Офицер уже подошел к заднему бамперу.
Раздался выстрел.
Латиноамериканец сделал шаг назад и потянулся за оружием — и тогда пистолет водителя без головы выстрелил еще два раза.
Патрульный со стоном упал на колени, покачнулся и повалился вперед. Его лицо ударилось об асфальт, и бродяга поморщился.
Через мгновение из зеленой спортивной машины выбрался мужчина в черном капюшоне — значит, все-таки голова у него была. Успокоившись, что водка не повлияла на его рассудок, Тедди снова поднес бутылку к губам.
Стрелок присел, забрал какой-то блестящий предмет из кармана полицейского, а потом расстегнул ремень его брюк. Тедди считал, что лучше убраться восвояси, но в выпитом им алкоголе не содержалось реактивного топлива.
В тусклом свете блеснули стальные ножницы. Убийца отстриг розового червяка, жившего в паху офицера, и засунул его в бутылку.
— Господи, — пробормотал бездомный и принял новую порцию успокоительного.
Стрелок вернулся в зеленую спортивную машину, задом заехал на тело полицейского, а потом направился к патрульной машине. Забравшись на заднее сиденье, он улегся там и закрыл дверцу.
На улице воцарилась тишина — только вращались огни на крыше патрульной машины.
Тедди понял, что станет свидетелем гибели еще одного или нескольких полицейских, и порадовался, что прихватил с собой лекарство от нервов.
Глава 36
Здесь обитает титан
Почесываясь через коричневый шерстяной халат и держа в другой руке бутылку красного вина, инспектор Зволински вышел из кухни в гостиную, где жесткие подошвы его ног погрузились в лохматый ковер. В квартире царил идеальный порядок — нигде нет даже намека на пыль, а пятьсот семьдесят восемь видеокассет с записями боксерских поединков и четыреста книг на эту же тему расставлены по алфавиту. В общем, достаточно всего, чтобы посмотреть или почитать, однако одинокому обитателю квартира казалась больше похожей на склад, чем на уютный дом.
Много лет назад отличница-дочь Зволински попробовала героин на выпускном вечере, и вскоре после ее смерти в отделении неотложной помощи (одной из одиннадцати смертей в тот вечер) его брак распался. Поляк-боксер по-прежнему любил свою жену Ванессу, а она любила его, но они больше не могли жить вместе. Страшная трагедия, свалившаяся на обоих, оказалась слишком сильным потрясением, чтобы смотреть ей в лицо каждый день.
Зволински достал штопор из ящика лакированного мини-бара и открыл бутылку красного вина для Ванессы, которая работала рентгенологом во вторую смену (и должна была приехать через двадцать-тридцать минут). Мальбек[83] наполнил гостиную приятным ароматом, и инспектор, поставив бутылку на стол, зажег две свечи.
Несмотря на тяжелое прошлое и официальный статус разведенных людей, мистер и миссис Зволински проводили вместе ночь два-три раза в месяц. Сексуальный аспект их встреч доставлял им невероятное удовольствие и был гораздо более волнующим, чем во время брака. Инспектор и его бывшая жена довольно скоро поняли, что истинным врагом романтических отношений является не присутствие ребенка или работа, а привычка.
В мире существовало мало вещей, которые Зволински любил так же, как бокс и пиццу пепперони, и когда в возрасте сорока девяти лет он снова стал холостяком, почти все вечера стал проводить, просматривая записи боксерских поединков и поглощая бесконечные куски пиццы. Наконец наступил момент, когда пицца стала не такой вкусной, как раньше (несмотря на то что он покупал ее в одном и том же месте), а поединки — предсказуемыми.
В отношениях было точно так же.
Зволински не знал, ни в чем будет сегодня одета Ванесса, ни какие интересные события произошли в ее жизни после их предыдущего свидания, и с нетерпением ждал момента, когда сможет раскрыть эти тайны. Он провел в участке пятнадцать часов — после того как поспал всего три — и рассчитывал, что встреча с красавицей бывшей женой поможет ему начать день с новыми силами.
Древние стрелки уверенно тикавших напольных часов сообщили ему, что сейчас двенадцать минут второго. Размышляя о поединке, который он успеет посмотреть до прихода гостьи, Зволински направился к видеокассетам, на каждой из которых имелась голубая этикетка, сделанная им собственноручно на маленькой пишущей машинке.
В этот момент зажужжал интерком.
«Что-то сегодня Ванесса рано», — подумал Зволински. Обычно она приходила в половине второго, хотя иногда — если задерживалась на работе — не ехала домой, а приезжала прямо к нему и пользовалась его душем.
Полицейский направился к двери, запустив руку в серебристую шевелюру.
Интерком снова ожил, и инспектор остановился.
Одной из вызывавших восхищение черт его бывшей жены было терпение, и, как большинство рентгенологов, Ванесса тщательно рассчитывала все свои движения и действия. Если ей не требуется срочно воспользоваться туалетом или она не решила, что Зволински спит (что случалось пару раз), она не станет нажимать на кнопку звонка во второй раз почти сразу после первого.
Темные подозрения охватили Зволински, который работал детективом, прежде чем занять место на возвышении в главном зале полицейского участка.
Он вытащил пистолет из кобуры, висевшей на стене, выключил свет и подошел к интеркому. Мерцали свечи, отбрасывая длинные тени по всей гостиной.
Приложив к кнопке открывания двери палец, похожий на маринованный огурец из магазина деликатесов, инспектор наклонился к переговорной панели.
— Входите.
Но ему никто не ответил.
Из переговорного устройства послышались скрип петель и тихие шаги. Зволински решил, что это либо Ванесса, либо Ванесса и люди, которые ее захватили, и приготовился к встрече с неизвестными гостями.
Снаружи, на лестнице, застонали деревянные ступеньки.
Зволински сбросил халат, оставшись только в боксерах в горошек, и поднял револьвер.
В коридоре послышались тихие шаги. Полицейский посмотрел в глазок и увидел мелькнувшую тень.
Причем у нее было больше одной головы.
Сделав глубокий вдох, Зволински приготовился встретиться с врагом. Он не собирался терять Ванессу, женщину, которую любил, потрясающего человека, хранившую столько же драгоценных воспоминаний о покойном восемнадцатилетнем сокровище по имени Патриция, сколько берег в своей памяти он.
Расставив ноги так, будто он собирался сделать выпад правой рукой, инспектор подумал про Джанетто, Дейва Стэнли и Нэнси Блокман, которая оказалась лучше готова к встрече с врагом, а потому осталась жива. Когда он потянулся к бронежилету, висевшему на вешалке вместе с верхней одеждой, то почувствовал, как в шею ему уперся ствол пистолета.
Внутри у него все похолодело.
— Брось оружие.
Зволински разжал пальцы, и пистолет со стуком упал на пол.
— А у тебя симпатичные трусы, дедуля.
Приятель незваного гостя захихикал.
Глава 37
Неподаренный букет
Держа в руках букет цветов и улыбаясь, Хуан закрыл дверцу роскошного автомобиля и направился к коричневому дому на восточной окраине города, в котором жил вместе с женой.
Э.В.К. выбрался из кустов и приставил пистолет к шее азиата.
— Не вздумай шуметь, — предупредил убийца сквозь клыки своей дьявольской маски.
Детектив пожал плечами.
Свободной рукой Э.В.К. забрал у Хуана пистолет и швырнул его в светло-зеленое мусорное ведро.
Полицейский протянул ему букет.
— Это тебе.
Э.В.К. ударил его пистолетом, цветы упали на землю, и убийца отшвырнул их ногой в кусты.
— Открой машину, — приказал чех, английский язык которого стал беглым за те десять лет, что он прожил в Америке. — Все двери.
Кровь потекла по левой щеке Хуана, когда он вставил ключ в замок. Почти одновременно раздалось четыре щелчка, в ритме шагов кованых сапог.
Э.В.К. подошел к задней дверце шикарной машины со стороны водителя, продолжая держать твердой рукой пистолет, наведенный на шею детектива.
