Спайк был слишком сосредоточен на деле и не заметил слабой попытки Макса пошутить.
— Когда вы впервые узнали о том, что Мишель пропала?
— Вчера за ланчем, у «Паппи». Приехали Гейтор и Долл и рассказали.
Спайк не отводил от Макса пронзительного буравящего взгляда.
— Как мне сказали сослуживцы Мишель в Нью-Йорке, они знали, куда она поехала и зачем. Я ждал, сколько мог, прежде чем поставить их в известность о ее исчезновении.
— Когда вы это сделаете, для меня все будет кончено — раз и навсегда, — ответил Макс и закрыл лицо руками.
Все те, с кем работала Мишель, хорошо знали Макса и его историю. Они были обычными людьми и опасались за Мишель. Они, конечно, заподозрят именно его.
— Хорошо, что вы это сказали, Макс. Но времени у меня очень мало. Что вы можете еще добавить — мне нужна какая-нибудь зацепка Что-нибудь! Нутром чую, вы не серийный убийца. Не будет такой человек, как вы, рисковать всем на свете и… Если вам нечего добавить — то у меня выбора не будет. Я не думаю, что вы виновны в исчезновении Мишель, но мне придется действовать так, как будто виновны.
— И что вы сделаете? Арестуете меня? — Макс резко отодвинул чашку с кофе.
— Остыньте! Я не собираюсь вас арестовывать. Пока. Будет у меня хоть что-то против вас — и я посажу вас в тюрьму.
— Чего вы от меня добиваетесь?! Я ничего не делал. Поймите, наконец, я больше вас хочу ее найти, — уже не сдерживая раздражения, ответил Макс, чувствуя, как его лоб покрывается холодным потом.
— В вашем положении не стоит повышать голос, — отчеканил Спайк. — Вы единственный подозреваемый в этом деле, и я пришел сюда, чтобы довести это до вашего сведения.
— Но вы даже не начали искать! — ответил Макс.
Кровь застучала у него в висках.
— Конечно начал. И ваши телефонные разговоры мы отслеживаем, и выясняем, кто вам звонит. Кончайте молоть всякий вздор и скажите, где она. Массу времени сэкономите и нам, и себе.
— Спайк, я не знаю, где она! Мишель — мой друг. Я никогда не мог бы сделать ей ничего дурного Я хочу помочь. Братья уже спрашивали меня, почему нас не вызвали для участия в поисках.
— Не самая лучшая идея — пригласить подозреваемого на поиски тела жертвы. Вам не приходило в голову, что я смогу вытащить на свет всю вашу подноготную? Хотя такое уже случалось — убийца искал жертву вместе с полицией. Или вы нас принимаете за идиотов?
— Говорю вам, Спайк, у меня есть враги. Кто-то так меня ненавидит, что на все готов, лишь бы уничтожить. — Макс сцепил ладони с такой силой, что пальцы захрустели.
— Это вы так говорите, — ответил Спайк, — а мы обыщем все окрестности и, я думаю, найдем труп.
Глава 8
Спайк встал, скомкал и выбросил старые счета, кивнул Максу и отошел от стола, но, увидев своего отца, Хоумера Тревора, остановился.
— Привет! Не видел, как ты вошел. Как дела? — сказал Спайк, подходя к отцу.
Макс остался сидеть за столом. Кровь стучала в висках, сердце колотилось. Звуки, доносившиеся из зала, казались ему далекими, будто он был отделен от всего мира ватной стеной. Макс смотрел на Хоумера, стоявшего рядом с сыном и теребившего поля своей соломенной шляпы, и был благодарен ему за то, что тот не обращает на него внимания.
— Спайк, надо поговорить. Откладывать нельзя! — Хоумер говорил громко, ни на кого не обращая внимания.
Макс уже успел привыкнуть к местным нравам. Люди здесь могли рассказывать о самом, казалось бы, личном, не обращая никакого внимания на окружающих. Хоумер, похоже, собирался вывернуть себя наизнанку и сказать сыну что-то малоприятное.
Столики опустели, последний посетитель замер с газетой у стойки бара.
— Я тебя удивлю, — продолжал Хоумер.
— Уже удивил, отец. Давай-ка выйдем на улицу.
— Мне и здесь хорошо Я хочу, чтобы весь город знал то, что я сейчас тебе скажу. Мне надоело, что все болтают у меня за спиной.
Макс отметил сходство отца с сыном. Оба высокие и стройные, только Хоумер седой, более худощавый, с мужественным, покрытым глубокими морщинами лицом. Было видно, что Хоумера жизнь не баловала.
Энн подошла к стойке, держа на руках Ирен. Макс подумал, что девушка, наверное, слышит разговор старшего и младшего Треворов, и не мог решить, что делать ему самому.
— Хоумер, давай выйдем на улицу… — обратился Спайк к отцу.
— Стой, где стоишь, и слушай! Я все скажу! Ты мужик или нет? Ты что, ничего не видишь и не слышишь? Оглох?
Спайк поймал взгляд Макса и густо покраснел.
— Не пойму, о чем ты, отец. Я зайду к тебе в магазин попозже, там и поговорим.
Хоумер управлял небольшим магазином товаров повседневного спроса и бензозаправкой, расположенными на окраине Туссэна. Дополнительный доход ему приносил прокат лодок, благо река была в двух шагах, и продажа наживки для рыболовов.
— А я не собираюсь туда идти, — ответил Хоумер, — и не знаю, где я буду «попозже»! Так ты не заметил, что я не появляюсь в Роузбэнке?
— Нет, не заметил. — Спайк побагровел и напрягся. Разговор не предвещал ничего хорошего. — Так почему ты не заходишь?
— А потому, что у меня нет такой носорожьей кожи, как у тебя! Я не выношу, когда за моей спиной болтают! И я не желаю, чтобы меня называли «купленным мужиком». Ты ничего знать не хочешь, или что… Тебе не важно, когда все болтают? Или что ты живешь за счет жены и тещи. Так что с Шарлоттой все ясно… Я выхожу из игры!
Даже Макс слышал, что Хоумер и Шарлотта были обручены и вот-вот обвенчаются.
— Думай, что говоришь! — взвился Спайк. — Я не из-за денег женился на Вивиан! Когда мы познакомились, у нее ничего не было, кроме проблем. Мы вместе, потому что любим друг друга. И хватит об этом!
— Говорю, что считаю нужным! Пора тебе открыть глаза!
— Отец, прекрати!
— Не затыкай мне рот! Я все решил. Мне не нужны бабьи деньги. Я — независимый человек и не буду подкаблучником. И я откажусь от Шарлотты Пэйтин. Так будет лучше и для меня, и для нее.
Энн стояла, опершись локтями на стойку и обхватив голову руками. Ирен устроилась на плечах у хозяйки, изображая пушистый белый воротник на белой блузке. Уазо, пристроившись рядом с Энн, пристально смотрела на Хоумера.
Максу меньше всего хотел присутствовать при ссоре отца с сыном, но он не мог уйти, не убедившись в том, что Энн поднялась к себе и находится в безопасности. Макс собирался сделать несколько телефонных звонков тем людям, которые были как-то связаны с офисом шерифа и могли располагать какой-то информацией. Но еще неизвестно, захотят ли они с ним говорить, подумал он, все беспокоились о судьбе Мишель, а он стал первым подозреваемым.
Спайк и Хоумер мрачно смотрели друг на друга.
— Теперь послушай меня, — заговорил Спайк. — Ты — полный болван и упрямый осел! Нам с Вивиан твои советы не нужны. Не смей совать нос в наши дела. Никогда! Ты о Венди помнишь? Это твоя внучка, между прочим. Так вот, она никогда не была так спокойна и счастлива, как теперь, когда живет с Вивиан и Шарлоттой. И если ты обидишь Шарлотту, будешь иметь дело со мной. Я все сказал.
Шериф стремительно вышел на улицу, хлопнув дверью. Его отец, постояв пару минут и выплюнув жвачку на пол, последовал за ним, хлопнув дверью еще сильней. Что ж, он своего добился. Уже сегодня их стычку будет обсуждать весь город. Макс увидел, как несколько женщин, наблюдавших за ссорой из-за книжных полок, дружно собрались вместе и принялись обсуждать замечательный спектакль, который только что видели.
Энн подняла с пола свои сумки, обменялась несколькими фразами с Уазо и направилась к заднему выходу из магазина.
— Энн Дьюгон, на этот раз я быстро тебя нашел! — Мужчина, сидевший рядом со стойкой, отложил газету. — Так что постой-ка, не беги. Нужно сказать тебе пару слов.
Энн замерла на месте. Тяжелые сумки оттягивали руки. Она даже не обернулась. Макс кожей почувствовал, что девушка в панике.
— Ты что, боишься меня, Энн Дьюгон? Боишься старого доброго друга? Или заважничала — знать никого не хочешь?
