В дверях показалась Мэдж, а за ней шел Сайрус. Мэдж выглядела уставшей и невыспавшейся. На ней было то же самое платье, что и накануне вечером.
— Я совсем не спала этой ночью. Сайрус уговаривал меня отдохнуть в приходском доме, но я не смогу заснуть, пока не повидаю всех, кто волновался вместе со мной.
— Давайте расскажем все побыстрее, — сказал Сайрус, с улыбкой глядя на Мэдж. — У меня дела в приходе, и у Энн и Макса наверняка тоже времени мало.
— Вы правы. Так вот, в нашем городе происходит в последнее время много странного и страшного. Но с Милли все в порядке. Она была в моей комнате, когда я вернулась домой из больницы от Лил. Как она попала туда — загадка. Она даже лапки не стерла. Мы всю ночи сидели с Шарлоттой и Вивиан и гадали, как это могло случиться.
Только тут Энн заметила, что под рубашкой у Сайруса что-то шевелится и это что-то — Милли. Черный влажный нос выглядывал между двумя пуговицами.
— Я знаю, что сюда нельзя с собаками, — виновато сказал Сайрус, — но Мэдж ни на минуту не может расстаться с Милли.
— Никогда больше, — поддержала его Мэдж, и ее глаза наполнились слезами. — Сайрус, дайте мне ее.
Мэдж протянула руки к Милли, но та не собиралась покидать Сайруса. Милли забралась ему на плечо и стала вылизывать его шею и щеку, а на Мэдж не обращала ни малейшего внимания.
— Бессовестная, это она мне мстит за свои страдания, — усмехнулась Мэдж, — но у нее хороший вкус. И она знает, как обращаться с мужчинами.
Как только Сайрус и Мэдж ушли, Макс вернулся к тому, что его больше беспокоило, — к статье в «Рупоре». Макс хотел, чтобы Энн прочла ее немедленно. Возвращение Милли давало ему какие-то надежды на то, что распутать страшный клубок удастся.
— Я думаю, Лил оставили в покое потому, что решили, что она уже мертва. Ее ударили по голове, она упала, и, когда появились велосипедисты, спугнувшие преступника, он, видимо, посчитал, что Лил умерла.
— Лил думает, что нападавший пытался убедиться в этом, — ответил Макс, — он наклонился над ней и ударил ее еще раз. Тут она потеряла сознание от боли.
Энн вызвала свободную официантку из зала и попросила принести кофе. Джози, так звали официантку, оказалась понятливой, и через несколько минут на столе стоял поднос с кофе, сливками, сахаром, медом. Но это было не все. Прибыли также жареные креветки, бутерброды с крабовым мясом, ледяной чай и конфеты пралине. Все, что осталось от утреннего детского праздника.
Как только Джози вышла из кабинета, Макс набросился на тарелку с креветками, как будто боялся, что Энн ему помешает и съест несколько штук сама.
— Зверски проголодался, — заявил он, доедая бутерброд и запивая его ледяным чаем, который налила ему Энн.
— Ты в состоянии думать о чем-нибудь, кроме еды? — спросила его Энн, когда поднос опустел.
— Теперь в состоянии. Я думаю о тебе. Нет, не о том, о чем думаю обычно, когда мы остаемся вдвоем. Мне нужно знать твое мнение. Прочти, что написала Ли О'Брайен. — Макс протянул Энн газету, открытую на нужной странице.
Статья называлась «Руки прочь от местных. Учебник для приезжих. Луизиана. Городок». Автор — Ли О'Брайен.
— Кого она имеет в виду под приезжими? — спросила Энн.
— Очевидно, всех, кроме местных — тех, кто всегда жил в Туссэне.
«Все, кто родился и вырос в Луизиане, — писала Ли, — прекрасно знают, что человека надо ценить не по тому, сколько книг он прочел, а по тому, что он понял и сделал в этой жизни. Даже кое-кто из мудрых приезжих признает этот факт.
Бывают моменты, когда газета должна защитить и предупредить своих верных читателей. И сейчас такой момент настал. Я не могу назвать имена — иначе кое-кто может притянуть нас к суду — и газета не будет выходить. Но я уверена, что мое предостережение будет услышано и понято даже в таком усеченном виде.
К нам приезжают из больших городов. Эти люди часто считают местных глупцами, которых можно с легкостью использовать в своих целях. Такое отношение опасно для всех жителей Туссэна, но особенно для женщин. Женщины, берегитесь. Если к вам будет втираться в доверие некий обаятельный мужчина, такой столичный франт, не сближайтесь с ним, пока не выясните всей его подноготной. Иначе попадете в беду. Звучит грубо — зато правдиво. Теперь вы все предупреждены.
Я уже сказала, что не могу назвать имен. Но историю рассказать я могу. Одна женщина из наших, из местных, отдала себя приезжему мужчине, а он оценил ее не больше, чем уличную женщину. Он оскорбил ее и унизил и был уверен, что все сойдет ему с рук. Ведь он пытался напугать ее тем, что, если кто-то узнает о происшедшем, презирать будут ее, а он станет героем. Но он плохо знает местных женщин. Та, которую он оскорбил, не успокоится, пока не отомстит. Берегитесь, приезжие! Вы недооцениваете женщин из маленьких городов. Берегитесь провинциалок!»
— Господи, что она написала! — воскликнула Энн, дочитав до конца. — Ты понимаешь, как она себя подставила?
— Почему же себя?
— Потому что она обвиняет в сексуальном насилии совершенно конкретного человека — и он захочет отомстить ей.
— И кто, по-твоему, эти приезжие? Ведь их только трое — я и братья.
— Ничего подобного. В городе много строительных рабочих — они все из других городов. У меня несколько сотрудников из приезжих. А Бобби и Том Уоллен? А новый помощник Реб — он из штата Миссисипи. Приезжих очень много и кроме вас.
— А знаешь, кто дал мне эту газету? Спайк! А знаешь почему? Он считает, что Ли написала о нас с тобой.
— Чушь какая! Как это могло прийти ему в голову. Нет, Макс. Она писала не о нас. И я боюсь, ей грозит беда.
Макс вздохнул с облегчением.
— А может, я все-таки тебя недооцениваю?
— Ну конечно, недооцениваешь, — прошептала Энн, — ты совсем плохо знаешь провинциалок.
Она положила газету на стул и вплотную подошла к Максу.
— У нас совсем мало времени, — сказала она, обнимая его за шею, — запри дверь.
Макс не заставил себя просить дважды.
Стремительно сброшена на пол одежда, забыты все треволнения последних дней. Нет ни страхов, ни отчаяния — только они как одно целое. Жизнь в розовом свете.
Отдышавшись, Энн прижалась щекой к плечу Макса. Но время, отпущенное им на наслаждение, уже истекало. Страшная догадка поразила Энн.
— Макс, я поняла — Ли писала о себе.
Глава 30
Роджер увидел Ли именно там, где ожидал. Она сидела в левом крыле «Плюшки», за столиком у самого окна и что-то быстро печатала на своем ноутбуке. Экран она развернула таким образом, что никто, случайно или нарочно, не мог увидеть появлявшийся на нем текст.
Роджер не знал, как следует поступить. Он обсудил сложившуюся ситуацию с Келли, и они решили, что Ли нужно дать отпор. Но что именно делать, Роджер плохо себе представлял.
Он быстро подошел к столику Ли, но она, казалось, не замечала его.
— Я присяду за твой стол, — резко сказал Роджер.
Ли опустила крышку компьютера и враждебно посмотрела на него. Роджер поставил стул так, чтобы лишить Ли возможности выскочить и убежать. К ним тут же подошла Сидни.
— Что желаете, мистер Сэведж?
Мистер Сэведж ничего не желал, но заказал чашку эспрессо. Ли заказала еще одну. Сидни принесла кофе и ушла.
— Ты плохо себя ведешь, детка, — сказал Роджер.
— Хочешь поспорить? Говори громче — здесь достаточно народу, и все готовы тебя выслушать, а потом разнести новости по округе. Им страшно интересно, кто напал на ту женщину, о которой написано в моей статье.
— На нее никто не нападал! Она с удовольствием приняла участие в мероприятии. Я бы сказал, с энтузиазмом. И получила отличный секс. Она даже не хотела уходить.
— Я искала свой диктофон.
— Ну конечно! Диктофон ей понадобился! Как же ты без него?
— Он у тебя с собой?
Роджер улыбнулся подошедшей Сидни, которая принесла еще кофе, и откинулся на спинку стула.
— Детка, не я это начал.
— Отдай диктофон, и клянусь, я не опубликую ни строчки про вас и вашу клинику.
