— Ты правда так думаешь? Считаешь, ты один держал их на плаву все эти годы? Единственный непьющий, который всех развозит домой после пьянки?
Дуг задумался.
— Да. Пожалуй, так и есть.
Они пошли к лестнице. В коридоре мимо них пронесся ребенок, размахивавший пластмассовым мечом. Фрэнк поймал его за плечо.
— Мики, где Кев?
— Там, пап, — ответил лохматый мальчик чуть пониже ростом; он стоял на пороге кухни, держа хоккейную клюшку с большим голубым крюком.
— Иди-ка сюда, хоккеист, — позвал Фрэнк и увел детей в столовую, мимо тележки из супермаркета, полной обломков печенья. Он положил одну руку на плечо мальчику с мечом, вторую — на голову малышу. — Майкл, Кевин, это тот дядя, о котором я вам говорил. Дуг Макрей.
Дуг посмотрел на Фрэнка, удивившись, но в то же время начиная понимать. У Фрэнка с самого начала были свои мотивы.
— Быстрее него я защитника за всю жизнь не видел, даже среди профи.
Дуг стоял перед мальчиками так, словно это он был ребенком, а они взрослыми.
— Кеву сегодня исполнилось семь, — пояснил Фрэнк, лохматя сыну волосы. Его переполняли гордость и любовь.
— Вчера, — возмутился Кевин.
— Точно. Извини. День рождения был вчера, а празднуем сегодня.
Темноволосый Майкл посмотрел на Дуга серьезными глазами своей матери.
— Вас «Медведи» перекупили?
— Да, — подтвердил Дуг.
Мальчики пристально смотрели на него — чужого человека, оказавшегося в их столовой, бывшую звезду хоккея, непонятно как ставшую другом их отца.
Именинник пожал плечами.
— И что случилось?
Дуг кивнул, не в силах выдержать их взгляд, и с трудом произнес:
— Я все испортил.
Глава 42
Последний завтрак
Завтрак у маминого дома, только завтрак без еды. Он уже несколько дней ничего не ел. И, казалось, больше не сможет употреблять пищу.
«Моя мама — это всего-навсего дом».
Зачем он пришел сюда? Чтобы поплакать о ней? Да разве он не для этого приходил сюда все время?
«Моя мама умерла».
Нет. Он приходил сюда оплакивать себя. Себя, лишенного матери.
Исчезли фантазии о том, как бесстрашно она бежит из Города под покровом ночи, чтобы освободиться от отца и начать новую счастливую жизнь где-то в другом мире. Он всегда воображал, что в глубине души у нее останется боль из-за того, что пришлось бросить сына.
Сколько раз он, вылезая из ванны, становился босыми ногами на пол, дрожал и вытирал слезки воды, катившиеся туда, где она лежала в тот день.
Ему хотелось верить, что она больна, что она страдает. Что ужасно мучается. Во что угодно — только не в то, что она была обычной наркоманкой, умершей от передоза.
Той ночью ему приснилось, что вдоль всех улочек Города стоят не дома, а головы; огромные, морщинистые лица старых матерей обращались к нему, когда он бежал мимо них к пустой площадке на Саквилской улице. А рты по обе стороны недовольно цокали языком.
Город хорошо хранил свои секреты, пестовал их, как детей. От мысли об этом в нем поднялась нелепая паника, страх за Кристу и Шайн. Но он его подавил.
Дуг не видел, как человек вышел из дома. Он так углубился в свои размышления, что не заметил хозяина квартиры на первом этаже, который подошел к своему красному «Саабу» с ключами в руке. Темноволосый, стройный, в расстегнутом пиджаке, длинном галстуке и мокасинах с кисточками. Мужчина увидел Дуга и замедлил шаг. У Макрея не было сил даже притвориться, будто он тут по делу, а не просто так сидит на низком кирпичном заборе и пялится на дом чужого человека.
Мужчина бросил портфель на заднее сиденье машины, захлопнул дверцу и подумал, не подойти ли к Дугу и не заговорить ли с ним.
— Здравствуйте, — сказал мужчина, все-таки двинувшись к нему через одностороннюю улицу. — Я заметил, вы тут по утрам сидите. Часто.
— Да? — вяло отреагировал Дуг, не защищаясь. — Просто жду человека.
Мужчина кивнул и остановился у переднего бампера Дугового «Каприса».
— Мы… я вас тут часто вижу. — Он перевел взгляд на постройку. — Вы все время на наш дом смотрите. Если я не…
— Я здесь жил когда-то давно, — ответил Дуг, удивляясь своей прямоте. — Только и всего.
— А. — Мужчина так ничего и не понял.
— Все в порядке, не волнуйтесь. Сегодня я тут в последний раз, больше не появлюсь.
Мужчина кивнул, пытаясь придумать, что бы еще сказать. Потом повернулся и снова пошел к машине. Но на полдороге остановился — ему что-то пришло в голову.
— Послушайте… может, вы хотите внутрь заглянуть? Ну там не знаю, посмотреть напоследок?
Дуг никак не ожидал такой любезности. Он увидел, что из-за занавески за ними наблюдает хозяйка дома. И представил, как они все вместе будут ходить по комнатам: парочка подозрительных яппи будет наблюдать за тем, как чистокровный горожанин пускает слезу в их ванной.
Предложение было заманчивым, но дом — это его мама, а она давно умерла.
— У вас дочка, да? — спросил Дуг.
— Да, — улыбнулся мужчина, но тут же настороженно нахмурился.
— Спит в той угловой комнате?
Мужчина посмотрел на окно, где еще виднелись следы от противопожарной наклейки «Осторожно, ребенок!» — и не понял, что ответить и надо ли вообще отвечать.
— Там занавески с дельфинами, — Дуг поднял указательный палец. — Вы их каждый вечер закрывайте. С улицы машины светят, лучи падают на потолок, кажется, что мимо пролетают приведения. Ребенок, лежащий в комнате один, может испугаться.
Мужчина кивнул, широко раскрыв рот.
— Спасибо, буду закрывать.
Дуг сел в «Каприс» и поехал вниз по склону.
Услышав стук в дверь, Криста пошла открывать, в чем была: в майке, рабочих штанах и пушистых тапочках. Она выпрямилась от удивления и посмотрела за спину Дуга, как будто ожидала увидеть еще кого-то.
— Что случилось?
Дуг пожал плечами, сам до конца не понимая, что же случилось.
— Да ничего.
Она сделала шаг в сторону, он вошел. Шайн, пристегнутая к своему липкому высокому стульчику в столовой, разбирала косу сыра на отдельные белые нитки. Раздавленный окурок в стоявшей на столе пепельнице еще дымился.
— Кажется, я проголодался, — заметил Дуг.
Криста ушла в кухню, а он опустился на стул возле стола, почувствовав, что к девяти вечера успел утомиться. Гибкие пальчики Шайн расплетали сыр, в ее близко посаженных глазах читалась тупая сосредоточенность, вялые губки складывались в ровную линию. С минуту в кухне гудела микроволновка, потом пропищала и умолкла.
— Я уезжаю, — бросил Дуг в кухню.
Тишина. Мягкие тапочки Кристы снова зашуршали по полу. Хлопнула дверца микроволновки.
— Ты вляпался в неприятности?
Дуг покачал головой, хотя она и не видела его.
— Не больше, чем обычно.
Открылся ящик, звякнули столовые приборы.
— Это из-за шухера в Городе?
Криста вернулась в комнату. Она была в курсе всех дел, и это раздражало Дуга. Джем слишком много ей рассказывал.
— А ты что об этом знаешь?
Криста поставила перед ним тарелку с курицей в сливочном соусе, над которой понимался пар. Положила вилку и нож. Густой соус был усеян кусками белого мяса. Но Дугу в тот момент что угодно показалось бы аппетитным.
Криста подняла нитку сыра со столика Шайн и покачала ею у губ дочери, словно птица-мать, раздобывшая червяка. Шайн не разомкнула губ, тогда Криста насильно запихала сыр ей в рот, но он тут же выпал обратно на стол. Криста сдалась и, поджав ногу, присела напротив Дуга.
— Когда вернешься?
Пар поднимался над тарелкой, словно завеса между ними. Дуг покачал головой.
Она смотрела на него пристально и с опасением.
— Это из-за ваших с Джемом дел?
У нее за спиной Шайн почти внятно произнесла: «Шеммммм».
— Типа того, — уклончиво ответил Дуг.
— Он знает?
— Возможно. — Дуг взял вилку и проверил, чистая ли она. — Я последний раз пойду у него на поводу. Можешь ему это передать от меня.
