На чистом адреналине Вильяму удалось добраться до двери темницы, и он стал биться об нее плечом, бессмысленно и болезненно.
— Иди сюда, сукин сын!
— Закрой рот, — повторил Рафаэль. — Угомонись!
Вильям прислонился к двери лбом, совсем обессилев. Крики продолжились, а у него не было ни малейшего шанса от них укрыться.
Джессика в слезах.
Монстр прекратил свои варварские игры. Но каждый ожог все еще причинял ей мучительную боль.
Патрик посмотрел на Орели.
— Ты видела, как это больно? — поинтересовался он, раздавливая окурок на полу.
Орели во все глаза уставилась на подругу. Задавая себе только один вопрос: «Теперь моя очередь?»
Джессика распростерлась на холодном полу, дрожа, рыдая, всхлипывая.
Он прижигал ей бедра, живот, спину, голени. И шею тоже.
Это никак не кончалось. Это никогда не кончится.
Папочка бесцеремонно поднял ее и приковал к перекладине. Он положил руку на ее ногу, поднялся к бедру, последовал изгибу талии, погладил бок.
Джессика окаменела, закрыла глаза, стиснула зубы.
Наконец Патрик встал, поправил очки и направился к двери.
— Я вернусь завтра, — проговорил он. — Или, может быть, посреди ночи, если буду плохо спать. Кто знает…
Он захлопнул дверь, не выключив свет.
Дверь открылась, и слабый свет проник в их мерзкое узилище.
Вильям сидел спиной к стене с правой стороны, его брат прислонился к противоположной.
— Ты со мной говорил, сынок?
Молодой бандит посмотрел на него с яростью, открыл рот, но не успел произнести ни слова.
Рафаэль его опередил. Сильным и спокойным голосом:
— Я сказал тебе, чтобы ты вышел на бой с мужчиной, если у тебя есть яйца.
— Странно, — улыбнулся Патрик, — а мне показалось, что я слышал голос твоего братца…
Вильям попытался это подтвердить, но его брат бросил на него такой взгляд, что он застыл на месте. Взгляд ненависти. Затем Рафаэль медленно ответил Патрику:
— Ты ошибся. В твои годы начинаешь слышать через раз.
Папочка присел перед ним и посмотрел на него сквозь свои очочки:
— Так как ты меня назвал?
— Сукиным сыном. А еще мразью.
Патрик достал из кармана пачку «Мальборо» и сунул под нос налетчику:
— Твои сигареты, герой. Это с ними я только что поработал над Джессикой. Надеюсь, тебе было слышно, как она орала?
Пламя зажигалки осветило серые глаза и отразилось в стеклах очков мучителя.
— Ты уверен, что это ты говорил?
— Я пока еще в своем уме, — бросил бандит.
— Спасите Вилли, да, Чемпион? — глумливо осведомился Патрик.
— Пошел ты…
Кончик сигареты загорелся, Рафаэль напрягся с головы до ног. Она опасно приблизилась к его лицу, точнее, к левому глазу.
Жар стал невыносимым, но Рафаэль даже не повернул головы, продолжая смотреть на своего палача. Столько, сколько может.
Патрик протянул руку, поднял ему веко. Рафаэль наконец начал сопротивляться, ему удалось съехать на землю. Он хотел перекатиться на живот, чтобы защитить лицо, но Патрик оказался проворнее и заблокировал его голову, зажав ее между коленями.
— Хочешь поиграть? Годится, я это обожаю…
Вильям подвинулся ближе, чтобы прийти на помощь брату. Но как помочь, когда ты связан по рукам и ногам? Да еще и почти без сил.
Папочка оттолкнул его жестоким ударом кулака в плечо. Точно в то место, где рана.
Потеряв сигарету во время борьбы, он зажег новую.
Растерявшись, Вильям просто попытался отвлечь внимание на себя, как сделал бы это с диким животным, размахивая красной тряпкой:
— Это я обложил тебя только что, дебил ты конченый! Это не Раф, это я!
— Серьезно? Я знаю, что это ты. Но дождись своей очереди.
Папочка снова приподнял левое веко Рафаэля, который не переставал поносить его и даже попытался укусить за руку.
Раскаленный кончик медленно приблизился к зрачку и замер в пяти миллиметрах. Жар лишил бандита дара речи.
— Так я буду уверен, что ты больше не будешь смотреть на мою жену, — выдал папочка и ткнул ему сигаретой прямо в глаз.
Воскресенье, 9 ноября
Глава 39
7:45
Звук ключа в замочной скважине прервал его кошмар. Подняв голову, Вильям различил смутный силуэт в свете коридора.
Рафаэль тоже не спал. Неудивительно.
Он стонал сквозь зубы всю ночь, боль пульсировала при каждом сердцебиении и еще сильнее с каждым движением век. Она была нестерпимой. И он ничего не мог с ней поделать.
Силуэт пересек комнату, спустя минуту поднялось окно. Затем открылись ставни, и в комнату пролился свет, резкий и серый.
Даже отвернувшись к стене, Рафаэль не смог сдержать слез от этого внезапного потока света.
Вильям почувствовал некоторое облегчение, когда понял, что в комнату только что вошла Сандра.
Она принесла в руках две бутылки воды и пластиковый пакетик. Положила все рядом с юношей, открыла одну бутылку и поднесла горлышко к его губам.
— Сандра… Займись сначала моим братом. Пожалуйста. Ты нужна ему.
Она повернула голову, посмотрела на Рафаэля, нахмурила брови. Она подошла к нему медленно, наверняка опасаясь какой-нибудь каверзы. Но со связанными щиколотками пленники почти безопасны.
Она встала на колени позади него, не решаясь положить руку на его плечо.
Прикоснуться к этому телу. Нарушить запрет.
— Ты хочешь пить?
Не получив ответа, она потянула его к себе, чтобы заставить перевернуться на спину. Увидев лицо пленника, она замерла без звука. Сандра осторожно приподняла его левое веко, он застонал.
— Что он с тобой сделал? — прошептала она.
Рафаэль знал, что вопрос адресован ему. Он с трудом открыл правый глаз, перед тем как ей ответить:
— Ты обработала раны девочки?
Его голос прозвучал слабо и сипло.
Она удивилась, что Рафаэль беспокоился о Джессике. Сандра кивнула и добавила:
— Я посмотрю, чем смогу тебе помочь.
Прежде чем выйти из комнаты, она не забыла закрыть окно и, конечно же, дверь. Братья снова одни, почти бок о бок. Вильям спиной к стене, Рафаэль по-прежнему на полу, его глаза снова закрыты.
При свете дня Вильям обнаружил, что их заперли в комнате площадью около двадцати квадратных метров, забитой кучей разного барахла.
Три старых матраса, приставленные к стене; маленький сломанный прикроватный столик. Несколько картонных коробок, сваленных в кучу. Старая галогенная лампа с оборванным проводом, стопка потрепанных и пожелтевших книг в мягких обложках.
Настоящий кавардак.
С углов свисает паутина, из-под плинтусов расползлась плесень. Неудивительно, что здесь так трудно дышать.
Два железных кольца вмурованы в стену позади них, в полуметре от пола. Молодой бандит представил себе девочек, распростертых на матрасах, скованных, как скот. Они попали в настоящий ад, это точно…
Вильям снова посмотрел на брата. Челюсти постоянно напряжены, без того каменное лицо заострилось до предела. Искажено болью и ударами.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Вильям, почти извиняясь.
— Бывало и получше.
— Я знаю, это моя вина… Ты простишь меня?
Рафаэль открыл неповрежденный глаз и посмотрел на брата. Но не издал ни звука.
Вильям ощутил его молчание, как удар кулаком в грудь. Но это поразило его в самое сердце.
Сандра аккуратно обработала глаз и осторожно наложила заживляющую мазь. Рафаэль не закричал, но едва не потерял сознание — так было больно.
— Я смогу видеть когда-нибудь?
— Может быть, если роговица успеет зарубцеваться. Но я в этом сомневаюсь.
— Тогда зачем ты со мной возишься? Если я все равно сдохну, какого черта?
Сандра пожала плечами, складывая лекарства в свой докторский саквояж.
— Потому что ухаживать за больными — моя профессия.
