Он обхватил подбородок Лизы ладонью и поднял ее голову. Она медленно моргнула и изо всех сил постаралась сосредоточиться на нем, но все еще выглядела так, словно была в глубоком тумане. Он мог только надеяться, что его слова дойдут до нее.
— Извини, но мне нужно идти. Я не бросаю тебя. Я не хочу, чтобы ты злилась. Ладно? Я беру кое-что только для того, чтобы защитить тебя. Я выйду на связь, как только смогу.
Она коснулась его руки. Ее пальцы застыли.
Чип хотел уйти, но немного помедлил.
Затем он снова опустил голову в открытое окно и поцеловал ее в губы.
— Я люблю тебя.
Она пробормотала что-то похожее на взаимность.
Чип сжал ее руку. Через мгновение он отпустил ее и еще раз потянулся к приборной панели, чтобы включить аварийные огни «Камаро». Затем он поспешил обратно к «Понтиаку», резко открыл дверцу и сел за руль. Он повернул ключ зажигания и нажал на педаль газа после беглого взгляда в свои зеркала. К ним быстро приближались другие машины. Он снова проверил свое зеркало заднего вида, как только «Понтиак» достиг предела скорости.
Он увидел мигающие полицейские огни.
Полицейская машина припарковалась на обочине дороги где-то позади него.
Глава 16
Чип не хотел оставлять Лизу, даже на целую минуту. Приложив немного усилий, он мог бы вытащить ее из «Камаро» и устроить ее внутри «Понтиака». Это было бы рискованно, но могло быть достаточно времени, чтобы сделать это до прибытия полицейских. Но были веские причины не делать этого, а главное — ее неотложная потребность в медицинской помощи. Именно поэтому он включил аварийные огни. Тем не менее, оставив ее на обочине дороги в таком состоянии, он мучился.
Муки совести утихли, когда он проехал еще на пару миль вниз по дороге. К тому времени он смог отклонить рефлексивные муки сожаления как непродуктивные. Это ему удалось, и не было никакого пути назад. Это было к лучшему. Он правильно сделал. И сейчас правильно было сосредоточиться на том, что делать дальше.
Делать… что?
Он нахмурился, осознав, что снова понятия не имеет, каким будет его следующий шаг. Прежде чем Лиза догнала его, он планировал выпустить Вайолет. Спасение ее — было главной целью его незапланированного акта восстания. Но это было до тех моментов примирения с Лизой там, на I-40. Несмотря на свои благие намерения, он испытал некоторое сожаление по поводу стремительного поступка, который он совершил. Смириться с необходимостью смерти Вайолет было нелегко, но он неохотно принял очевидную тщетность любого другого развития событий.
Он ни при каких обстоятельствах не хотел в тюрьму. И он почти наверняка попадет в тюрьму, если освободит девушку. У нее не будет никаких причин не идентифицировать его, как присутствующего на месте происшествия, когда были убиты МакKензи. Она могла бы чувствовать некоторую первоначальную благодарность за то, что он спас ей жизнь, но Чип не сомневался, что она, в конечном итоге, расскажет копам все, что знала. Как только она окажется в безопасности от своих похитителей, у нее не будет причин молчать. И какой бы ни была человеческая природа, также вероятно, что благодарность превратится в гнев. Ее похитили и угрожали, и провели через ад.
Чип поерзал на сиденье и крепче вцепился в руль, когда ход его мыслей начал вести его к мрачной неизбежности.
Ему придется убить ее.
Блядь.
Он не знал, сможет ли это сделать. Почти убийство Дуэйна было актом самообороны, совсем не похожим на хладнокровное убийство. Конечно, он сказал Лизе, что сделает это в обмен на второй шанс. Это было бы трудно и ужасно, но, возможно, он мог сделать это рядом с ней. Лиза была сильной и уверенной в себе. Он бы черпал у нее силы, возможно, достаточно, чтобы преодолеть свои опасения. Убить девушку в одиночку было бы самой трудной вещью, которую он мог сделать с большой вероятностью, возможно, почти невозможной.
Он попытался вообразить себя, нацеливающего пистолет на ее заплаканное лицо… и затем нажимающего на курок. Oбраз заставил его скорчиться. Но он продолжал думать об этом, и по мере того, как проходили километры, его воскрешенные теплые чувства к Лизе уступили место всплеску ужаса, который он испытал после вечернего кровопролития.
Простая правда дошла до него.
Она разрушила мою жизнь.
Это было правдой. Если он убьет Вайолет, он никогда не будет прежним. Если он отпустит ее, его дни свободного человека сочтены. Независимо от того, как все обернется, радикальные, безвозвратные изменения были неизбежны, благодаря Лизе. Если бы она не убила этих людей, они бы столкнулись с гораздо менее мрачными последствиями.
Он нахмурился.
Если только…
Рука оторвалась от руля и похлопала по куртке. Шестеренки в его голове начали вращаться в новых направлениях, когда он почувствовал конверт сквозь кожу. Он рассматривал кражу денег как шанс на жизнь, свободную от сокрушительного бремени непомерных долгов. Деньги означали свободу. Она также создавала новые возможности при правильном использовании. В этом случае, возможно, он мог бы купить благоразумие.
По словам Лизы, Вайолет не была родственницей с МакKензи. Возможно, она ошибалась. Может быть, она не была одной из детей, но вполне возможно, что она была какой-то другой родственницей. Но было также возможно, что она была одной из девушек Кена МакКензи на стороне. Чип не знал, почему у мужчины находилась в доме одна из его любовниц, когда жена была дома, но об этом не было и речи. И если девушка была одной из его любовниц, то можно было с уверенностью предположить, что ее единственной мотивацией для секса с ним были деньги. Молчание кого-то подобного может быть куплено за правильную цену.
Хорошая часть пачки, которую он вез, могла сделать это. Скажем… половина. Было бы больно упускать столько денег, но душевное спокойствие, которое он купит, стоило бы этого. А с оставшимися $34 000 он и Лиза могут все еще могли бы выбраться из своих долгов и получить приличный небольшой кусок.
Чип немного расслабился и забарабанил большими пальцами по рулю. Он уже принял решение. Теперь все, что ему нужно было сделать, это найти какое-нибудь отдаленное место, где он сможет открыть багажник и сделать свое предложение Вайолет, оставаясь незамеченным. Для этого нужно было уехать из округа Дэвидсон и подальше от города. Он не знал наверняка, куда Лиза вела его, но он достаточно хорошо знал окраины и мог сделать обоснованное предположение. Округ Резерфорд находился еще в двадцати милях от шоссе I-24. Было несколько пустынных — особенно в этот час — сельских проселочных дорог, которые могли привести его в идеальное место для того, что он задумал.
Обдумав план действий, он переключил свое внимание на вождение. У него было несколько мучительных моментов в нескольких милях дальше по дороге, когда патрульная машина появилась на полосе рядом с ним и задержалась там на мгновение, прежде чем проехать мимо. Чип прищурился, вглядываясь в темноту перед собой, и не выдохнул ни звука, пока не увидел, как загорелась мигалка патрульной машины, когда дорожный патрульный приготовился к выезду. Когда машина покинула автостраду, Чип чуть не зарыдал от облегчения.
Его облегчение было почти таким же сильным, когда через десять минут он свернул на третий съезд округа Резерфорд. Он вел «Понтиак» через окраину небольшого городка под названием Смирна, пока не добрался до одной из темных проселочных дорог. Путешествие по «взлетно-посадочным» полосам дороги было мучительно среди бела дня, но в кромешной темноте ночи это было не что иное, как ужас. Здесь не было уличных фонарей, чтобы освещать дорогу, и иногда дорога изгибалась и опускалась так резко, что казалось, будто он находится на американских горках, ощущение, которое он испытывал уже слишком много раз сегодня вечером. В конце концов дорога увела его от Смирны в направлении немного большего города Мерфрисборо. Но вместо того, чтобы ехать до самого Мерфрисборо, он свернул с этой проселочной дороги и поехал по узкой грунтовой подъездной дороге.
