На противоположной стене висит фотография в узкой черной рамке. Мы с Оливией в обнимку на нашем крыльце. Ей пять лет. Обе улыбаемся, у Оливии щербатый рот.
Я позабыла об этой фотографии. Немного щемит сердце. Интересно, почему она до сих пор здесь находится?
Подбегаю к нише.
— Дэвид? — тихо зову я, хотя уверена, что его там нет.
Простыни сбились в изножье матраса. В подушках глубокие вмятины, словно их вырезали ножницами. Я провожу инвентаризацию: поверх наволочки рассыпаны кольца лапши быстрого приготовления, сморщенный засаленный презерватив засунут за столбик кровати, за ее каркасом у стены валяется баночка с аспирином. На верхней простыне разводы от высохшего пота или спермы. В изножье кровати лежит тонкий ноутбук. На торшере висит лента с пакетиками презервативов.
Я заглядываю в ванную. Раковина усеяна волосками щетины, зияет жерло унитаза без крышки. В душевой кабине в компании обмылка прозябает длинная бутылка шампуня из сетевого магазина.
Возвращаюсь в комнату. Провожу рукой по чертежному столу.
Какая-то мысль свербит у меня в мозгу.
Пытаюсь ухватить ее, но теряю.
Вновь оглядываю комнату. Ни фотоальбомов — впрочем, в наше время никто их не держит, хотя, помню, Джейн приносила альбом, — ни слипкейсов с дисками, ни дивиди-плеера — хотя, наверное, это тоже ископаемые. «Разве не удивительно, что, судя по Интернету, некоторых людей не существует?» — сказала недавно Бина. Отсутствует все, что может раскрыть человека, — памятные вещи, диски с любимой музыкой. Впрочем, скорее, все это невидимо плавает в эфире вокруг меня — файлы и символы, единицы и нули. Просто ничего не оставлено для обозрения в реальном мире, ни единого знака или ключа к разгадке. «Разве не удивительно?..»
Я вновь бросаю взгляд на фотографию в черной рамке. Размышляю о своем шкафе в гостиной, забитом слипкейсами с дивиди. Я — пережиток прошлого. Я отстала от жизни.
Поворачиваюсь, чтобы выйти.
И в этот момент слышу за спиной звук. Скрип двери, ведущей на улицу. Снова поворачиваюсь.
Смотрю, как она открывается и в проеме возникает Дэвид, таращась на меня во все глаза.
Глава 50
— Какого хрена вы здесь делаете?
Я вздрагиваю. Никогда не слышала, как он ругается. Да и говорит-то он крайне редко.
— Какого хрена вам надо?
Попятившись, открываю рот:
— Просто…
— Почему вы решили, что можете вот так ворваться сюда?
Я делаю еще шаг назад, спотыкаюсь.
— Мне очень жаль…
Он надвигается на меня, дверь у него за спиной широко распахнута. У меня круги перед глазами.
— Простите меня. — Я глубоко дышу. — Я кое-что искала.
— Что?
Снова глубокий вдох.
— Искала вас.
Он поднимает руки, потом роняет их, позвякивают зажатые в пальцах ключи.
— Вот он я. — Качает головой. — Зачем?
— Потому что…
— Могли бы мне позвонить.
— Я не думала…
— Нет, вы подумали, что просто спуститесь.
Я киваю раз, другой, потом замираю. Это едва ли не самый длинный разговор между нами.
— Вы не могли бы закрыть дверь? — прошу я.
Он таращит глаза, поворачивается и толкает дверь. Она со скрипом захлопывается.
Дэвид глядит на меня уже не так сурово. Но голос по-прежнему жесткий:
— Что вам нужно?
У меня кружится голова.
— Можно я сяду?
Он не шевелится.
Я плыву к дивану, плюхаюсь на него. С минуту Дэвид стоит неподвижно, как статуя. Встряхивает ключи на ладони, сует их в карман, затем стаскивает куртку, швыряет на кровать. Я слышу, как куртка приземляется туда, а потом соскальзывает на пол.
— Это неприлично.
Я киваю:
— Да, понимаю.
— Вам бы не понравилось, если бы я без приглашения ворвался в ваше жилище.
— Да, конечно.
— Вас бы это взбесило.
— Да.
— Что, если бы я был не один?
— Я постучалась.
— Разве это что-то меняет?
Я молчу.
Он смотрит на меня еще несколько мгновений, потом идет в кухню, по пути скидывая ботинки. Дергает дверь холодильника, хватает с полки «Роллинг рок». Открывает бутылку о край столешницы, крышка отскакивает, падает на пол и закатывается за радиатор.
Будь я помоложе, это произвело бы на меня впечатление.
Он прижимает горлышко бутылки к губам, отхлебывает, потом медленно подходит ко мне. Наклоняется своим длинным телом к чертежному столу, снова пьет.
— Ну что? — произносит он. — Я здесь.
Кивнув, я поднимаю на него глаза.
— Вы видели женщину, живущую на той стороне сквера?
Он морщит лоб.
— Какую?
— Джейн Рассел. С той стороны сквера. Номер…
— Нет.
Категорично.
— Но ведь вы там работали.
— Угу.
— Значит…
— Я работал у мистера Рассела. Его жены не видел. Я не знал даже, что у него есть жена.
— Но у него же есть сын.
— У холостых парней тоже бывают дети. — Он делает большой глоток пива. — Но я не думал на эту тему. Это и был ваш вопрос?
Я киваю. Ощущаю себя такой беспомощной. Рассматриваю свои руки.
— За этим вы и спустились?
Я снова киваю.
— Что ж, вы получили ответ на свой вопрос.
Я продолжаю сидеть.
— Как бы то ни было, зачем вам это знать?
Я поднимаю на него взгляд. Он все равно мне не поверит.
— Так просто, — говорю я.
Опираюсь кулаком о подлокотник, пытаюсь встать.
Он предлагает мне руку. Я принимаю его жесткую ладонь, и он быстро и плавно поднимает меня на ноги. Вижу, как на его руке перекатываются мышцы.
— Мне правда жаль, что я зашла сюда, — бормочу я.
Он кивает.
— Этого не повторится.
Кивает.
Я иду к лестнице, чувствую спиной его взгляд.
Поднявшись на три ступени, я кое-что вспоминаю.
— Вы не… слышали криков в тот день, когда работали у Расселов? — повернувшись и прижавшись плечом к стене, интересуюсь я.
— Вы уже спрашивали об этом. Помните? Никаких криков я не слышал. Я слушал Спрингстина.
Разве? У меня такое ощущение, будто я понемногу схожу с ума.
Глава 51
Я захожу в кухню, за спиной щелкает дверь цокольного этажа, и в этот момент звонит доктор Филдинг.
— Я получил голосовое сообщение, — говорит он. — Похоже, вы были чем-то взволнованы.
Я приоткрываю рот. Я уже заранее приготовилась рассказать ему всю историю, облегчить душу, но какой в этом смысл? Это Филдинг вечно озабочен, это он мудрит с моими препаратами, так что…
— Ничего особенного, — бормочу я.
Он молчит.
— Ничего?
— Да. Только у меня возник вопрос по поводу… — Я сглатываю. — Перехода на дженерики.
Опять молчание.
Я гну свою линию.
— Я подумала, а нельзя ли некоторые лекарства заменить дженериками? Наркотики.
— Препараты, — автоматически поправляет он меня.
— Да, я имею в виду препараты.
— Пожалуй, да.
Он говорит не слишком уверенно.
— Это было бы здорово. А то получается слишком дорого для меня.
— В этом и была проблема?
— Нет-нет. Но я не хочу, чтобы это стало проблемой.
— Понимаю.
Однако он не понимает.
Молчание. Я открываю шкаф около холодильника.
— Ну тогда, — продолжает доктор, — давайте обсудим это во вторник.
— Хорошо, — говорю я, выбирая бутылку мерло.
— Полагаю, это может подождать?
— Да, безусловно.
Я отвинчиваю крышку от бутылки.
— Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?
— Абсолютно.
Я достаю из раковины бокал.
— С алкоголем не смешиваете?
— Нет.
Наливаю.
— Хорошо. Ну, тогда до свидания.
— До свидания.
Линия замолкает, и я отпиваю глоток.
Глава 52
Я поднимаюсь наверх. В библиотеке Эда обнаруживаю, что оставленные мной двадцать минут назад бокал и бутылка до краев наполнены солнцем. Я забираю их, несу все в свой кабинет.
Сажусь за письменный стол. И размышляю.
