — Черт! — крикнул он по-английски, потом повернулся к Пеллетеру и сказал уже по-французски: — Вчера вечером Клотильда не вернулась домой. Она пропала.
Глава 5
Пять деревянных ящиков
Пеллетер наблюдал за американцем, беспокойно вышагивавшим перед ним по тротуару. Пеллетер был все время наготове, но постепенно понял, что эта ярость, как и вчера на пороге дома Розенкранца, всего лишь безвредный шумовой эффект. Розенкранц не был опасен.
— Давайте-ка пройдем в участок, — сказал Пеллетер.
Розенкранц покачал головой.
— Нет, я искал именно вас. В участке мне не дадут написать заявление, потому что слишком рано еще.
— А она раньше когда-нибудь уходила из дома?
Розенкранц снова набычился.
— Нет, не уходила! — Но он тут же смягчился. — Она вчера отправилась за покупками, когда вернулась, я сообщил ей, что приходили вы… Она захотела пойти встретиться с вами, настаивала. Она была в панике, была убеждена, что ее отец мертв.
Пеллетер кивнул.
— Сейчас-то я знаю, что он мертв, но тогда… Вы понимаете, я ненавидел его за все, что он сделал Клотильде, когда она была девочкой, за то, что он сделал ее матери. Он заслуживал смерти, так ему и надо! Я надеюсь, его смерть была мучительной… Но вчера вечером я уговаривал Клотильду не вмешиваться… остаться дома, никуда не ходить, потому что это только расстроило бы ее… Да еще дождь такой сильный шел… Но она все равно пошла.
— Я виделся с ней.
— Да? Она была расстроена?
— Я бы так не сказал.
Розенкранц покачал головой.
— Да, Клотильда такая. По ней никогда ничего не скажешь.
— А не могла она остаться ночевать у каких-нибудь друзей или в отеле?
— Нет, я проверял. Никто ее не видел.
Они смотрели друг на друга, не высказывая вслух мысли, посетившие обоих, хотя про себя каждый из них подумал, что Клотильда могла просто сесть в поезд и сейчас быть уже где-нибудь далеко-далеко.
— А как вы считаете, она ненавидела отца? — спросил Пеллетер.
— Если вы намекаете на то, что Клотильда могла убить его, то забудьте об этом. Она не способна убить даже муху.
— А например, из злости или из страха перед какой-то опасностью?..
— Нет, — сказал Розенкранц, качая головой и хмурясь. — Вы же видели ее. Она такая маленькая, такая нежная, такая тихая. По ней, как я уже сказал, никогда даже нельзя определить, что она чувствует, потому что она все держит в себе… — Глаза американца наполнились теплой нежностью. — Да она же еще почти дитя. И никогда раньше не уходила из дома…
Пеллетер кивнул.
— Я поставлю вас в известность, если что-нибудь узнаю.
Глаза Розенкранца опять сверкнули, кулаки сжались, гнев вернулся к нему.
— Послушайте, вы!.. — Но, сделав глубокий вдох, он тут же подавил в себе эту новую вспышку ярости и сказал: — Спасибо.
Пеллетер повернулся, намереваясь зайти в здание полицейского участка, но Розенкранц схватил его за руку. Пеллетер сердито обернулся, но на этот раз писатель-американец выглядел просто печальным и испуганным. Он отпустил рукав Пеллетера, и тот скрылся за дверью полицейского участка.
В приемной сидела какая-то деревенская женщина, взгляд у нее был молящий и беспомощный, какой обычно бывает у всех просителей.
Пеллетер прошел за стойку дежурного в кабинет Летро.
— Здесь только что был Розенкранц, — сообщил Летро, проведя рукой по волосам, отчего те только еще больше взъерошились.
— Да, я встретил его у подъезда.
— Теперь девушка пропала.
Пеллетер сел.
— Не нравится мне все это. Слишком уж быстро разворачиваются события. А до этого сюда заявился репортер. Из наших, местных. «Веритэ» вообще-то выходит раз в неделю, но сейчас они собираются выпустить специальный номер, посвященный этому делу. Ребята мои, конечно, научены не давать никаких комментариев, но кто знает… Ты как считаешь, надо нам беспокоиться по этому поводу?
— Газеты — это все ерунда.
— Нет, по поводу пропавшей девушки.
— Ну ты, конечно, можешь беспокоиться, но что это изменит?
— Да, думаю, от этого ничего не изменится.
— А где твой дежурный офицер?
— Мартен? Я послал его в Мальниво. Твои вопросы насчет того, насколько много мы знаем, все не давали мне покоя. Нам нужно держать там своего человека, раз уж вся эта история началась именно там… Я велел ему потребовать папки с делами и все хорошенько изучить, попытаться откопать хоть что-нибудь.
Пеллетер одобрительно кивнул, озабоченное выражение почти сошло с его лица.
— Отлично. Это просто отлично.
— А вот это он оставил для тебя, — Летро протянул ему листок бумаги. — Только, правду сказать, от этой бумажки, к сожалению, не много толку.
На бумажке были записаны все известные сообщники Меранже. Мартен также тщательно отметил нынешнее местонахождение всех людей из списка. Внизу даже дал ключ к расшифровке — крестик означал, что человека уже нет в живых, кружок — что человек находится за решеткой, а напротив остальных фамилий карандашом были приписаны адреса. Ни одного адреса близ Вераржана. Ни одного арестанта из Мальниво.
— Хорошо, — сказал Пеллетер, изучая список. — Отличная работа.
— Да, но мы по-прежнему остаемся все на том же месте. То есть не знаем ничего.
— Может быть.
— Что?
— Что не знаем ничего.
В открытую дверь постучали, на пороге стоял один из младших офицеров.
— Чего тебе? — раздраженно спросил Летро.
— Шеф, Марион все еще ждет вас…
— Да, да, я знаю, что Марион ждет меня. Она разве не знает, что я здесь вообще-то делом занят? — Вставая, он стукнулся бедром об угол стола. — Вот черт!..
С кислой миной на лице он наклонился и стал растирать рукой ушибленное место.
Пеллетер сочувственно наблюдал за другом. Это убийство совсем выбило Летро из колеи.
— И… — начал было офицер.
— Ну что там еще?
Молодой человек испуганно понизил голос:
— Нам только что позвонил один фермер из пригорода. Он, кажется, нашел у себя на поле какой-то ящик.
— И что? — раздраженно отозвался Летро, распрямившись и сделав глубокий вдох.
— Ну… Он говорит, что ящик этот вроде бы похож на гроб. Просит, чтобы мы приехали и посмотрели.
Сокрушенно качая головой, Летро повернулся к Пеллетеру.
— Нет, ну ты смотри, дела обстоят все хуже и хуже! — Он снова повернулся к молодому офицеру: — Ну так и поезжай туда!
— Есть, шеф! — отчеканил тот.
— Мне еще надо узнать, чего хочет Марион. Она ждет уже целое утро, — сказал Летро.
— А ну подожди-ка, — сказал Пеллетер вдогонку офицеру, уже повернувшемуся, чтобы уйти. — Где нашли этот ящик?
— В десяти милях от города по восточному шоссе.
Пеллетер и Летро переглянулись.
— И примерно в десяти милях от тюрьмы, — заключил Пеллетер и снова обратился к офицеру: — Я поеду с вами.
Когда Пеллетер с полицейскими прибыли на ферму, фермер с сыном уже откопали так называемый гроб.
Раскопанное место было всего шагах в десяти от дороги, ровно на полпути между городом и тюрьмой. Полицейские припарковались на обочине рядом с ржавым грузовиком и каким-то другим автомобилем.
