* * *
В коридоре — снова приглушенный свет. Монторси шел медленно. Огни в комнатах были погашены, окна казались огромными черными ямами, из которых лезли на поверхность отходы, злокачественные образования, порченое мясо. Генетика. Новый закон. Закон Ишмаэля. Стекла были заплеваны, под преломляющимся отблеском света видны были следы высохшей слюны.
Проходя дворы, он думал. Думал над словами Ишмаэля для него. Думал о том, что будет затруднительно получить от нового руководства отдела расследований ордер на арест Ишмаэля. Это было расследование, начинавшееся с препятствия, даже двух: двумя первыми преступлениями Ишмаэля нельзя было заниматься. Нужно было найти резиденцию секты. Нужно было понять, какова связь между Ишмаэлем и американской разведкой. Нужно было внедряться осторожно, бог знает путем какой дипломатии, по каким высшим каналам, через туманную и далекую политику. Руководство отдела расследований, по словам шефа, вскоре будет отстранено, решение будет принято в Риме. Возможно, обсуждается и само дальнейшее существование отдела.
А послание? Послание Ишмаэля ему? Именно ему? Ишмаэль знает о нем. Отчет Фольезе, когда-то восстановленный с ленты пишущей машинки, оказался бесценным. Однако он указал ему на риск. Ишмаэль знает его. И сам Монторси, несмотря на то, что тараторил в своей одержимости Арле, знает достаточно об Ишмаэле. В нормальных условиях — без этой политической агрессии, без этого акта дестабилизации всей страны посредством покушения на Маттеи — это случится наверняка.
Это будет вопрос недель, месяцев.
Но он возьмет Ишмаэля. Это точно.
«Нанесенная рана не замедлит заразить вас». Что это значит? Кто кого ранит? Кто кого ранил? О каком заражении говорил Арле? От угроз Ишмаэля его охватывала дрожь. Он сжал руки в карманах. На ладонях проступал пот. Он пощупал пальцами истрепанные катышки пуха, изношенную фланель на внутренней стороне карманов. «Нанесенная рана не замедлит заразить вас». Он ощутил трепет, почувствовал, как дрожит, как дрожь проникает внутрь костей, как откликается запрятанное глубже внутри вещество костного мозга. Фольезе получил инструкции проинформировать его о существовании Ишмаэля. Он не понимал. Ишмаэль выбрал его — что это значит? Ему было страшно.
Он пытался дышать.
У коренастого сторожа было лицо, как тестом, обмазанное сном. Жир на животе стал теперь заметнее, он непропорционально выступал под черным халатом. Монторси придержал калитку за своей спиной.
На улице стояла роскошная машина, похожая на дипломатическую, номера были не итальянские. Широкая, черная, безмолвная. Там завели двигатель и остались ждать. Возможно, она принадлежит Арле. Эта та машина, что увезет его прочь?
Из машины, через боковые зеркала, Монторси вскоре стал казаться высоким силуэтом, с руками, плотно прижатыми к телу, кисти в карманах. Он уходил все дальше по Милану в озоновую ночь.
Инспектор Гвидо Лопес
О жестокий Ирод, почему ты боишься пришествия Царствия Божия?
Седулий. «Гимн пришествию Господню»
Милан
27 марта 2001 года
07:40
Дерьмовый день.
Дерьмовый день после дерьмовой ночи. За ним приехала служебная машина. Он по-быстрому выпил кофе в баре на углу. Все было так странно. Он хотел Лауру. Она не хотела. Он устал. Он чувствовал внутри черный вихрь. Черная дыра, о которой ему говорила Лаура, звала его изнутри. Он устал. Устал…
В машине. Мертвый ребенок, на Джуриати. Почему Джуриати? Это практически заброшенный спортивный стадион. Туда ходили люди из университета — бегать. Одно время это был стадион для игры в регби: одна трибуна, опоры ворот, дорожка для занятий атлетикой из темной прессованной земли. Он это помнил. Он занимался регби в молодости. Потом команды перевели на новый стадион, с тремя трибунами, рядом с железной дорогой, во время матчей видно было, как мимо проходят медленные поезда. А Джуриати пришел в упадок. Когда-то там был теннисный корт, сейчас — уже нет.
Почему ребенок? Почему на Джуриати? На мгновение у него возникло подозрение, что Ишмаэль имеет отношение и к Джуриати. В задницу Ишмаэля. Это была огромная ненасытная пасть, которая все поглощала.
Ишмаэль.
В 16:00 прибывают Большие Шишки. Будет встреча в ISPES,[720] напротив резиденции Медиобанка, на улице Филодрамматичи. После встречи они отправятся в Черноббио. Ночевать будут на вилле д'Эсте. На следующий день — начало работы форума. По мнению Сантовито, зон повышенного риска четыре: улица Филодрамматичи — прибытие и отбытие; дорога от Милана до Черноббио; вилла д'Эсте; дорога от Черноббио до Милана. Если люди Ишмаэля применят взрывчатку, то самое слабое место — второе. Сантовито велел Калимани и прочим проверить охрану и патрули на маршруте Милан — Черноббио. И карабинеры, и спецслужбы также послали туда своих людей для более интенсивного патрулирования. Итак, с 15:00 нужно быть в ISPES. Они разместили агентов повсюду. Ишмаэль нанесет удар, Лопес был в этом уверен. А теперь это несвоевременное обнаружение ребенка на Джуриати…
Он был в гораздо худшем состоянии, чем Лопес помнил. Стадион казался римской древностью: развалины и высокая трава. Домик охраны закрыт. Раздевалки — справа и слева, сразу возле входа, — заперты. Покрытие испачкано землей. Дорожка, уходящая вдаль, пустынная, вся в выбоинах. Среди зарослей сорняков угадывались остатки опор от входных ворот. Лопес бросил взгляд на трибуну: повсюду строительный мусор. Опорные штанги балок, поддерживающих наклонную крышу, были устрашающе разрушены ржавчиной. Рядом с игровым полем стояли патрульные. Белая простыня на земле. Вздутая.
Обычная картина. Он снова столкнулся со Злом.
Обмен любезностями. Официальные приветствия. Рапорт. В 6:28 — звонок на коммутатор, на Фатебенефрателли. Мужской голос. Без какого-либо акцента. Он не дал говорить телефонисту. Он сказал: спортивное поле Джуриати, под плитой, — труп ребенка. Засечь было невозможно. Выехали немедленно. Садовыми ножницами разбили замки на воротах. Плита была смещена. Виднелась рука. Доску подняли. Под ней был ребенок. Позвонили в управление, оттуда связались с Лопесом. Вскоре выехали сотрудники отдела судебной медицины. Теперь тело ребенка лежало под простыней.
Лопес, руки в карманах: вспотели. Несколько шагов по направлению к простыне. Сделал знак, чтоб ее подняли.
Это был тот ребенок, которого он мельком видел в Пьолтелло.
В управлении.
Почему? Зачем привозить ребенка обратно в Милан? Зачем весь этот бесполезный риск? Этот ребенок в Милане означает, что курьер, который вез ребенка, — человек, похожий на Терцани, человек, убравший Ребекку, человек, сбежавший от старика в Брюсселе, — вернулся в Милан? Он готовит операцию Ишмаэля в Черноббио?
Лопес не понимал.
Все было подозрительно. Никто не в безопасности.
Сантовито. Серый, похудевший. Сигарета во рту.
— Теперь еще и ребенок.
Лопес ждал его на пятом этаже, он не дал ему времени начать отчитывать его за Брюссель. Упомянул ребенка. Все рассказал ему. Ребенок в Гамбурге. Вунцам. Слежка за операцией по обмену. Ребекка. Прослушивание. Карл М. Человек в «мерседесе». Столкновение машин. Хохенфельдер в больнице. Брюссель. Европарламент. Электронный ежедневник Карла М. Слежка. Старик. Перестрелка. Смерть Карла М.
Обнаружение ребенка на Джуриати. Это тот ребенок, который появлялся на PAV в Пьолтелло. Это то самое, ради чего Инженер просил защиты политических кругов.
Идея — послать людей арестовать Инженера. Надавить на него. Действительно надавить.
