— Не похож? Почему?
— Ну, по характеру, понимаете? Он замкнутый. И застенчивый. Не имею в виду, что он плохой парень. Ну, то есть он очень даже неплохой. Но у него почти совсем нет друзей, понимаете? У него своя маленькая компашка. Ну, Дерек и еще этот, как его, Джош. Вот он, кстати, совсем странный. Ну, вообще не от мира сего. Но у Джейкоба практически нет друзей среди, ну, его круга общения. Ну, то есть его это вполне устраивает. Нет, в этом нет ничего страшного, это совершенно нормально. Не хочу сказать ничего такого. Просто, понимаете, никто не знает, что творится у него в… ну, у него внутри. Не уверена, что он счастлив.
— Он кажется тебе несчастным?
— Немного. Ну, то есть мы все несчастные. В смысле, бываем иногда.
Я ничего не ответил.
— Вам надо поговорить с Дереком. С Дереком Ю. Он знает обо всем этом больше, чем я.
— Сара, в данный момент я говорю с тобой.
— Нет, пойдите поговорите с Дереком. Я не хочу влезать в это все, понимаете? Дерек с Джейкобом лучшие друзья с самого детства. Уверена, Дерек может рассказать вам больше, чем я. Ну, то есть он наверняка захочет помочь Джейкобу. Он же вроде как его лучший друг.
— А почему ты не хочешь помочь Джейкобу?
— Хочу. Просто ничего толком не знаю. Я ничего про все это не знаю. А Дерек знает.
Мне хотелось похлопать ее по руке или по плечу, но в наше время даже такой отеческий жест способен вызвать подозрения. Поэтому я вскинул мой картонный стаканчик в подобии салюта и сказал:
— Когда мы на моей старой работе заканчивали разговор со свидетелем, то всегда задавали один вопрос: есть ли что-нибудь такое, о чем, по твоему мнению, мне стоит знать, но о чем я не спросил? Что угодно.
— Нет. Мне ничего такого не приходит в голову.
— Уверена?
Она вскинула вверх мизинец:
— Честное скаутское.
— Ладно, Сара, спасибо тебе. Понимаю, что Джейкоб — личность сейчас не самая в городе популярная, так что, по-моему мнению, с твоей стороны было очень отважно со мной поговорить.
— Ничуть это не отважно. Если бы это было отважно, я бы не стала этого делать. Я вовсе не отважный человек. Просто мне нравится Джейк. Ну, то есть если абстрагироваться от дела и всего остального. Но Джейк мне нравился. В смысле, раньше, до всего этого. Он был хорошим парнем.
— Не «был». Есть. Он хороший парень.
— Ну да. Он хороший парень.
— Спасибо.
— Знаете что, мистер Барбер? Думаю, у вас был очень хороший отец. Потому что вы сами очень хороший отец, так что, наверное, у вас у самого был хороший отец, который вас этому научил. Это правда?
Господи, она что, не читала газет?
— Не совсем, — отозвался я.
— Не совсем, но близко?
— У меня не было отца.
— А отчим?
Я покачал головой.
— Мистер Барбер, у каждого человека есть отец. Кроме разве что Бога, ну или кого-то в этом духе.
— Не у меня, Сара.
— А-а-а. Ну, тогда, может, это и к лучшему. Вроде как полностью выводит отцов из уравнения.
— Возможно. Я, наверное, не лучшая кандидатура, которой стоит задавать этот вопрос.
Семейство Ю проживало на одной из извилистых узких улочек за библиотекой, по соседству с детским садом, где наши дети и познакомились. Оно занимало маленький аккуратный домик в колониальном стиле на небольшом участке, белый с черными ставнями. Предыдущий владелец возвел вокруг входной двери кирпичную пристройку, которая выдавалась на фоне белой стены, точно накрашенный красной помадой рот. Я помню, как мы все набивались в это крохотное помещение, когда с Лори в зимние месяцы приходили к Ю в гости. Это было в те времена, когда Джейкоб с Дереком посещали начальную школу. Тогда наши семьи приятельствовали. В те дни родители друзей Джейкоба, как правило, становились и нашими друзьями тоже. Мы выстраивали отношения с другими семьями, точно пригоняли друг к другу кусочки головоломки: отец к отцу, мать к матери, ребенок к ребенку, чтобы понять, совпадаем ли друг с другом. Семейство Ю в этом плане оказалось не совсем точным попаданием: у Дерека имелась сестренка по имени Эбигейл, на три года моложе мальчиков, — но дружба между нашими семьями какое-то время была нам удобна. То, что теперь мы стали видеться с ними реже, не было результатом разрыва. Просто дети нас переросли. Дети уже общались без нашего участия, а нас, их родителей, не так много связывало, чтобы целенаправленно искать встреч друг с другом. И тем не менее я полагал, что мы оставались друзьями, даже теперь. Каким же я был наивным.
Дверь мне открыл Дерек. При виде меня он застыл на пороге. Стоял и молча таращился на меня своими большими глупыми шоколадными глазами, пока я наконец не произнес:
— Привет, Дерек.
— Привет, Энди.
Дети Ю всегда называли нас с Лори по имени — к этой либеральной практике я так до конца и не привык, а в текущих обстоятельствах подобное обращение царапнуло меня еще больше.
— Можно тебя на минутку? Нужно поговорить.
И снова Дерек, казалось, утратил дар речи. Он стоял столбом и молча смотрел на меня.
— Дерек, кто там? — послышался из кухни голос Дэвида Ю, отца Дерека.
— Все в порядке, Дерек, — заверил я его.
Его паника показалась мне почти комической. С чего он вдруг так переполошился? Он видел меня тысячу раз.
— Дерек, кто там?
До меня донесся скрежет ножек отодвигаемого стула. В следующее мгновение в передней появился сам Дэвид Ю и, положив руку на плечо Дерека, мягко отодвинул сына от двери.
— Привет, Дэвид.
— Чем могу служить?
— Я просто хотел поговорить с Дереком.
— О чем?
— О деле. О том, что случилось. Я пытаюсь выяснить, кто на самом деле это сделал. Джейкоб невиновен. Я помогаю готовиться к суду.
Дэвид понимающе кивнул.
Его жена Карен тоже вышла из кухни и коротко кивнула мне в знак приветствия. Все трое застыли в дверном проеме, точно семейный портрет.
— Дэвид, можно мне войти?
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Почему?
— Мы в списке свидетелей. Нам не положено ни с кем разговаривать.
— Это смешно. Мы в Америке. Вы можете разговаривать с кем хотите.
— Прокурор велел нам ни с кем не разговаривать.
— Лоджудис?
— Он самый. Сказал, чтобы мы ни с кем не разговаривали.
— Ну, он имел в виду журналистов. Лоджудис не хотел, чтобы вы раздавали противоречащие друг другу комментарии. Он думает только о перекрестном допросе. А я пытаюсь выяснить прав…
— Он не это сказал. Он сказал, ни с кем не разговаривайте.
— Да, но он не может так говорить. Никто не вправе запрещать вам с кем-то разговаривать.
— Мне очень жаль.
— Дэвид, речь идет о моем сыне. Ты же знаешь Джейкоба. Ты знаешь его с самого детства.
— Мне очень жаль.
— Можно мне хотя бы войти в дом, чтобы мы могли об этом поговорить?
— Нет.
— Нет?
— Нет.
Мы в упор посмотрели друг на друга.
— Энди, — произнес он, — это наше семейное время. Я не очень рад твоему появлению здесь.
Он двинулся закрыть дверь. Его жена остановила его, ухватившись за край двери, и устремила на него умоляющий взгляд.
— Пожалуйста, не приходи сюда больше, — заявил Дэвид Ю. И неубедительно добавил: — Удачи.
Он убрал руку Карен с двери и аккуратно закрыл ее, и я услышал, как с той стороны звякнула цепочка.
Глава 16
Свидетель
Дверь квартиры Магратов открыла коренастая широколицая женщина с облаком неприбранных черных волос вокруг головы, в черных лайкровых лосинах и чересчур большой футболке с чересчур большой надписью на груди: «Держи свое ценное мнение при себе — у меня есть свое собственное». Эта острота была разбита на шесть строчек, так что я волей-неволей вынужден был пробежать глазами от ее колышущегося бюста до выдающегося живота — об этом путешествии я сожалею до сих пор.
— Мэтью дома? — спросил я.
— А кто его спрашивает?
